Разложение и гниение

— Как вы оцените нашу судебную систему в целом?
— Разложение и гниение. Основная причина − это принцип формирования судебного корпуса. Общество не имеет ни малейшего понятия, почему та или иная персона оказалась судьей. Особенно много вопросов вызывает формирование состава "центровых" судов: Печерского, Шевченковского, города Киева, апелляционных, Верховного суда. Эта процедура не является прозрачной. Более того, Высший совет юстиции слывет тем органом, который фактически контролирует рынок судебных решений.

— Значит, политическое влияние на судебные решения есть?
— А как же?! Сейчас, правда, это немного другое влияние. Раньше, во времена Кучмы-Медведчука, когда СДПУ(о) через Высший совет юстиции контролировала рынок заказных судебных решений, у нас был один центр влияния на суды. Все судьи прекрасно знали, по умолчанию, какое решение им надо принять. Сейчас это более-менее "справедливый" рынок, а судьи действуют по принципу "мама, мама, я пропала – я даю кому попало". То есть каждый судья по каждому делу определяет свое решение исходя из сопутствующих обстоятельств, соизмеряя возможные риски и выгоды.

— И как действует этот рынок?
— Каждый судья, особенно в центральных судах, или чей-то большой протеже, или заплатил за свое назначение, которое он теперь вдохновенно "отбивает". Система построена таким образом, что за исключением немногочисленной группы "святых", практически каждого судью можно поймать на нарушениях или коррупции, после чего его можно шантажировать компроматом. Но это жесткие меры. Проще купить решение. Цена вопроса зависит от будущей суммы получаемой выгоды одной из сторон, сложности дела и других сопутствующих обстоятельств. Законное решение стоит на несколько порядков дешевле – несколько процентов. Чем более незаконное решение, тем дороже оно стоит. В особо тяжелых случаях цена может достигать до двух третей будущей выгоды.

— Картина, описанная вами, выглядит весьма печально...
— Увы, в обществе пока нет спроса на справедливость на всех уровнях. В стране процветает бытовое, политическое и вообще любое другое "рейдерство": желание поступить по праву сильного, а не по-справедливости. Я работаю адвокатом уже 12-й год, и когда ко мне приходят "Ваня" и "Маня", чтобы поделить нажитое имущество, то буквально единицы людей решают поделить его по-справедливости. Абсолютное же большинство говорит: "А вот если я живу в спорной квартире, то долго ли смогу "на шару" жить в ней, в том числе и на чужой половине?". Я вынуждена честно сказать людям, что жить там они смогут сколько угодно – тянуть заседания несколько лет, а после того, как вашему сособственнику присудят полагающееся ему по праву, вы ничего не должны ему платить. Услышав это, большинство людей радостно потирает руки и "нажучивает" своего сособственника. Это верно как для "Вани" и "Мани", которые делят "гостинку" на Троещине, так и для Курочкина с Коломойским, которые делили рынок "Озерка".

К Президенту и премьер-министру это тоже применимо. Обе стороны вдохновенно плевали на законы и Конституцию, и каждый, когда мог, пользовался правом сильного. Теперь они вдруг проснулись: "Ай, ай, ай! Мы зашли в тупик. Конституционный суд, рассуди нас".

— Вы ежедневно присутствуете на заседаниях Конституционного суда и своими глазами видите, что там происходит. Какой прогноз будущего решения вы можете дать?
— Абсолютно все вменяемые люди в этой стране понимали, что данная проблема не может быть решена судом. Стороны могут только договориться между собой. Среди судей КС­ – считаные единицы людей являются специалистами по конституционному праву и понимают, о чем идет речь в этом суде.

Я надеюсь, что решения не будет: судьи или прекратят производство, или будут тянуть с решением, пока стороны не договорятся. Но в случае, если решение будет в пользу одной из сторон, то несогласная часть судей напишет особое мнение, которое будет не менее, а может − и более обоснованным, чем само решение, и это расколет страну. Учитывая нулевой уровень доверия к этому суду, это может привести к непредсказуемым последствиям.