День не космонавтики. Третья годовщина оккупации Славянска

До космоса, если идти прямо вверх, примерно сто километров. От Донецка до Славянска по автодорогам — сто двадцать. Захват Донецкой ОГА и последующее "провозглашение суверенитета ДНР" казалось космически далеким и странным. Но все началось именно с нас.

Я тогда учился в педагогическом университете и писал новости для местного интернет-сайта. Март 2014-го — это бесконечное количество пророссийских акций, от которых отмежевалась местная власть. Победа Майдана заставила их "переобуваться в воздухе" и снова влезать в шкуры "крепких хозяйственников". Шуметь продолжали лишь коммунисты и витренковцы — отступать им было некуда. В череде бесконечных митингов под песню "Священная война" они даже письмо Путину передали московским поездом. Просили о помощи. Среди проукраинских активистов потом еще шутка ходила о том, как российский президент ждет на Курском вокзале письмецо от славянских коммунистов.

12 апреля местные журналисты собрались для высадки аллеи в память об убитом коллеге Игоре Александрове. Несколько камер, лопаты, саженцы. Я ничего посадить не успел, пошел проверять слухи "о захвате полиции". У горотдела уже были вооруженные люди. На попытку что-то сфотографировать человек с автоматом вполне убедительно попросил прекратить съемку.

Здесь же была мэр Неля Штепа. Как всегда, пестро одета и ярко накрашена. В историю вошел момент, когда она назвала захватчиков "нашими мальчиками", но мало говорят о том, что эта была попытка успокоить толпу людей, не понимавших, что происходит. Среди них были жены милиционеров, находившихся в захваченном здании. Штепа говорит, что тогда была на связи с первыми лицами области и страны, выполняла их просьбу сохранить жизнь захваченных людей.

Меня задержали практически сразу. Крупный человек в маске потащил к горотделу. Вокруг было немало людей с камерами, но он, видимо, помнил меня по предыдущим пророссийским акциям, где несколько раз меня пытались избить. Уже в предбаннике захваченного здания кто-то из "старших" возмутился, мол, какого черта, не до него сейчас. Помогла и журналистка славянского телеканала, громко и смело заявившая сепаратистам, что я — местный журналист и поэтому меня нужно отпустить. Примерно под тем же предлогом Штепа отбивала у сепаратистов местного оппозиционера и моего тогдашнего главреда Олега Зонтова. С уверенностью можно сказать, что тогда она, как минимум, спасла ему здоровье. Через неделю его горловского соратника Владимира Рыбака нашли зверски убитым.

Мне не хватило ума уйти сразу, и я остался наблюдать, как в считаные полчаса у РОВД выросла группа симпатиков "ДНР", над зданием вывесили российский флаг и триколор так называемого народного ополчения Донбасса. Нынешней символики "республики" в ходу еще не было.

К вечеру город уже патрулировали общие бригады "ополченцев" и милиционеров. Утром 14 апреля исполком заняли люди в форме и с начищенным оружием. Они выгодно отличались от "ополченцев", одетых во что попало и часто с палкой, а не автоматом. С "вежливыми людьми из Крыма", как представился один из них, можно было разговаривать и даже фотографироваться. В тот же день в исполкоме впервые появился "народный мэр" Вячеслав Пономарев, сделав обращение к президенту РФ Владимиру Путину.

В условиях оккупации удалось проработать пять дней. В ночь с 16-го на 17 апреля мою комнату в общежитие атаковали вооруженные люди. По счастливой случайности я находился в том же здании, но на несколько этажей выше, поэтому отделался лишь потерей документов и техники.

Сейчас совершенно ясно, что было ошибкой лишний раз "светиться", выходить в эфир радио и ТВ под настоящим именем. Но центральные СМИ нуждались в информации, а оценить реальную угрозу для себя тогда еще было сложно.

Друзья помогли мне уехать из города, а львовский Украинский католический университет предоставил приют. Сложности были лишь с восстановлением украденных документов, ведь что такое "переселенец", никто не понимал, и в Киеве никак не могли взять в толк, кто же в Славянске отнял мой паспорт.

На новом месте у меня не было материальных трудностей, но было страшно за родных, оставшихся в Донбассе. В такой ситуации новостные ленты лучше не читать, иначе можно сойти с ума.

Из классической цепи стадий принятия неизбежного я выбрал гнев. То, что сейчас считается "языком ненависти", было у меня и на уме, и на языке. Мне казалось, что мой регион пострадал по вине его жителей. Сегодня стыдно вспоминать, но тогда идея отказаться от Донбасса не казалась мне бредовой. Хотя в то же время хотелось, чтобы его освободили как можно скорее. Те самые "старушки с иконами, перекрывавшие путь ВСУ", которых и на четвертый год войны не прекращают демонизировать, казались мне самыми главными врагами. Эта ненависть к землякам как пришла, так и ушла. Для себя тогда обозначил: "успокоился". Теперь я жду, пока успокоятся остальные, кто сегодня пышет ядом в сторону востока Украины.

Украинская армия вошла в город 5 июля 2014 года. Для Славянска все закончилось. Одиозного мэра Нелю Штепу задержали и до сих пор судят. Она единственная из местной верхушки предстала перед законом, хотя ее дело остается темным, поскольку Штепа и сама была в плену боевиков. Зато нынешний глава города Вадим Лях к власти пришел со слоганом "Любить Славянск, как Неля".

"Народный мэр" из числа сепаратистов Вячеслав Пономарев жив-здоров и теперь где-то в России. Небезызвестный Игорь Стрелков "воюет" все больше в интернете и на пресс-конференциях. Своим сослуживцам он вручил медали "За оборону Славянска". Купить ее можно за 540 рублей в интернете.

Самым запоминающимся моментом оккупации для меня остается первое поднятие российского флага над зданием исполкома. То ли по незнанию, то ли случайно, его подняли наоборот, синим цветом вверх. Смех и негодование на площади заставили сепаратистов исправиться. "Несколько минут мы жили в Голландии", — весело сказал мужчина по соседству. Он ошибался. Перевернутый российский триколор — это флаг Республики Сербской, долгое время самопровозглашенного государства на территории Боснии и Герцеговины. Маленький призрак Балканской войны подморгнул Славянску. И это символично.