Не лишние — в строю. Зачем крымским татарам собственное воинское подразделение

Почти полтора года на территории Чонгара вблизи административной границы с Крымом существует нелегальный крымскотатарский батальон им. Номана Челебиджихана. В ночь с 12 на 13 февраля его базу захватили военнослужащие 34-го батальона Вооруженных сил Украины. Инцидент быстро замяли, но атмосфера в зоне конфликта по-прежнему наэлектризована. Корреспондент Фокуса отправился туда, чтобы понять, что в действительности происходит на подступах к полуострову.

"Это только кажется, что здесь ничего не происходит. На самом деле тут такие интриги, что диву даешься! — рассказывает Эвелина Арифова, замглавы "Аскера". Год назад это общественное формирование, название которого с турецкого переводится как "солдат", создали на базе добровольцев из числа крымских татар, которые организовали экономическую блокаду полуострова. Теперь наряду с пограничниками они контролируют админкордон с Крымом.

В приграничных районах неспокойно. Весной 2016-го в Новоалексеевке и Геническе были взрывы. Но основная проблема — контрабанда. Ею занимаются несколько конкурирующих между собой группировок. Одним из ключевых игроков на рынке серых перевозок в Крым называют бывшего главу Генической райгосадминистрации Сейтумера Ниметуллаева. После аннексии полуострова он перешел на сторону россиян, но свое влияние на Херсонщине, по словам активистов "Аскера", не потерял. Таксисты якобы до сих пор возят ему крупные суммы наличных на оккупированную территорию, и без "крыши" со стороны силовиков в подобных делах явно не обходится.

— К примеру, приезжает машина, битком набитая товаром. Наши люди пытаются ее осмотреть, а пограничник делает замечание: "Что здесь стоите? Отойдите!" Тут же и таможенник прибегает. Понятно, чем они занимаются. Из-за таких вот людей была "дырка" на границе. Конечно, мы от них избавляемся, человек 15 уже уволили. Сейчас прислали молодых срочников. Эти ребята прекрасно работают, — говорит Эвелина.

Основной поток машин, едущих в Крым, с номерами Донецкой области. Среди желающих попасть на полуостров встречаются участники АТО и даже сотрудники силовых структур, которые, к раздражению активистов-блокадников, до сих пор не понимают, что им может грозить по ту сторону админграницы.

На службе. Отставной советский офицер с позывным Капитан передает в батальоне опыт молодым новобранцам

— Ехал один военный, офицер, с семьей. Говорит: "Я участник АТО, пропусти, еду к тете, год ее не видел, — рассказывает один из добровольцев. — А я мать два года не видел!" Наших людей там в тюрьмы сажают.

Присутствием блокадников в Чонгаре недовольны местные. Работы в регионе мало, многие живут с перевозок товаров в Крым. Пристальный контроль со стороны крымских активистов им не нравится. Но не только им. Дело в том, что официального статуса у добровольцев нет, и это провоцирует конфликты с украинскими военными. Самым громким стал захват базы активистов военнослужащими 34-го батальона ВСУ, расположенного рядом. Это произошло в ночь с 12 на 13 февраля этого года. Добровольцы неохотно говорят об инциденте. Мол, главное, что конфликт исчерпан.

— Для всех это стало шоком. Нам из Крыма звонили, спрашивали, что у нас здесь происходит, – говорит свидетель захвата на условии анонимности. — Россияне радуются, рассказывают о том, что украинцы с крымскими татарами конфликтуют. А какой конфликт? Мы с военными нормально общались, они к нам за продуктами или стройматериалами заходили. А сейчас им стыдно нам в глаза смотреть.

Отсутствие легального статуса лагеря — основная проблема для его постояльцев. На контрольных пунктах въезда-выезда присутствие активистов регламентируется законом, а вот сам лагерь действительно построен без разрешений. Впрочем, юридические тонкости местных не интересуют. Для них не только лагерь, но и деятельность крымских активистов вне закона.

"Вы лишние люди, вы не должны здесь стоять", — заявляет мужчина, у которого в машине нашли партию биодобавок. В прошлом году его поймали с боевыми гранатами и противопехотной миной.

Затянувшееся ожидание

При входе на базу стоит группа молодых парней в камуфляже. Курят, смеются, играют с немецкой овчаркой. При просьбе поговорить или сфотографироваться бросают: "Нам это не надо" и уходят.

— У них негативный опыт общения с журналистами. Несмотря на просьбы не снимать лица, не давать имена, они пускают это в сюжеты. А потом к их родным в Крыму приходят с обысками. Благо, что у нас родители железные — стоят горой и не сдаются, — объясняет Эвелина.

Подарок от побратимов. Самодельный броневик крымскотатарским бойцам в Чонгаре передали добровольцы, воюющие в зоне АТО

После долгих уговоров два человека таки соглашаются поговорить. Один из них — Арслан. Парень показывает стопку бумажек — повестки в российскую армию, которые присылают крымчанам.

— Я на работе был, — рассказывает Арслан. — Позвонили из сельсовета, сказали: "Собирай вещи, через неделю в военкомат". Я три дня дома просидел, а потом вечером поехал к границе, сказал, что к сестре на свадьбу еду, и быстро прошел. Здесь уже появилась задумка создать крымскотатарский батальон. Мы мечтаем, чтобы нам номер воинской части дали. Если кто-то думает, что мы пойдем против Украины, то у нас этого даже в мыслях нет.

Кроме молодежи в лагере присутствуют и люди в возрасте. Мужчина лет 50 с позывным Капитан — в прошлом советский офицер. Учился в военном училище. Из Крыма выехал в апреле 2016-го, увидев объявление о наборе в крымскотатарский батальон.

— Это наш шанс. Мы, можно сказать, все время в колонии жили, и сейчас появился подходящий политический момент, — говорит он. — Объяв­ление о наборе в батальон увидел по телевизору. Все домашние вопросы решил, приехал сюда. У меня же офицерский опыт, если не я пойду, то кто? Наш батальон после падения Крымского ханства — первая крымскотатарская воинская часть.

Впрочем, в батальоне служат не только крымские татары. Украинец Дмитрий — волонтер из Днепра. Находится здесь с начала блокады.

— Искренне верю, что с возвращения Крыма начнется возрождение Украины. Если крымский народ сумеет навести порядок у себя дома, в Крыму, и мы им поможем, с этого начнется перерождение Украины. Давайте начнем с малого.

Ближе к вечеру появляется командование. Разговариваю с одним из главных — Шамилем. Участник АТО, воевал в составе батальона "Днепр-1". После начала блокады Крыма перебрался ближе к полуострову. Фотографироваться отказывается — опасается за близких. ФСБ уже пыталась арестовать его брата.

— Когда нас легализуют, они (власть. — Фокус) поймут, что ошибались. Станет очевидно, кто друг, а кто враг. Они считают, что татарам нельзя давать оружие. Но бояться надо было русских, а их взращивали в Крыму.

Тоска по дому. Эвелина Арифова демонстрирует одну из своих картин, посвященных Крыму

Шамиль прерывается — по телевизору показывают фотографии пропавших на полуострове крымских татар. Задумчиво произносит: "Я его знал, и его, и его, его…" Бледно-голубые глаза наливаются яростью.

— И как после этого мне остановиться?! Если бы у крымских татар в Крыму было оружие, они бы никогда в жизни не допустили, чтобы у нас забрали наш Крым. А правительство Украины подозревало нас в сепаратизме.

У многих в лагере в разговорах прорываются накопившиеся обиды, дескать, за годы независимости Украина им не доверяла, считая врагами. Вспоминают, как носили заблокированным в Крыму украинским военным еду, женщины выходили на улицу с транспарантами "Крым — это Украина". Они ждали, что Киев введет войска для их защиты. Этого не произошло. Теперь крымские татары хотят, чтобы им самим разрешили встать на защиту своей страны.

— Мы народ мирный и дисциплинированный, — говорит Шамиль. — Но не всегда все зависит от мирного процесса. Если бы так было, то Путин договаривался бы. А они первые в руки оружие взяли. Мы — мужчины, мы должны защищать свой дом, родину. Политики свое дело делают, а мы свое. Задача у нас одна — вернуть Крым и оказаться дома.

Свой батальон

Переговоры об официальной регистрации нового батальона, основой которого стали бы крымские татары, начались осенью 2015-го, однако долгое время оставались безрезультатными. Инициатор создания батальона Ленур Ислямов утверждает, что процесс затягивали сознательно:

— Отсутствие легализации — это все то же, что мы уже проходили в Крыму 25 лет подряд. Нам говорят слова поддержки, но дают команду, чтобы за нами следили, чтобы можно было в любой момент убрать. Но мы же не скрываемся. Мы сказали, что не желаем быть бандой, хотим стоять в строю!

Узнать своих. Шеврон еще не легализованного батальона им. Номана Челебиджихана уже носят крымскотатарские добровольцы, воюющие в зоне АТО в других воинских подразделениях

По словам Ислямова, если сейчас батальону присвоят номер воинской части, тут же появится 500 человек, которые готовы приехать из Крыма и служить здесь.

— Есть формирование "Аскер", 54 человека в разной степени боевой готовности, которые охраняют границу, — говорит он. — И есть батальон, который формируется. В него входят люди, находящиеся сейчас в зоне АТО. Они формально носят наш шеврон и воюют в АТО, так как здесь нет дел. Но как только появится номер части, они придут. Есть крымские татары и крымские украинцы, которые служат в других частях, они тоже ждут, чтобы перебраться к нам. Руководить будут украинское офицеры, у нас нет своего, скажем, генерала или полковника. Будем отправлять на курсы командиров наших ребят. Найдем людей, которые смогут командовать батальоном, рекомендуем их украинской армии, им дадут приказ сформировать с нами батальон.

• Читайте также: Забытый рейд Болбочана. Как украинские войска сто лет назад захватили Крым

Добровольцы говорят, что готовы выполнять приказы и выдвигаться в зону АТО, но стремятся сохранить нацеленность на Крым и дислокацию в этом регионе. И хотя обида на недоверие с украинской стороны сквозит у многих, официальное признание батальона, которого они так ждут, старые обиды спишет, став важным этапом в возвращении Крыма Украине.

Фото: Ян Авсеюшкин