Армия боится стрелять. Украинские военные не хотят быть "крайними"

Украинские власти одной рукой сажают бойцов, применивших оружие на востоке страны в боевой обстановке, а другой пытаются посадить не применивших такового в условиях тыла. Не понимая, что таким образом подрывают саму основу Вооруженных сил страны.

Как сообщил главный военный прокурор Матиос, в связи с инцидентом в военном городке №10 Воздушных сил ВСУ задержан и. о. командира воинской части А3571 в Одессе, подполковник, который якобы не принял надлежащих мер для эффективной организации охраны и обороны территории вверенной ему воинской части силами дежурной службы. Что, в свою очередь, привело к захвату земельного участка воинской части. Заодно прокуроры прихватили и патрульного, вменяя ему нарушения положений устава гарнизонной и караульной службы, которые в таких случаях требуют от него использования оружия для отражения "нападения на охраняемый объект".

По большому счету, с формальной точки зрения, господин Матиос и его подчиненные, несомненно, правы. По факту часть территории воинской части нагло, причем с использованием явного силового метода в виде неких "неустановленных гоблинов" в количестве "около 40 туловищ" и экскаватора с краном, "отжата" у военных путем сноса их забора и переноса в глубину их территории забора, установленного захватчиками. Вся реакция военных на такого рода действия гоблинов ограничилась "вызовом на место" должностных лиц из ВСП, Нацполиции и военной прокуратуры, а также видеофиксацией происходящего, а в последствии — грозными обещаниями "обратиться в суд".

В связи со всем этим у обычного гражданина Украины, несомненно, возникает ряд вопросов. Причем не столько к гоблинам и их вождям, сколько к военным, правоохранителям и тем же прокурорам. Их основной смысл сводится к одному: какого черта на четвертом году войны какие-то задрапированные "титушки" способны отжимать у нашей армии территории? А как же "одна из сильнейших армий в Европе"?..

Естественно, в этой связи главная претензия общества направлена именно к военным. Если у них такая слабая "потенция" касаемо обороны собственной территории и вообще военных объектов, то как же они могут защитить страну и народ? За каким лешим украинцы тратят уйму деньжищ на армию, не способную или не желающую защитить даже саму себя?

Ответ на этот вопрос прост и понятен, если, конечно, не ограничиться этим случаем, а вспомнить еще один. А именно — дело Сергея Колмогорова, бойца Госпогранслужбы, который в период обороны Мариуполя в 2014 году вместе с 8-ю своими товарищами пытался остановить с помощью оружия машину с нарушителем, с фатальными для его спутницы результатами. За что, собственно, и был приговорен Приморским судом Мариуполя к 13-ти годам лишения свободы.

Арифметика и логика военных здесь проста и понятна. За непринятие мер по "охране и обороне" вверенного объекта патрульному, ну или его командиру, светит максимум 8 лет, а за прямо противоположное действие, причем совершенное в боевой обстановке, в зоне проведения АТО, в условиях непосредственного соприкосновения с вполне реальным противником сегодня в Украине паяют полновесных 13 лет.

Естественно, любой военный выберет "меньшее из зол" — 8 лет за решеткой это не 13 лет по "тяжелой" статье. Тем более что судить его будут не в военном специализированном суде, где еще могли бы понять специфику и особенности выполнения военнослужащим своих обязанностей в разных условиях боевой или мирной обстановки, а "на общих основаниях", в типовом украинском суде.

Вообще, ситуация с использованием ВСУ по прямому предназначению и сегодня пребывает в условиях несколько "двойственного" понимания. С одной стороны, армия должна быть армией — агрессивной, жесткой и эффективной, способной постоять не только за себя, но и за страну, а с другой — ее использование ограничивается таким валом условностей и запретов, прежде всего политического характера, что о ее эффективности в этом отношении приходится говорить лишь условно.

Причем, так было всегда. Еще задолго до войны. Достаточно вспомнить в этой связи участие украинского контингента в Иракской стабилизационной кампании под руководством США. Дело доходило до того, что разрешение на открытие огня украинские командиры непосредственно там, в Ираке, в каждом конкретном случае, даже в условиях обстрела и открытия огня боевиками, должны были запрашивать ни много ни мало в Киеве, в Генштабе ВСУ.

И потом, украинские военные ведь не на обитаемом острове находятся. Они тоже читают интернет, газеты, смотрят телевизор и, естественно, видят, как высшее военно-политическое руководство страны все никак не может определиться, воюет оно с агрессором на Донбассе или как-то "загадочно мирно" реинтегрирует его же с помощью ВСУ. А бойцов, проявивших в боевой обстановке, в АТО жесткость и агрессивность по отношению к противнику, довольно часто судят, причем отнюдь не по законам военного времени. Тут у любого голова кругом пойдет и возникнут мысли насчет применения силы, тем более даже не в АТО, а в Одессе…

Украинские военные сегодня просто боятся быть "крайними".

Армия просто не воспринимает мир, в случае принятия решения на ее использование, в полутонах, недоговоренностях или с "подпольными" ограничениями касаемо своего использования, ей четко нужен противник или хотя бы условия — кого таковым можно считать. И четкое, ясное указание со стороны политического руководства — "мочить козлов", с небольшим уточнением, что такие действия вполне "санкционированы".

Иначе это противоречит самой природе армии — враг должен быть четко указан, без всяких условностей, и уничтожен, во что бы то ни стало, при любых условиях и любыми средствами. Точка.