Суд над Россией. Украина должна взять на себя организацию нового Нюрнбергского процесса

Олег Сенцов, находящийся в заключении в российском Лабытнанги недавно выразил недоумение в связи с вялыми действиями Украины в борьбе за освобождение своих российских узников. Сенцов прав. Украина действительно вялая.

Например, до сих пор нет специального уполномоченного по делам украинских политзаключенных. И только недавно министр юстиции Павел Петренко сообщил, что Киев наконец-то вознамерился подать в ЕСПЧ комплексный иск в защиту их прав. Тянул же он с подачей так долго потому, что рассчитывал урегулировать все "дипломатическим путем".

Один только этот факт, на мой взгляд, свидетельствует об отсутствии продуманного государственного подхода к этой проблеме.

Конечно, война на Донбассе, оккупанты в Крыму и концлагерь в Лабытнанги видятся из Киева абстракцией, что-то типа марсианских треножников Уэллса. Но, помимо равнодушия есть и непонимание того, как можно помочь этим людям.

А действительно, как? Важны три вещи. Перечислю их в порядке важности.

Во-первых, (и это главное), тема политзаключенных должна стать по-настоящему единым фронтом нашей войны против Кремля. Здесь важно осознать, и донести это до всех украинцев, а затем и до всего мира, что речь идет именно о нашем смертельном враге, само существование которого несовместимо с существованием Украины. Россия будет нашим врагом в любом случае, кто бы ни сидел в Кремле: Путин или Непутин. Мы должны перестать прятаться за мечту о его смене, осознав, что дело не в нем, что все правители России - плоть от плоти ее народа, а корни российского народного нацизма куда глубже, чем, к примеру, нацизма германского, ставшего, по большому счету, лишь случайным, хоть и самым кровавым в мировой истории 12-летним эпизодом.

Во-вторых, помощь политзаключенным должна сплотить наше общество, наглядно показав каждому из нас, что Украина - не Россия, и своих действительно не бросает. Таким образом нужны механизмы самого широкого соучастия граждан в оказании этой помощи.

В-третьих, нашим политзаключенным необходимо материально и юридически помогать. Да, я не оговорился, эта позиция по важности стоит на третьем месте. И не обвиняйте меня в цинизме.

Будем реалистами: скорее всего, большинство из наших политзаключенных россияне не выпустят. Живыми. Да, мы должны пытаться выручить всех, но надо понимать, что спасены будут единицы. Что никакие переговоры "по-тихому" и "дипломатически" с нацистским режимом ни к чему не приведет. Что Россия пойдет на освобождение кого-то из украинцев только в том случае, если ее репутационный ущерб в какой-то момент окажется слишком велик, и других вариантов, кроме освобождения через помилование не будет.

Таким образом единственный реальный механизм освобождения наших людей заключен в первом пункте, а помощь им носит вспомогательный характер, позволяя отсрочить их гибель в российском концлагере. И не более того.

Я не случайно дважды повторил слово "концлагерь". Мы должны всячески подчеркивать сходство России с нацистской Германией, поскольку это является отличной тактикой убийства российской репутации. Нацизм продержался в Германии всего 12 лет - и его пришлось лечить сначала ковровыми бомбежками, а затем, почти полвека, более мягкими способами.

Они независимо от наличия у власти Путина или Непутина всегда будут представлять опасность для человечества. До тех пор, пока не будут от него изолированы. Тем или иным способом.

Независимо от того, чем могут помочь политзаключенным родственники, все украинские политзеки должны получать правовую поддержку и материальную помощь от государства, включая необходимые им лекарства, продукты, одежду, книги и деньги на счет.

Возможности проникновения нашей помощи через российские барьеры должны быть изучены, а необходимые для этого ресурсы выделены. Помощь на 60-70 человек - капля в масштабе Украины, но ее моральный эффект будет огромным.

Полный список политзаключенных, с описанием обстоятельств их дел, должен быть доступен на всех основных языках и широко распространяться по всему миру. Их состояние здоровья, бытовые условия, объемы ежемесячной помощи и степень успешности ее доставки также должны регулярно публиковаться. Со стороны государства этим должен заниматься специальный уполномоченный, а вся информация об этой деятельности должна быть сведена на одном ресурсе. Это все, чем сегодня можно напрямую помочь Сенцову и другим.

Все остальные действия относятся к нанесению репутационного ущерба России.

Преступная сущность германского нацизма была зафиксирована юридически на Нюрнбергском процессе. По отношению к России это пока сделать сложно. И как раз на этом и следует сосредоточиться Украине - как инициатору международного трибунала, организованного на первых порах как простая гражданская инициатива. Да, его приговор не будет иметь прямой юридической силы. Но если материалы, обличающие преступную суть России, будут широко распространены, то рано или поздно они сыграют роль при проведении над ней уже полномасштабного и полномочного Международного трибунала.

Очень важно, чтобы такой процесс не ограничился осуждением лично Путина и его режима, а вскрыл преступную суть псевдогосударственных образований "СССР" и наследовавшей ему "РФ". Для отработки методик такого процесса можно было бы сначала организовать трибуналы над марионеточными псевдогосударствами: "ПМР", "ЛНР", "ДНР", Абхазией и Южной Осетией, вскрывая на них и ту преступную роль, которую сыграла при их создании Россия.

Что касается ЕСПЧ, то хотя Москва не признает его решений, важно добиваться того, чтобы она проиграла в нем максимально возможное число индивидуальных (или коллективных, раз уж так захотелось украинскому Минюсту) дел. Эти судебные решения также должны накапливаться и систематизироваться для последующего Международного трибунала.

И пусть сегодня он кажется невозможным, но кто мог представить себе Нюрнбергский трибунал, скажем, 1940-м году?..