Приватное дело Коломойского. Что ждет крупнейший банк Украины после выборов

Фактор Привата в украинской политике выполняет примерно такую же функцию предвыборной "аффектации", какую играл в римском сенате Карфаген. И если для одних Приват должен быть национализирован, то для других — "учесть интересы прежних собственников". Естественно, об интересах народа в этой финансовой дилемме ценой 150 млрд грн особо никто не думает. Как не думали и в Риме — на кой римлянам тот далекий Карфаген.

Совсем недавно, бывший собственник банка и по совместительству олигарх Игорь Коломойский в своем интервью ВВС заявил буквально следующее: "Я могу хоть завтра приехать в Украину. Против меня нет никаких обвинений. Но я беспокоюсь, что, учитывая количество судебных процессов между мной лично и НБУ или ПриватБанком, мне через суд запретят выезд из страны".

Таким образом, незавершенные судебные тяжбы, связанные с Приватом, давят Коломойскому "на любимую мозоль", не говоря уже о том, что риск блокирования активов, как в Украине, так и за рубежом, в качестве обеспечительной меры до сих пор остается довольно высоким.

Достаточно, чтобы испытывать к данной ситуации, когда вся бизнес-империя пребывает в вандамовском "отрицательном шпагате", такую "личную неприязнь, что кушать не могу". Вести бизнес, когда не устранен базовый риск в виде очередной судебной атаки на активы, очень сложно. Нарушаются ключевые операционные цепочки, не говоря уже о проблемах с фондированием.

Как говорил герой Шукшина из "Калины красной": "Я нервничаю, потому что мне деньги жгут ляжку. Сто листов. Их же надо взлохматить?" А как взлохмачивать, если приходится вести судебную войну на несколько фронтов, включая "первый киевский" и "второй лондонский".

Учитывая, что отечественные олигархи любят "класть яйца" в разные политические корзины, на нынешних выборах точно есть кандидаты, которые могут "сгенерировать" новые подходы к проблеме крупнейшего банка страны.

Речь, конечно, не идет о том, что кому-то взбредет в голову вернуть его обратно. Учитывая все те метаморфозы, которые произошли с Приватом за последние годы, бывшим собственникам он, скорее всего, уже не нужен. В Украине, конечно, бывало всякое, но обычно пострадавшие владельцы неких активов всегда соглашаются на компенсацию ущерба. Как говорится, дважды в один банк не войдешь.

Тем более что Игорю Коломойскому пока сопутствует фарт в судах. Лондонских. Дело в том, что лондонские судьи, ознакомившись с судебным кейсом Привата, оказались в состоянии временного когнитивного диссонанса, разумно недоумевая, почему в отношении фигурантов дела, которых обвиняют в выводе капитала из банка, до сих пор нет законченных на родине судебных дел с вступившими в законную силу приговорами.

Именно поэтому английские судьи поднатужились и послали "мячик" обратно в родные пенаты спорящих сторон, дабы они сперва определились, кто кому должен в домашних условиях.

• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Вселенная Коломойского. Почему тема Привата становится токсичной не только для украинских судов, но и для лондонских

Но нас больше интересует не эта сага о национализации, а какая судьба ждет банк после выборов.

Сегодня от кредитного портфеля банка остались "рожки да ножки": 53 млрд грн из которых на портфель юридических лиц приходится всего 13,3 млрд. Более 214 млрд грн ушло в резервы под неработающие кредитные активы. При этом в пассивах банка сидят средства юридических лиц (44 млрд грн) и финансовые ресурсы населения (176 млрд грн), из которых 67 млрд, или 38%, представляют собой средства для востребования, то есть самый что ни на есть "текучий" пассив.

Стабильность данной конструкции обеспечивается портфелем ОВГЗ, которые были внесены государством в уставный капитал после национализации, а также были куплены банком самостоятельно. Речь идет о портфеле с балансовой стоимостью более 166 млрд грн. С помощью этой внезапно появившейся четвертой "ножки" и обеспечивается стабильность системного финансового учреждения. Правда, с накопленным убытком в размере 187 млрд грн, в результате чего уставный капитал в 206 млрд скукожился, как шагреневая кожа, до 35,2 млрд грн с учетом переоценок и резервных фондов.

Ключевым элементом при оценке стабильности банков сейчас становится регулярное стресс-тестирование. Среди методологических инструментов выделяется показатель LCR — коэффициент краткосрочной ликвидности. Данный индикатор должен помочь НБУ определять уязвимость банков вследствие активации краткосрочных шоков ликвидности. Его разработка базируется на стандартах Базеля 3.

Если описать данный индикатор простыми словами, LCR показывает, какую долю составляют ликвидные активы банка от той суммы, которая необходима ему для покрытия интенсивного оттока клиентских средств в течение 30 дней.

Методология LCR основывается на следующих допущениях: во время кризиса, в течение 30 дней физические лица забирают из любого банка в среднем не менее 20% своих средств со счетов до востребования и не менее 10% срочных вкладов, срок действия которых истекает в горизонте ближайшего месяца. При этом, корпоративные клиенты выметают более 40% своих средств, а банки — 100%.

Шок оттока ликвидности для такого банка, как Приват, можно оценить примерно в 30 млрд грн в течение 30 дней кризиса, а его наличные средства смогут покрыть лишь часть этой суммы, то есть для сохранения платежеспособности государству в таком случае придется монетизировать портфель ОВГЗ, хотя НБУ уже заявил о прекращении квазифискального доминирования, то есть вроде бы отказался от практики выкупать облигации у государственных банков.

Таким образом, продажа Привата новому частному собственнику — ключевая задача по реформированию национальной банковской системы на ближайшие несколько лет. Без решения этой задачи финансовый сектор будет подвержен существенным рискам. Вот только сделать это будет крайне сложно, учитывая незавершенные судебные дела.

К сожалению, Украина так и не использовала опыт Латвии по национализации Parex banka в 2008 году по решению правительства страны. Так, в 2010-м была проведена его реструктуризация с выделением двух новых финансовых учреждений: Parex Banka, в котором остались проблемные активы, и банка Citadele, которому были переданы ликвидные активы и клиентская база. Применительно к Привату, его можно было бы также "расшить" на три составляющие: юридическое лицо ПриватБанк для продолжения судебных дел и сохранения корпоративной истории, включая и проблемные долги; новый ребрендированный банк с клиентской базой, вкладами населения и портфелем ОВГЗ; платежный сервис.

Вместо этого банк продолжают бережно использовать, сохраняя изначальную организационную форму, как если бы работник автомойки взял покататься автомобиль крутого хозяина, который может внезапно вернуться и надавать "по шеям". Хотя в нашем случае, скорее всего, достаточно будет заключить мировую: непрепятствование приватизации банка в обмен на прекращение судебных тяжб. И компенсация ущерба, если во втором туре президентских выборов уж слишком "попрет" масть.

Ведь известная поговорка про офицеров сегодня звучала бы несколько иначе: "Бывших собственников Привата не бывает"…