Если не сохранится единство руководства страны и коалиции — все, гуд-бай Запад, — Юрий Луценко

Громкий скандал с увольнением главы СБУ Валентина Наливайченко дал очередной повод упрекнуть парламентскую коалицию, а вместе с ней и всю властную верхушку в отсутствии единства. В кулуарах Верховной Рады заговорили о развале не только самой крупной фракции — Блока Петра Порошенко, но и всей коалиции. Эпопея с отставкой главного спецслужбиста страны тянулась неделю. За это время соратники Наливайченко из партии УДАР, входящие в президентскую фракцию "Блок Петра Порошенко", заявили, что с их протеже учиняют политическую расправу, а его противники обвинили шефа СБУ в профессиональной несостоятельности и связях с опальным олигархом Дмитрием Фирташем. Точку в этой истории поставил президент, в очередной раз подтвердивший свое реноме искусного дипломата: если за неделю до снятия Наливайченко с должности за увольнение категорически отказывались голосовать УДАРовцы, а фракции Батькивщины, Самопомочи и Народного фронта колебались, то в день голосования за высказались все фракции коалиции кроме радикалов Олега Ляшко. Голосовали даже УДАРовцы Виталия Кличко, который двумя днями ранее назвал Наливайченко "самым профессиональным и опытным главой СБУ". В итоге последнего сняли с должности 248 голосами.

Через несколько дней, когда информационный шум вокруг отставки Наливайченко спал, Фокус встретился с Юрием Луценко, председателем партии "Блок Петра Порошенко" и расспросил о том, с чем связано кадровое решение президента по главе СБУ, насколько едина сейчас коалиция и возможна ли перезагрузка власти.

Вы можете объяснить, почему уволили Валентина Наливайченко?

— Мне кажется, президент предельно четко сформулировал свою позицию. В последнее время мы стали свидетелями относительного затишья на фронте, при этом резко обострились диверсионные и террористические угрозы на всей территории Украины. Новые угрозы — новые решения. Президент нашел такое решение: заменить руководителя спецслужбы, чтобы ее возглавлял не профессиональный дипломат и разведчик, а профессионал в сфере контрдиверсионной и контртеррористической деятельности.

кто он

Глава парламентской фракции "Блок Петра Порошенко"

почему он

Отвечает за реализацию политики президента

То есть Наливайченко на своей должности перестал удовлетворять главу государства?

— Мой отец когда-то научил меня простой вещи: любая должность временная. Каждый из нас в конкретный момент должен использоваться самым нужным образом. Так и Наливайченко было предложено возглавить Службу внешней разведки.

Для этой работы его компетенции было бы достаточно?

— СВР по сути является частью Министерства иностранных дел. Абсолютное большинство информации СВР добывает через наши диппредставительства за рубежом. И возглавлять такую службу может как раз профессиональный дипломат и разведчик, коим и является Наливайченко. Более того, он согласился на это предложение президента, но через пару дней передумал и заявил, что хочет идти в политику. У всех есть такое право.

По-вашему, почему он так поступил?

— Я считаю, что скандал был искусственно создан стараниями тех, кто хочет сорвать антиолигархическое наступление. Это так привычно — стравливать властную команду, защищая свои бизнес-империи.

В прошлый понедельник я вернулся из командировки в Китай и узнал обо всех этих событиях только в аэропорту. У меня появилось острое предчувствие повторения внутренней вой­ны демократов 2005 года. К сожалению, это не только мое ощущение. Не так давно вице-президент США Джо Байден передал месседж: если не сохранится единство руководства страны и коалиции в парламенте — все, гуд-бай! Никакие объяснения Западу не нужны — они их слышали в 2006-м, 2007-м, 2008 годах.

Я обсудил эту ситуацию с президентом, потом посетил ГПУ, которая оказалась втянута в эту историю, и поговорил лично с Наливайченко. Наливайченко в итоге заявил, что никогда не пойдет против президента и заявит об уходе в день внесения представления об отставке в парламент. Ему были предложены должности главы СВР или вице-премьера по евроинтеграции, но он решил уйти в политику.
Отдельно подчеркну, что его заявления о коррупции в ГПУ будут проверены, в том числе Федеральным бюро расследований США.

Неужели эти обвинения просто совпали во времени с решением президента поменять главу спецслужбы?

— Полагаю, Наливайченко сделал такие громкие заявления, уже приняв решение идти в политику.

Говорят, Валентин Наливайченко узнал, что под ним шатается кресло, и начал действовать на опережение — так и началась эта история.

— Мои личные выводы из этой истории таковы: во-первых, исполнять свои обязанности надо во время службы, а не после того, как появилась угроза отставки; во-вторых, коллеги и после отставки должны сохранять между собой дружеские отношения; в-третьих, большинство проблем возникает из-за того, что люди не общаются друг с другом. Полагаю, на этом вопрос исчерпан.

За счет чего удалось убедить фракции коалиции проголосовать за его отставку? Вы прекрасно знаете, о чем говорят в кулуарах: прямой подкуп, должности в прокуратуре и на таможне, однотуровые выборы в Киеве и т. д. как плата за голоса.

— Я смеялся, когда это читал и слушал. Все это откровенное вранье, что за один голос платили $500 тыс. Неправда, что выборы мэров пройдут не в два тура — мы проголосовали за это в первом чтении, и никуда эта норма не денется. Слухи том, что кто-то получит посты прокуроров и таможенников в регионах — также неправда. Хотя сейчас как раз идет процесс ротации в этих структурах, и на данной теме можно легко спекулировать.

А Батькивщине все же обещали сохранить ее квоту на Министерство экологии?

— К министру экологии Игорю Шевченко есть вопросы. Его полеты из Берлина в Киев через Ниццу выглядят очень некрасиво. Я не знаю, есть ли там признаки коррупции, но коалиция вполне может поставить вопрос о его отставке. Однако привязывать это к ситуации с Наливайченко — абсурд.

Реформаторы-одиночки

Президент за год работы показал, что делает ставку на персональную лояльность людей, которых он назначает на должности. Вы разделяете такой подход?

— Я считаю такой тезис манипуляцией. Тот же Наливайченко был и лоялен, и хорошо знаком с президентом. Но появились новые вызовы, и президент дал на них ответ. Озвученный вами подход — миф. Вот, например, министра инфраструктуры Андрея Пивоварского президент не знал ни пять, ни десять лет, а это назначение, как мне кажется, стало одним из лучших в правительстве. То же можно сказать о министре энергетики, финансов и т. д. Подход президента очень прост: он выбирает людей, исходя из их достижений.

Вы сказали, что есть претензии к министру экологии. Кто еще в правительстве может лишиться поста в обозримой перспективе?

— Те, в отношении кого возникнут подозрения в коррупции, и те, кто совершает политически неприемлемые поступки. Но главный критерий – реализация реформ. Пока с моей стороны было бы некорректно озвучивать фамилии. Осенью придет время для оценок. Возможно переформатирование Кабмина. Переформатирование, но не смена, я подчеркиваю.

Еще одна проблема — командность. Если сравнивать это правительство с правительством 2005 года — тот Кабмин работал, как единый организм. Сейчас же на должностях опытные и умные люди, но они одиночки. Айварс Абрамявичус (министр экономического развития. — Фокус) действует отдельно от Александра Квиташвили (министр здравоохранения. — Фокус), а Эка Згуладзе (замминистра внутренних дел. — Фокус) — от Геннадия Зубко (министр регионального развития. — Фокус) и т. д. Каждый из них занимается реформами в своей сфере, но сам по себе.

По пути компромиссов

Вы — глава самой большой фракции, в которую входят почти полторы сотни депутатов. Почему на многих голосованиях фракция не собирает и сотни голосов?

— Наша фракция — компромисс элит среднего класса и крупного бизнеса, гражданских активистов и профессиональных политиков.

Сейчас в основном фракция голосует тремя четвертями своего состава. Это стоит огромных усилий, небольших, но многочисленных компромиссов. Но кристаллизация уже состоялась. Под нормальные законы 120 голосов обычно собирается.

Очень помогает внешний фактор — психологическое давление общества. Мне не всегда нравится, как избиратели относятся к депутатам. Нас есть за что не любить, но не за что ненавидеть. Человек автоматически не становится подлецом, как только получает депутатский мандат. Если мы так унижаем человека, которого избрали на честных выборах, то это путь в никуда. Но нажим на депутатов в поддержку реформ очень важен. Яркий пример — процесс деолигархизации. Например, во фракции есть люди, у которых был общий бизнес с Дмитрием Фирташем. И я очень волновался, как они будут голосовать за закон о рынке газа, который больно бьет по его интересам. Рассчитывал на 80–90 голосов, а проголосовало до 130 человек. Атмосфера общества передалась залу, и законы против Коломойского голосуют люди Коломойского, законы против Фирташа голосуют люди Фирташа и так далее.

Ответственность за страну стала объединяющим чувством в такой разной фракции БПП. Без этого мне как руководителю фракции было бы сложнее.

Голосование за отставку Валентина Наливайченко раскололо условную группу УДАРа внутри вашей фракции — 14 из 34 ударовцев так и не проголосовали за. УДАР в целом сохраняется как независимый от Блока Порошенко политический субъект?

— Не секрет, что группа УДАРа — автономная партийная группа в составе нашего блока. Да, многие ударовцы восприняли историю с Наливайченко (в 2012 году экс-глава СБУ попал в парламент по спискам партии "УДАР" Виталия Кличко. — Фокус) очень эмоцио­нально и в итоге не голосовали. Мне кажется, они путают личные и государственные отношения. Но они открыто заняли свою позицию, и давить на них я считаю неправильным.

Украинские республиканцы

БПП пойдет на местные выборы в тандеме с УДАРом?

— После последней поездки Кличко на футбол во Львов (там он встречался с лидером Самопомочи Андреем Садовым. — Фокус) я бы перешел на футбольную терминологию: сейчас мяч на поле УДАРа.

Принятый в первом чтении законопроект о местных выборах предусматривает партийные блоки, это упрощает сотрудничество между разными политическими игроками и стимулирует объединение. Пока мы сделали предложение УДАРу, но мы открыты к диалогу и с другими партиями.

Какую квоту в общем списке вы готовы выделить УДАРу?

— Мы пока ведем речь о принципах объединения. К нам также обратились Народный фронт и Народный рух, и мы с ними будем обсуждать возможность создания мощной команды демократических сил. А квоты — это последний вопрос.

В знаменитых "венских соглашениях" Порошенко — Кличко квотам как раз было уделено большое внимание.

— Точно так действуют коалицианты в развитых демократических странах — договариваются о вхождении в будущую власть. Но для начала определяют принципы, что они будут делать, а потом уж — кто именно станет это делать. Поэтому, если мы говорим о квотах как об инструменте достижения определенных целей, — все нормально. Но в конце процесса.

Кроме того, это не общенациональные, это местные выборы. И в разных регионах могут быть разные форматы похода партий на выборы. Я, например, очень уважаю Народный рух как партию, но, боюсь, блокироваться с ними в Одесской области будет не очень эффективно. А вот, скажем, на Галичине и Волыни это будет выглядеть естественно. Вообще, объединение — правильная тенденция. И с точки зрения практики, и с точки зрения идеологии. Ну назовите хоть одно отличие идеологий БПП и Народного фронта!

А в чем суть этих идеологий?

— Я бы назвал нашу идеологию республиканской. Это исторически близкая украинскому народу идеология, в основе своей она опирается на самодостаточность свободного гражданина, который делает ставку на свою семью и свою общину. Это идео­логия активного среднего класса. На этой основе необходимо собирать воедино правый центр.

При этом я выступаю за присутствие в украинской политике сильного левого фланга: проукраинских социал-демократов и даже социалистов. Мне кажется, что это единственный путь для вытеснения пророссийских левых.

Политики и менеджеры

Вы готовы поддержать Виталия Кличко на выборах мэра Киева?

— Пока таких договоренностей нет. Все зависит от того, пойдет ли УДАР вместе с нами единым списком на выборы в Киевсовет. Если да — очевидно, у нас должен быть общий кандидат в мэры, и Кличко является фаворитом. Если же они пойдут самостоятельно, мы будем вынуждены выдвинуть своего кандидата.

У вас есть такой кандидат на примете?

— У нас есть несколько кандидатов, которые могли бы принять участие в борьбе за эту должность.

Вы один из них?

— Не секрет, что я очень хотел баллотироваться в мэры столицы сразу после революции и, по-моему, у меня были хорошие шансы. Но после того как Порошенко и Кличко достигли договоренности, я уступил — для меня морально неприемлемо бороться со своими. Скажу честно: я несколько раз уже порывался уйти из парламента. Но я понимаю, что на нынешней должности могу принести наибольшую пользу обществу. У меня есть огромный опыт и много энергии, чтобы продавливать законы, которые требуются Украине. Часто устаешь от бесконечных конфликтов и абстрактных споров. Но сегодня именно парламент — двигатель реформ.

Да, я хотел бы быть в исполнительной власти. Там задачи конкретны, а достижения — практичны. Но говорят, что меня некем заменить в Раде.

А Игорь Кононенко не мог бы вас заменить?

— Руководитель фракции должен уметь быстро реагировать на любые политические вызовы, предлагать объединяющие решения плюс быть публичным. При этом в нашей фракции — десятки мажоритарщиков с их проблемами округов. Поэтому у нас отличный рабочий тандем с Кононенко (один из лидеров президентской фракции, сослуживец Порошенко, бизнесмен и влиятельная фигура в сфере ТЭК. — Фокус). Я — политик, он — менеджер. Такое распределение ролей подходит не только нам, но и фракции в целом.

Кононенко с начала года сватают на вакантный пост первого вице-премьера.

— Незаменимых нет. Вполне возможно, что с осени он усилит правительственную команду.