Не оправдали доверия. Почему эксперты не смогли предсказать победу Трампа

Когда утро 9 ноября началось с сенсационной новости о победе Дональда Трампа на выборах президента США, сразу вспомнилась длинная и непростая ночь с 23 на 24 июня 2016 года. Тогда понемногу, час за часом, становилось ясно, что выход Британии из Евросоюза превращается из весьма маловероятного события в реальность. В этот раз аналитики всего мира наблюдали, как рушатся казавшиеся непоколебимыми шансы Хиллари Клинтон на победу. В обоих случаях большинство считало, что результат практически предрешен, но к утру эти прогнозисты были посрамлены. Что пошло не так и насколько теперь можно доверять социологическим исследованиям и прогнозам?

Прежде всего нужно заметить, что победа Трампа стала гораздо более неожиданной для прогнозистов, чем Brexit. Причина? Примерно с начала года разрыв между сторонниками и противниками выхода из ЕС в Британии в большинстве опросов находился в пределах статистической погрешности — около 2-3%. В США разница между поддержкой Хиллари и Трампа так же во многих опросах была невелика и попадала в пределы погрешности.

Но система президентских выборов в Штатах отличается от привычной для нас. Каждый штат делегирует определенное количество представителей в так называемую Коллегию выборщиков, большинством избирающую президента. Все представители штата обязуются поддержать кандидата, набравшего большинство голосов. То есть даже если кандидат победил в данном штате с преимуществом в один голос, он получает поддержку всех его представителей.

Теперь посмотрим на итоги голосования в каждом штате. В восьми штатах один из кандидатов победил с разницей менее чем в 3% голосов. Эти штаты принесли 22 голоса выборщиков Хиллари Клинтон и 76 голосов Дональду Трампу. Для победы на выборах нужно набрать 270 голосов выборщиков. То есть огромную роль в победе республиканца сыграли штаты, борьба в которых была жесткой. И в этой ситуации журналисты и блогеры использовали соцопросы, где один из кандидатов имел небольшой перевес в рамках статистической погрешности, для громких месседжей о том, что, скажем, Клинтон уверенно лидирует. Конечно, когда стали известны результаты выборов, многие посчитали, что раз заголовки не соответствовали реальному результату, значит, социологи ошиблись. Вот только ошибались — а точнее, недобросовестно подавали информацию — журналисты.

Но дело, конечно, не только в этом. Во многих случаях реальный исход голосования был гораздо более благоприятен для Трампа, чем прогнозировали эксперты. Пример — штат Пенсильвания, в котором, по предварительным прогнозам, должны были выиграть демократы. Согласно экзитполу, Хиллари лидировала там с перевесом в 5%, а в итоге впервые с 1988 года победил республиканский кандидат, опередив Клинтон на 1,24%.

Опросы, как указывает портал Five Thirty Eight, занимающийся анализом статистических данных, системно недооценивали поддержку Трампа. То есть речь идет уже не просто о статистической ошибке. Сторонники Трампа в комментариях к подобным материалам ликуют: они убеждены, что у них в руках свидетельство того, что эксперты врали, занижая поддержку их кандидата. Нет ничего удивительного в том, что так считают сторонники кандидата, который сам поддерживает теории заговора и к тому же многократно обвинял медиа и экспертов в необъективности. Но и без иррационального привлечения лишних сущностей вроде тайных заговоров объяснить такое расхождение результатов опросов с результатами выборов можно уже сейчас.

Ник Гуревич из Global Strategy Group утверждает, что, во-первых, эксперты столкнулись с более низкой, чем прогнозировалось, явкой демократов. Еще до выборов аналитики предупреждали, что для Хиллари будет проблемой мобилизовать избирателей, учитывая ее довольно неяркий образ, многочисленные скандалы и неприятие со стороны многих сторонников уступившего ей на демократических праймериз Берни Сандерса. В то же время сторонники Трампа были весьма мотивированы. Во-вторых, некоторые избиратели Трампа не желали говорить интервьюеру о своем выборе. Это не ново: нередко избиратели радикалов предпочитают скрывать свои предпочтения, стигматизированные обществом. В-третьих, часть избирателей Трампа приняли решение поддержать его лишь в последний момент. И когда речь идет о довольно больших группах избирателей, результаты опросов могут серьезно расходиться с итогами выборов — украинцы могут вспомнить, например, неожиданно высокий результат "Народного фронта" на парламентских выборах 2014 года.

В результате действительно впору говорить о своеобразном кризисе в области социологических исследований. Некоторые модели прогнозирования явки и распределения голосов избирателей, определившихся с выбором в последний момент, не сработали и в случае с Brexit, и на недавних выборах. Кроме того, хотя есть способы уменьшить процент респондентов, не желающих отвечать на вопросы интервьюера, весьма сложно сделать так, чтобы никто не промолчал и не соврал.

Таким образом, речь идет о кризисе, связанном ограничениями существующих методов. Это может привести к сокращению финансирования социологических исследований и, возможно, прогностических исследований в социальных науках в целом. Помимо этого, силы в других странах, использующие антисистемную риторику, будут все больше апеллировать к "кейсу Трампа": "основные медиа и соцопросы были против него, но он победил, и мы можем". Это не будет способствовать доверию к нейтральности исследователей. Мы уже видим последствия такого недоверия в Украине: реакцией комментаторов на любой неудовлетворительный для "своей" силы результат опроса являются спекуляции в духе "это заказ в пользу N".

С другой стороны, теоретически вероятно, что происшедшее в 2016 году подтолкнет исследователей к совершенствованию методологии. Помимо того, победа Трампа может привести к тому, что в дальнейшем сторонники правых в западном мире будут более открыто заявлять о своих взглядах. Все это может улучшить точность исследований в дальнейшем.

Но, кроме того, Трамп, как и Brexit, напомнил, что соцопросам нельзя доверять слепо. Опрос — это не волшебный хрустальный шар, точно показывающий будущее. Скорее это довольно неплохая и, конечно, более точная, чем спекулятивные рассуждения, ориентировочная оценка. Наши методы ограничены объективно. До "психоистории" Айзека Азимова, позволяющей идеально точно прогнозировать поведение групп людей, социальным наукам нашего времени еще далеко.