Прямой обмен российских спецназовцев на Надежду Савченко невозможен, – адвокат Фейгин

В субботу, 16 мая, после боя у города Счастье Луганской области в плен попали спецназовцы 3-й бригады специального назначения Главного разведуправления РФ Александр Александров и Евгений Ерофеев. Кремль устами пресс-секретаря Владимира Путина Дмитрия Пескова поспешил от них откреститься. "Неоднократно говорилось и нами, и Министерством обороны, что никаких российских военных на Донбассе нет", – сказал пресс-секретарь президента РФ. В то же время боевики "ЛНР" заявили, что Александров и Ерофеев уже несколько месяцев якобы служат в "народной милиции" сепаратистов.

Украинская власть в свою очередь уверяет, что оба пленных являются кадровыми российскими военнослужащими. Это подтверждают и их личные показания, и собранные вещдоки. Сейчас пленные находятся на лечении в киевском военном госпитале, где с ними уже работают следователи СБУ, инкриминируя статью 258 УК Украины – терроризм. Судебный процесс над Александровым и Ерофеевым обещают сделать открытым, и он станет еще одним доказательством российской агрессии.

Тем временем в Украине активно обсуждают возможность скорого обмена этих пленных на украинскую летчицу Надежду Савченко. Но защитник Савченко, российский адвокат Марк Фейгин, считает такой вариант маловероятным.

Вам кажется маловероятным обмен пленных на Савченко?

– Я уверен, что эти пленные –военнослужащие Российской Федерации. Но в Кремле уже от них открестились, значит, формата для такого обмена нет.

Почему?

– Россия никогда не пойдет на то, чтобы признать участие своих кадровых военнослужащих в конфликте, который в таком случае уже станет международным, в соответствие с Женевской конвенцией. Потому прямой обмен невозможен.

Теоретически возможен формат, когда украинская сторона меняет сепаратистов из Луганска и Донецка, всех пленных военнослужащих – они имеют статус "заложников". Но это не играет никакой роли в судьбе Надежды Савченко. Как Кремль уже неоднократно заявлял, у нее нет статуса "заложника", она привлечена к уголовной ответственности на территории РФ, и уголовный процесс в отношении нее, как и ряда других граждан Украины, должен быть завершен, решение должен принимать суд. До суда никто точно менять не будет.

А неофициальный обмен возможен?

– Да, такой вариант возможен как договоренность: вы отпустите, и мы отпустим. Но это не будет выглядеть как в фильме – с обменом пленных на мосту. Будет какая-то процедура, условно говоря, Савченко после решения российского суда отправляют отбывать наказание в Украину, а этих товарищей после решения украинского суда отправляют в Россию. Но в любом случае, потребуются очень тяжелые переговоры, с участием спецслужб двух стран.

Я не думаю, что здесь будет какой-то политический компонент, участие официальных полпредов президентов и т.д. Но нужен гарант того, что стороны друг друга не обманут. Вот в этом качестве и могут выступить та же Ангела Меркель или Франсуа Олланд. В любом случае, мы об этом почти ничего не будем знать. Я, как адвокат Савченко, участвовать в этих переговорах точно не буду, потому что это будет решаться на гораздо более высоком уровне.

Эта история может как-то повлиять на развитие конфликта на Донбассе в целом, в том числе на действия России?

– Если бы речь шла не о двух солдатах, а о тысячах, то да, ситуация могла бы даже выйти из-под контроля Кремля, потому что подключились бы родственники и матери солдат. Я в свое время был депутатом Госдумы и ездил в Чечню освобождать пленных солдат. Я помню, как это было – за мной ездил автобус с матерями. Это могло бы изменить ситуацию. Но когда речь идет нескольких солдатах, Кремлю очень удобно маневрировать, говорить, что эти военные в отпуске, или что они заблудились, вариантов масса.

Украинская власть собирается привлечь Ерофеева и Александрова к ответственности. Этот судебный процесс может повлечь для России какие-то международно-правовые последствия?

– Если подтвердится информация о том, что при задержании один из этих ГРУшников убил украинского военнослужащего, это очень серьезно – иностранный военнослужащий с оружием убивает другого военнослужащего на его территории. В контексте участия России в войне на Донбассе такой суд может сыграть роль, но скорее политическую. Правовых последствий не будет. К сожалению, нет компетентного органа, который, опираясь в том числе на такие судебные процессы, мог бы в последней инстанции признать конфликт международным, присвоить кому-то статус военнопленного и т. д. Хромота международно-правовой системы здесь становится очевидной.