Человек Майдана

1 место в рейтинге 200 самых влиятельных украинцев

Ему 22, и он пришел на Майдан, не выходя из Фейсбука. Он родился в год независимости Украины и через год после "революции на граните", когда в 1990-м сотня студентов голодала на этом же месте и с такими же требованиями: отставка первых лиц и досрочные перевыборы. Он за все хорошее и против всего плохого. Он хочет в Европу, потому что Европа — это отсутствие страха в глазах, вежливые полицейские, конвертируемый диплом и легальная трава в амстердамских кафе.

Ему тоже 22, у него в руках щит, на голове шлем, а в голове приказ. Он держит строй, охраняя тех, кто стоит за Украину в Европе, от тех, кто за "Европу в Украине". Он голоден, замерз и хочет домой.

Ему 45. Он родился в тот год, когда семь человек вышли на Красную площадь с плакатами "За нашу и вашу свободу" и "Позор оккупантам", после того как советские танки в августе 1968-го вошли в Чехословакию и раздавили гусеницами "Праж­скую весну". Он не забыл дни августовского путча 1991-го и ноябрь 2004-го. Он знает цену поступкам и не верит словам политиков. Ему нравится отдыхать в Европе, но работать и зарабатывать он хочет дома. Он за ровные дороги, нормальные налоги, бандитов в тюрьмах и политиков, отдающих себе отчет в том, что репутация — их главный капитал.

Ему тоже 45. Его привезли в Киев показать выскочкам, которые "разжигают и расшатывают", кто здесь главный. Его накормили гречкой и повели на митинг — слушать пение тенора Гришко и речи в поддержку неизменности курса. Он еще раз убедился, что Европы никакой нет, и вообще ничего нет кроме стабильности и гречки.

Посмотрев друг на друга через просветы милицейских щитов, все они разошлись по своим площадям. Сохранив главное отличие: те, которые "расшатывают" на евромайдане, стоят и за неприсоединившихся, пускай даже те об этом не догадываются.

Ему 9 лет, он ровесник "оранжевой революции". Его привели на Майдан родители, чтобы вместе пережить один из тех моментов, когда "я" превращается в "мы". Для него Майдан — карнавал, праздник непослушания. И он пока не догадывается о том, что революции обычно задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются плодами негодяи.

Социологи еще не добрались до тех, кого собрали на антимайдане. О других известно больше. По данным соцопроса Фонда "Демократические инициативы", 39,5% протестующих на Майдане — специалисты с высшим и средним специальным образованием, 17,3% — предприниматели и руководители предприятий, 13,2% — студенты, 9,4% — пенсионеры. А еще — домохозяйки, школьники, служащие, военные. Они здесь, потому что за 22 года в Украине изменилось все, кроме сути власти, на разный лад произносящей мантры о верховенстве народа. Вечером 21 ноября, когда стало известно о решении правительства заморозить переговоры с Евросоюзом, они вышли на Майдан не по зову лидеров. А потому что поняли: надеяться можно только на себя — здесь и сейчас. От них — здесь и сейчас — зависит, в какой стране они будут жить завтра. Зависит и то, кто через год окажется в рейтингах самых влиятельных украинцев.

У человека Майдана сегодня нет вождей, которым он готов нарисовать нимбы и отнести на руках в Кабинет министров или Администрацию президента. Как нет иллюзий относительно единства оппозиции. Он потом подумает о том, что будет делать в либеральной Европе с лозунгами "Украина превыше всего". Зато у человека Майдана есть уверенность в том, что на этом же месте можно будет собраться снова, как 23 года назад, 9 лет назад и сегодня. Чтобы напомнить любой власти о том, кто в доме хозяин.