Судебный переворот. Какая реформа третьей власти нужна Украине

Игорь Колиушко

глава правления Центра политико-правовых реформ

— Судебная реформа дает шанс на изменения в системе правосудия, но этим шансом еще нужно воспользоваться. Главное позитивное изменение — конкурсный отбор судей. Это то, за что мы много лет боролись. Также важно, что вместо Высшего совета юстиции появится Высший совет правосудия. Этот орган формируется гораздо более правильным способом, и его существование соответствует европейским стандартам.

В целом изменения в Конституцию и Закон "О судоустройстве и статусе судей" — очень неоднозначные. В них много норм, которые могут быть использованы как во благо, так и во вред. К примеру, в течение двух лет переходного периода у президента останутся полномочия создавать суды, назначать руководителей судов и т. д. Этими полномочиями можно воспользоваться, чтобы вычистить судебную систему от коррупционеров и идеологически мотивированных приверженцев Партии регионов, продолжающих вершить правосудие, ориентируясь на собственные политические взгляды. А можно использовать для того, чтобы расставить свои кадры и фактически повторить то же, что сделал Янукович.

Мне не нравится идея ликвидации высших судов и создание нового Верховного суда. С одной стороны, это даст шанс обновить кадры — и это опять-таки может делаться как во благо, так и во вред. С другой стороны, есть негатив, потому что будет очень высокая концентрация полномочий в руках нового руководства судебной власти. Это может негативно отразиться на результатах работы всей судебной системы. В большинстве стран отдельно существует административная юстиция, и это оправданно, потому что у нее другие основы и принципы, нежели у гражданской юстиции. У нас тем временем ликвидируют Высший административный суд и создают суд по вопросам интеллектуальной собственности. Это откровенный лоббизм чьих-то интересов. Такие споры можно рассматривать и в существующей судебной системе. В крайнем случае, можно создать коллегию судей, палату на худой конец. Но создавать отдельный суд? Я этого совсем не понимаю. Что касается антикоррупционного суда, теоретически он может работать. Если нет доверия к судебной системе, нужно создавать новые органы. Хотя пока у нас это плохо получается, поэтому не исключено, что и здесь будет промах в плане эффективности.

Юрий Захарченко

адвокат юридической компании LC Prove Group

— Для того чтобы в украинской системе правосудия произошли качественные изменения, принятых нововведений недостаточно. Сейчас на судью райсуда приходится около тысячи дел в год — это нереальный объем работы, которую нельзя выполнить добросовестно даже при большом желании. Реформа этот вопрос никак не решает. Чтобы дела рассматривались качественно, необходимо, во-первых, увеличить количество судей, во-вторых, внедрить процедуры досудебного урегулирования споров по некоторым категориям дел — это уменьшит количество исков.

Благодаря реформе судьи получат дополнительные гарантии независимости, повысится их зарплата. Думаю, что судьям в первую очередь нужно создать достойные условия работы. В нынешней ситуации они постоянно нарушают сроки рассмотрения, а у общества складывается мнение, что судьи не отрабатывают зарплату, что они проходимцы, берут взятки и что правосудие у нас только для избранных. Все эти проблемы надо решать в комплексе, одним повышением зарплаты не обойтись.

Хотелось бы верить, что создание нового Верховного суда принесет пользу, но пока я не вижу, как это может произойти. Мне кажется, что за переформатированием этого суда скрывается попытка просто изменить его состав для каких-то своих целей. К тому же я считаю неправильным то, что в конкурсе на должность судьи ВС смогут участвовать люди без опыта в системе. Должность судьи — это особая работа, нужно быть не только юристом, но и психологом, иметь определенные морально-волевые качества. Необходимо, чтобы человек зарекомендовал себя хотя бы в суде первой инстанции и только потом переходил в Верховный суд. Тем более что качество работы судьи можно легко проверить. Есть статистика отмененных решений в апелляционной, кассационной инстанциях.

Реформа ликвидирует высшие спецсуды, вместо них будет один Верховный суд. Думаю, ликвидация этих судов вызовет сложности процедурного характера. У нас есть дела, которые лежат в Высшем апелляционном суде больше года, — до них просто руки не доходят. Где они будут после создания нового ВСУ? Их просто перенесут в другое помещение? И не потеряются ли они по дороге?

Мне кажется, что специализация судей в существующих судах важнее, чем создание судов, которые рассматривают отдельные категории дел. Считаю, у нас нет необходимости в суде по вопросам интеллектуальной собственности, который предполагает реформа. А вот создание антикоррупционного суда — позитивный шаг. Понятно, что ворон ворону глаз не выклюет, и если в суд поступает дело относительно судьи этого же суда, скорее всего, его не рассмотрят объективно. Другой вопрос — кого и как станут набирать на работу в этот антикоррупционный суд.

Виктор Мусияка

научный консультант по правовым вопросам Центра Разумкова

— Операция состоялась — изменения внесены. Есть ли там положения, которые сделают судебную власть более эффективной? Есть. Например, устранено политическое влияние на судей: Верховная Рада больше не будет назначать их и увольнять. Для этого предусмотрен специальный орган — Высший совет правосудия, и это не просто переименованный Высший совет юстиции. Это орган с очень широкими и важными полномочиями. Президент по-прежнему будет подписывать указ о назначении судей — это дань Венецианской комиссии, которая постоянно предлагала оставить главу государства в судебной системе. Почти во всех странах президент или монарх выполняет эту церемониальную функцию, легализует назначение на должность судьи. Важно теперь решить вопрос, что делать, если Высший совет правосудия подал кандидатуры, а президент их не одобряет. К тому же в переходных положениях Конституции закреплены чрезмерные сроки полномочия президента создавать и реорганизовывать суды. Когда административно-территориальное устройство станет меняться, нужно будет создавать новые суды. Президент получил эти полномочия, чтобы повысить динамику таких процессов. Как эта норма будет работать, зависит от того, как глава государства ею воспользуется.

В реформе позитивно то, что Конституционный суд выведен из системы правосудия. Это правильно, он никогда не выносил решения, защищая те или иные права. Он стоит на страже целостности Основного Закона, делает выводы на соответствие Конституции законов, актов и т. д. Но в статусе Конституционного суда остается ряд неприемлемых вещей. Цементируются корпоративные мотивы его существования. Вот пример. Когда речь идет о предоставлении согласия на привлечение к ответственности судьи Конституционного суда, именно этот суд решает, отдавать ли на растерзание своего коллегу. А если судьи решат, что нет? Придется снова готовить изменения в Конституцию и заставлять если не этот, то следующий парламент принять их.

Главная проблема сейчас — снова принять Закон "О судоустройстве и статусе судей". То, что было сделано, это просто караул. Этот закон приняли до внесения изменений в Конституцию. То есть на момент принятия он противоречил Основному Закону. Противоречит и сегодня, потому что изменения в Конституцию еще не вступили в силу. Теперь нет другого выхода, кроме как переголосовать этот закон, иначе его можно будет признать неконституционным.

Кроме этого, должна быть закреплена трехступенчатая судебная система с четко определенной структурой Верховного суда. Он должен стать органом правосудия, а не высшим кассационным органом. Нынешним законом закрепили палаты в Верховном суде, и эти палаты — высшие кассационные инстанции.

Андрей Стельмащук

управляющий партнер ЮФ "Василь Кисиль и Партнеры"

— Если судебная реформа не ограничится принятием законов и их положения будут реализовываться, то это, безусловно, качественно изменит ситуацию в сфере правосудия. Что положительно, так это новый порядок назначения судей. Верховная Рада больше не станет в этом участвовать. Также больше не будет первого назначения судьи сроком на 5 лет — все сразу смогут занимать должность бессрочно. Я бы еще исключил из этого процесса президента — не думаю, что он должен подписывать указ о назначении. Если оставлять за ним эту церемониальную функцию, тогда нужно предусмотреть механизмы, благодаря которым судьи не будут становиться заложниками решения главы государства. Важно в будущем прописать в законе, что должно происходить, если в течение 30 дней президент не подписывает указ. Высший совет юстиции, который действует с лета прошлого года, подал президенту представление на назначение 130 судей. Но глава государства до сих пор ни одного не назначил, хотя судей у нас в стране не хватает.

Повышение зарплаты судей, предусмотренное в реформе, — это гигиенический минимум для того, чтобы судебная система стала независимой. Нет смысла надеяться, что судья, который получает сейчас $200–500, будет работать непредвзято и что у него не возникнет соблазнов каким-либо другим способом улучшить свое материальное положение. Одного повышения зарплаты недостаточно. Важно, чтобы действовал принцип неотвратимости наказания. С одной стороны, судья должен понимать, что он получает приличное вознаграждение, с другой — отдавать себе отчет в том, что его попытки зарабатывать еще больше будут преследоваться по закону.

Создание нового Верховного суда с чистого листа — это способ не разбираться с теми судьями, которые сейчас работают в ВСУ. С ними просто попрощаются и наберут новых людей, которые будут соответствовать предусмотренным в законе критериям. Такой подход имеет право на жизнь, но я не сторонник создания параллельной реальности. Как таковой ликвидации высших специализированных судов не произойдет. То есть юридические лица будут ликвидированы, но в структуре нового Верховного суда предусмотрены кассационный, административный, гражданский, уголовный и хозяйственный суды. Фактически высшие спецсуды войдут в структуру ВС.

• Читайте также: Судебная реформа. Как украинские суды очистят от коррупции

Я не понимаю, зачем вводится монополия адвокатуры. К этой сфере вопросов не меньше, чем к судебной власти. Я не могу сказать, что адвокатура обновилась после того, как в 2012 году получила право на самоуправление. В этой сфере не провели реформы, не очистили ее. Сейчас по бумагам у нас свыше 40 тыс. адвокатов. Не секрет, что экзамены все они сдавали по-разному и что многие бывшие судьи и правоохранители получали свидетельства, вовсе минуя этот этап.