Приехать, увидеть и поддержать. Как интересно рассказать об Украине миру

Участники проекта Ukrainer проводят в экспедициях больше пяти месяцев в год. Основная цель поездок — рассказывать истории о людях в Украине, которые делают что-то не совсем привычное для места, в котором живут. Планируется объездить все 14 исторических земель Украины: от Слобожанщины до Подолья, от Волыни до Таврии. Герои — не звезды шоу-бизнеса, не олигархи, а простые люди из сел и небольших городов, которые занимаются тем, от чего у них горят глаза.

Руководитель проекта Богдан Логвиненко начал проводить тестовые экспедиции с друзьями по Западной Украине еще до запуска Ukrainer. И однажды, как сам признается, понял, что в Украине есть настолько интересные истории, что о них недостаточно написать пост в Facebook. С этого и началась история Ukrainer. Первая полноценная экспедиция в Закарпатье состоялась в июне прошлого года. На данный момент проект поддерживают волонтеры из разных стран. Ukrainer можно читать и смотреть на YouTube с субтитрами на 7 языках: английском, немецком, польском, грузинском, чешском, русском и украинском. Перед экспедицией организаторы проекта вывешивают в Facebook карту региона с основными точками, через которые планируют проезжать, и просят людей заполнить онлайн-форму с рассказом о себе. За 20 дней каждого путешествия создается не меньше 20 историй.

Руководитель проекта Ukrainer поделился с Фокусом наблюдениями о том, что объединяет и разделяет, вдохновляет и удивляет обычных жителей Украины, а также о том, от каких советских привычек не избавились украинцы в селах.

***

Я как-то общался с украинскими философами, рассказывал, как у нас все работает, а они говорят: у вас тип организации людей, который в Украине только зарождается. Мы все работаем на идею, которую сами четко не видим, но нас объединяет то, что мы идем вместе, делая при этом важный продукт для страны.

Но спустя год после начала проекта мы все больше понимаем, что нужно в сфере публичной дипломатии: приземленная, простая и обычная жизнь, которая может чем-то удивить. Наши герои — простые и счастливые люди. Никому не нужны за рубежом наши звезды, которых никто не знает, постоянные фотографии церквей как символов духовного или памятники советской эпохи. С одной стороны, мы берем уже, но при этом хотим выйти на более широкую перспективу. Фактически нам интересно, когда люди делают что-то новое или возрождают старое, тем самым делая тоже что-то новое. Когда встречаем таких людей, замечаем, что мы всегда с ними на одной волне, поскольку они и мы делаем то, от чего горят глаза. Место определяют люди и то, что они делают, а не памятник Родина-мать. Есть много мест в регионах, где больше жизни, но куда обычно журналисты не доезжают.

Команда Ukrainer изучает украинскую глубинку

Украинская идея

У Леся Подеревянского есть популярная фраза "Від..ться від нас" как национальная идея. В этом большая доля правды. Особенно в селах видишь, что украинцы устали от глобальных изменений, которые имеют прямое влияние на их жизнь. Люди просто хотят, чтобы все от них отстали. Наверное, это то, что объединяет всю Украину. Мы часто слышим, как говорят: "Мы готовы что-то делать, только не мешайте нам". И мне кажется, что сейчас Украина во внутренней политике движется по правильному вектору дерегулирования, но очень медленно. Экономическая свобода должна быть полная везде. Села умирают, потому люди просто не понимают, что им делать. Они не уверены в том, что завтра все не поменяется.

С другой стороны, украинцы начинают заново учиться объединяться и контролировать органы власти, чтобы не получилось, как при советской власти, — загнать всех в коллективное хозяйство насильственным методом. Ведь в большинстве случаев самые бедные села сегодня там, где раньше были наиболее сильные колхозы. Там, где было самое сильное давление на людей, теперь все разграблено. Возможно, потому, что люди почувствовали: все это можно уничтожить. По сути, сейчас идет процесс восстановления частного хозяйства. И со стороны государства лучшей поддержкой было бы помогать именно мелким фермерам и предпринимателям.

Есть еще одно, что объединяет украинцев. Мы сейчас находимся на этапе, когда учимся делать добавленную стоимость. Не просто исчерпывать и уничтожать, скажем, природные ресурсы, а выращивать. Например, лаванду. Сначала на таких людей смотрят, как на чудаков, но потом видят, что у них получается. Например, есть уникальное село Утконосовка на Бессарабии, где нет ни одного человека, который не занимался бы помидорами. И с высоты это село выглядит как тепличная страна. Есть другое уникальное село, где все делают веники. Правда, это скорее грустная история. У них есть специальный базар, где все продают одинаковые веники по одной и той же цене. Наверное, кто лучше убедит, у того и покупают. Смешно, конечно. Я спрашивал: "Что вы за 100 лет усовершенствовали в процессе изготовления веников?" Они говорят: "У нас появился новый вид веника — подарочный". Оказывается, нововведение у такого веника в том, что вместо лозы его перевязывают купленной подарочной лентой. Конечно, это не самый хороший пример, но и из такого села можно сделать уникальное место для туризма. Построить кафе из веников, проводить мастер-классы, где людей будут учить, как их плести. Это может быть удивительное место, но все продолжают просто делать веники.

Только в Украине можно увидеть по соседству албанские и греческие села
и познакомиться с ромами в Закарпатье

Разная Украина

Что угодно может разъединять или объединять людей. Например, в Закарпатье в одних селах люди живут по трем разным часовым поясам. Если зимой кто-то договаривается о времени встречи, спрашивает: по местному, по киевскому, по переведенному или нет. То есть фактически в соседних селах существует три времени.

Есть еще и множество наречий. У нас, к сожалению, все эти вещи обретают негативную коннотацию, потому что мы так привыкли к советизации — все должно быть однообразно серо, что переносим этот принцип на наши реалии, на Украину. Скажем, я часто у себя в Facebook пишу по-украински, но иногда и на суржике. И мне люди не устают писать: "Что это такое, это же невозможно читать". Но это язык, на котором мы разговариваем, на котором общается Полтавская область. Я прожил несколько лет в Индонезии, где существует 400 языков, но при этом один язык от другого может отличаться, например, на 20 слов. Так и в Украине. Есть два соседних города — Бердичев и Житомир. Когда приезжаешь туда, они не стесняются своего микроязыка, а говорят: "Ты знаешь, как сказать это же на нашем языке". В каждом городе есть свои местные особенности. И нам эти вещи нужно просто перевести в другую плоскость. Разные не только региональные кухни, но и каждый региональный язык по-своему уникален. Мы привыкли считать, что это нас разъединяет, но на самом деле должно объединять, ведь путешествуя, открываешь всегда для себя что-то новое. Неинтересно, когда везде разговаривают на одном и том же языке. Например, я недавно подъезжаю к заправке во Львовской области, выхожу из машины, и местная сотрудница мне говорит: "Що то має бути". Только там это выражение имеет сразу несколько коннотаций: и "что будешь" или "что за фигня". Я въезжаю в эту особенность, и мне сразу становится смешно — не из-за галичанского языка, а потому что мне интересно. У нас примитивная политика, поэтому часто политики играют на таких вещах, но так не должно быть. Это не то, что нас должно разъединять.

Нижний маяк стоит на краю Бердянского залива, там, где суша встречается
с Азовским морем

Вдохновляющая Украина

Однажды нам написала девушка из Полтавской области, что мы изменили ее жизнь просто потому, что мы есть. Она узнала, что мы едем в ее регион, и поняла, что ничего такого не создала, чтобы мы о ней написали. В результате решила начать воплощать свою мечту — заняться делом, о котором давно думала.

Для нас очень важно рассказывать людям друг о друге, показывать, что есть абсолютно нереальные истории, поэтому можно не сидеть и не ждать, пока принесут все на тарелке, а делать самому.

Для людей, которые делают что-то уникальное для своего места проживания, очень нужна поддержка, ведь, по сути, они в не совсем дружественном окружении. Находятся под колоссальным давлением. В селе, если ты не занимаешься тем, что делают все, тебя воспринимают как пришельца. Никто не будет помогать воплощать твои идеи, а на­оборот, скорее станут мешать. Таким людям нужна поддержка просто потому, чтобы посмотреть на себя со стороны, увидеть, что ты делаешь что-то важное и правильное. Даже нам как волонтерам нужна подпитка, понимание, что мы делаем нужные вещи. Например, вот (показывает на телефоне комментарий к своему посту в Facebook) текст Оксаны, которая начала делать агросады на линии разграничения с Крымом — на Арабатской стрелке. Сейчас она пытается продлить сезон, поскольку там обычно все умирает уже в сентябре, хотя рядом есть горячий источник, куда можно ездить даже зимой. Она пишет:

"Эти ребята одними своими вопросами вдохновляют. У любого энтузиаста могут опускаться руки, бывает апатия оттого, что иногда чувствуешь себя бессильным что-либо изменить, но глядя на их истории, становится стыдно. Там парень буйволов разводит, там сыры замутили, там на музей в подземелье насобирали, там люди маяк берегут, там чай и уют для людей придумали на горе. Землю крутят оптимисты. Нам просто надо периодически посылать друг другу маячки".

Простая Украина

Может помочь внимание. Это то, что делаем мы. Например, мы были в Кодымском районе Одесской области, где к нашему визиту готовились, наверное, как к приезду президента. Накрыли большие столы, позвали каких-то супергостей. Это было смешно, потому что мы снимаем больше документалистику, а не постановочные кадры, но, с другой стороны, оказалось, что они спешили открыть к нашему приезду сыроварню и хостел в селе. Сказали: "Если бы не ваш приезд, не знаем, на сколько лет еще бы это растянулось" (смеется). Так что мы просто приехали и этим уже им помогли.

У каких-то людей не хватает опыта. Я знаю, что в одном селе в Закарпатье была такая программа — закупили 100 лошадей уникальной породы, раздали их местным, чтобы они катали по горам людей и таким образом делали бизнес. В результате осталось всего два коня. Или в другом закарпатском селе стоит сыроварня со всем оборудованием, но нет человека, готового ею заниматься. При этом есть и много совершенно необыкновенных историй. Мы как-то снимали ролик о женщине-переселенке из Крыма, которая взяла такую сыроварню и все там делает совершенно одна!

Людям очень нужны хорошие примеры. Второй этап — передача опыта и третий — поддержка и внимание.

Скромная Украина

У нас настолько испорчены ценности, что люди часто делают то, что им нравится, но сказать кому-то: "Я делаю веники, и мне это нравится" как-то стыдно. В Каменец-Подольском мы, например, общались с мужчиной, придумавшим продавать для туристов хлеб прямо с воза, на котором сделал печку из глины. Заходят туристы в замок, видят хлеб, могут купить, а могут и помочь ему испечь хлеб. И вот мы с ним разговариваем, я у него спрашиваю: "На кого вы учились?" Отвечает: "Стыдно признаться — тракторист я". А что тут стыдного? Тракторист — отличная профессия, особенно сейчас, когда в украинской агросфере огромный рывок. К тому же к нам приехали все мировые бренды — изготовители тракторов и другой агротехники. Но при этом ему стыдно сказать нам, что он тракторист, а у себя в селе ему стыдно признаться, что печет хлеб, поскольку для селян странно, что кто-то делает хлеб, да еще и не такой, как в магазине. На наш вопрос, как соседи реагируют на его занятие, отвечает смущенно: "Мне кажется, они уже догадываются, чем я здесь занимаюсь". То есть он два года сидит в этом замке, печет хлеб для туристов, а в его селе об этом даже не знают, потому что ему об этом сказать неудобно. В большинстве сел до сих пор существуют установки, что зарабатывать или делать что-то свое — плохо.

Советская Украина

Самые неиспорченные села — те, что меньше всего были в составе Советского Союза. Я не хочу сказать, что все зло от него, но в восточных селах и некоторых в Западной Украине очень жестокие устои сохранились до сих пор. Против людей, которые пытаются делать что-то непривычное, просто восстают. Есть городские украинцы, которые приезжают в село, и их не воспринимают, а когда в селах появляются иностранцы, то им совсем туго приходится. Есть в Коростышевском районе Житомирской области поляк, который при­ехал туда в 2006 году, потому что прочитал статью, что в Украину очень выгодно инвестировать. В результате теперь сидит ни с чем, потому что местные отжали у него все что можно. Другой, француз, взял в аренду землю на Бессарабии, так местные у него вырвали весь виноград. Бывают и такие абсурдные вещи.

Конечно, в селах больше сохранилась советчина. Но и в городах, особенно промышленных, традиции Союза до сих пор живы. Там, где советские промышленные объекты сохранились и функционируют — в Кривом Роге, Мариуполе, Червонограде Львовской области, не очень все сладко. Так, например, Мариуполь меняют в основном не местные жители, а приезжие из других городов. Во-первых, потому что есть общественное давление, в том числе со стороны сотрудников предприятий. Во-вторых, жители таких городов или сел очень боятся неизвестности. Они видят опыт других, которые остались без работы, и думают, что у них хоть что-то есть. По сути, это процессы, которые прошла большая часть Украины еще в начале 90-х, когда людям приходилось ходить на работу без зарплаты. Я, например, не могу себе представить, чтобы я пошел на любую работу, не получая ничего, а в то время это было нормально. Сейчас это воспринимается как абсурд, но в некоторых промышленных городах этот этап еще возможен. Он еще не до конца пройден.

Мишель помогает сохранить в Украине популяцию закарпатских буйволов

Новая Украина

Изменения, начавшиеся после Майдана, ускоряются снизу, но тормозятся сверху. И если наверху не поймут, что внизу их уже обогнали, то будет очередной взрыв. Даже у нас, в Ukrainer, практически все делается снизу. Например, появляются люди, предлагающие переводить Ukrainer на грузинский язык. Сначала мы скептически относимся, но потом смотрим, как они это делают, и создаем грузинскую версию. Это ведь маленькая модель государства. Наверху должны видеть, когда происходит рывок в какой-либо сфере, и прилагать усилия, чтобы изменения пошли более динамично и при этом плавно. Скажем, есть молочная продукция, которую сейчас начали массово делать в селах, но ее изготовление до сих пор очень зарегулировано. Если это не решится, то будут проблемы. Или если не понимает наше Министерство иностранных дел, что нужно сейчас впускать в Украину максимум туристов (а они, наоборот, разворачивают людей в аэропорту, не выдают визы и не либерализуют визовый режим в Украине), то у ведомства будут проблемы.

Очень хорошо, что все поднимается снизу, но главное, чтобы все эти процессы происходили мирно. Если взять историю, которая произошла с Майданом, то это вынужденный прыжок назад, чтобы иметь возможность двигаться вперед. Так можно не наступать постоянно на одни и те же грабли. Нам нужно научиться проходить такие периоды, как сейчас, без потерь. Европа прошла десятки таких периодов, и прошла это за столетие, а нам нужно уложиться в десятилетку.

И важным ускорением может стать популяризация происходящих сейчас в Украине изменений. Проблема в том, что есть хорошие идеи и инициативы, но они неправильно доносятся при коммуникации с общественностью. Это и история Театра на Подоле, и история муралов в Киеве — обычно они очень хорошие, но достаточно одного неудачного, и вся идея разваливается. Нам нужно популяризировать хорошие, светлые идеи ради изменений, необходимо разъяснять и разжевывать, что изменения — это хорошо. Особенно в селах, где этих перемен боятся больше всего.

Удивительная Украина

Мне, если честно, казалось, что Украина, как и Польша, очень однообразна. Но нигде в Европе не встретишь албанские и греческие села по соседству. В этом смысле в Закарпатье у нас вообще фестиваль народов. В этом тоже наша уникальность.

Был такой смешной момент. Есть албанское село возле Измаила в Одесской области. Мы предварительно договорились встретиться с одним албанцем. Этот мужчина всего несколько раз был в Албании. Приезжаем к нему, он выходит, и я прямо чувствую себя в Албании. Просто из-за одного человека. Во дворе у него стоит жигуль, внутри весь обвешанный албанскими флагами. Я у него спрашиваю: "А почему у тебя не мерседес?" И он начинает истерически смеяться, потому что понял, что я был в Албании, а там 9 из 10 машин — старые мерседесы. Очень интересно в Украине встречать такие неожиданности. Или история Мишеля с буйволами (речь о 33-летнем Мишеле из Германии, который не пошел по стопам своих родителей и не занялся бизнесом, а, получив образование лесника-эколога, уехал в Украину, чтобы разводить буйволов. — Фокус).

• Читайте также: Украина за неделю. 15 направлений, где туристы не толкаются плечами

Я, наверное, за весь проект не встречал таких людей. С ними разговариваешь, и тебе кажется, что они святые. Делают что-то такое, на что неспособен больше вообще никто. И это очень сильно впечатляет. Я даже когда вспоминаю какой-то разговор или диалог, у меня мурашки по коже, но когда ты там и непосредственно общаешься с людьми, которые пытаются поменять уклад вокруг себя и у них это получается вопреки всему… Наверное, такие люди больше всего и удивляют.