Рычаги давления. Постпред президента в Крыму о поставках воды, амнистии и политике деоккупации

После наступления россиян на Донбасс вопрос оккупации Крыма оказался на втором плане. Стратегии возвращения не было, международной переговорной площадки, хотя бы такой, как минская, тоже. Даже офис представителя президента находился не в Киеве, а в Херсонской области. Складывалось впечатление, что Украина смирилась с оккупацией и перестала верить в скорое возвращение своих территорий. На плаву тему удерживали разве что международные партнеры, вводившие санкции, и общественные организации, выступавшие в роли адвокатов Украины. Одним из их представителей был юрист-международник Антон Кориневич. В 2019-м президент Владимир Зеленский назначил его своим представителем в АР Крым.

Из-за эпидемии коронавируса мы договариваемся встретиться с ним на свежем воздухе, возле Офиса президента, как раз перед его рабочей поездкой в Херсонскую область. Кориневич говорит, что рад бывать близко к Крыму и ждет, когда сможет приехать на полуостров. "Но пока это опасно. Меня тут же задержат, будет новый узник Кремля", — говорит он. Дело в том, что в РФ, оккупировавшей Крым, не признают должность, которую занимает Кориневич, и расценивают его действия как "посягательство на территориальную целостность РФ".

"Последний вагон" в переговорах

 В недавнем обращении к парламенту президент внезапно заговорил о деоккупации Крыма. Это результат работы представительства?

— Вернуть тему Крыма на повестку дня стараются несколько ведомств: Министерство реинтеграции, МИД и мы, конечно. Важно, что президент сделал акцент на создании Крымской платформы — международной площадки, в рамках которой можно будет говорить о путях возвращения контроля над полуостровом.

 Когда вы соглашались на должность, какую цель себе ставили?

— Восстановить суверенитет и территориальную целостность Украины. Для меня неприемлемо то, что Россия сделала с Крымом. Чтобы Украина была полноценным государством, Крым должен быть украинским. Поэтому команда представительства хочет включиться во все процессы, касающиеся временно оккупированных территорий. Сейчас мы участники всех рабочих групп, правительственных комитетов, межведомственных комиссий, где звучат Крым и тематика временно оккупированных территорий. Более того, мы не просто приглашенные статисты, мы стараемся влиять на процессы. Наша цель — усилить этот орган максимально, чтобы вне зависимости от имени руководителя он был важным и экспертным в вопросах Крыма и защиты прав наших граждан с оккупированного полуострова.

 Давайте поговорим о политике государства по Крыму с 2014-го. Что можно было сделать лучше?

— Ошибкой было поместить тему Крыма "в последний вагон". Вы задумывались, почему для Донбасса существует такая переговорная площадка в Минске, а для Крыма — нет? Сейчас президент Зеленский предлагает мировым лидерам Джастину Трюдо, Реджепу Эрдогану, Борису Джонсону и др. присоединиться к Крымской платформе. На национальном уровне мы инициируем создание стратегии деоккупации и реинтеграции АР Крым и Севастополя, совместными усилиями готовим Концепцию переходного правосудия. Мне кажется, что в предыдущие годы мы очень часто говорили: "Крым — это Украина", но мало делали, чтобы это было так.

Большое переселение

 Когда говорим о Крыме, то понимаем, что деоккупация — далекая перспектива. Не случится ли, что РФ изменит демографический ландшафт полуострова так, что большинство его жителей не поймут, зачем возвращаться в Украину?

— Безусловно, Россия меняет Крым, она выталкивает нелояльных оккупационным властям граждан, создает им такие условия, в которых невыносимо находиться. Они выезжают на подконтрольные Украине территории. В ответ РФ приглашает и переселяет в Крым своих граждан. В первую очередь — военных, прокуроров, судей, а также людей из глубинки. В России создаются теле- и радиопрограммы, к участию в которых приглашают "жителей" Крыма, призывающих граждан РФ приезжать на полуостров. Это масштабное явление. Мы же понимаем, что Крым для россиянина, живущего где-то на севере РФ, — рай с морем и солнцем. Но незаконное перемещение граждан страны-оккупанта на временно оккупированные территории — это системное военное преступление, и ему будет дана правовая оценка.

 Сколько людей приехало из РФ в Крым за годы оккупации?

— Сложно сказать, мы не можем руководствоваться официальной российской статистикой, мы не признаем ее. Считаем, что таких людей не менее 300 тыс., возможно, около полумиллиона. Потому что многие не меняют места регистрации, а просто живут в Крыму, оставляя регистрацию в РФ. Этот процесс бесконечный. Кроме того, оккупанты совершают действия на изменение идентичности жителей Крыма. Они хотят, чтобы в Крыму был сформирован новый тип "советского гражданина". Он может знать, что он украинец или крымский татарин, но не будет национально сознательным — помнить свою культуру, традиции, религию. Поэтому украинского языка в школах уже нет, уменьшается количество школ и классов, в которых ведется преподавание на крымскотатарском языке, в детских садах проводят праздники с кокошниками.

 Что делать Украине?

— Реагировать правильно. Во-первых, мы должны понимать, что молодежь — наш ключевой актив, она может понять и отличить, что правильно, а что нет. Нам очень хочется, чтобы как можно больше крымской молодежи приезжало на подконтрольные украинскому правительству территории учиться, работать, жить. Вскоре они будут именно теми гражданами, которые вернут Крым в общеукраинское культурное и политическое пространство. Поэтому так важна инициатива президента, чтобы выпускники с оккупированных территорий поступали в украинские вузы без экзаменов. В этом году из Крыма таких около 400. Для сравнения, в прошлом — 265. Во-вторых, Украина может поддерживать образовательные инициативы, культурные центры, которые работают с детьми, в том числе представителями коренного крымскотатарского народа.

 Как РФ отвечает Украине, увидев активизацию после нескольких лет молчания?

— Россия следит за происходящим, пытается показать, "как в Крыму жить хорошо". Ее представители и подконтрольные РФ "крымчане" пытаются выступать на международных площадках. Голоса наших граждан в Крыму оккупационные власти давно заглушили уничтожением свободы слова, произвольным изъятием собственности, уголовными преследованиями несогласных, пытками, похищениями людей. Потому тезис "крымчане счастливы жить в российской оккупации" неправдивый. Часто приходится слышать от крымчан, что, когда они пересекают административную линию между Крымом и Херсонской областью и попадают на подконтрольную правительству Украины территорию, только тут они дышат свободой.

Военное присутствие

 Сколько военнослужащих РФ сейчас находятся на территории Крыма?

— Постоянно — около 32 тыс. Кроме них есть еще сотрудники ФСБ, Росгвардии, полиции. На самом деле не так важно держать в голове эту цифру. РФ построила так называемый крымский "керченский мост", трассу "Таврида" не для простых граждан, а для организации удобной логистики военных, чтобы облегчить и упростить процедуру перемещения своих войск на временно оккупированную территорию. России ничего не стоит в краткие сроки максимально насытить Крым войсками. Кроме того, количество военных в Крыму систематически увеличивается во время проведения страной-оккупантом военных учений разного масштаба. Россия превращает полуостров в большую военную базу вместо мирного дома для миллионов людей.

 Чтобы, например, пойти в наступление на материковую часть Украины?

— Сегодня мы не можем говорить о подготовке нападения на материковую часть Украины, Херсонскую область для получения контроля над Северо-Крымским каналом.

 Россия — ядерное государство. В оккупированном Крыму уже есть ядерное оружие?

— В Крыму со времен Советского Союза сохранились места, где можно хранить ядерное оружие. Например, в Балаклаве и Феодосии-13. Мы заметим, если там значительно усилится присутствие военных. Не надо сомневаться, что Украина понимает вызовы безопасности и чувствует поддержку государств — членов НАТО.

Рычаг давления

 Одна из топ-тем по Крыму — должна ли Украина разблокировать Северо-Крымский канал и пустить воду в Крым. Насколько объективна информация, что гражданскому населению на полуострове не хватает пресной воды?

— Мы собрали всю возможную аналитику и можем сказать: на момент начала временной оккупации РФ Крыма воды на полуострове, собственной, хватало для нужд гражданского населения, даже если не учитывать воду, поставляемую по Северо-Крымскому каналу. Россия начала перемещать граждан, строить многоэтажки и военные базы и заявила, что воды ей мало. Между тем, согласно четвертой Женевской конвенции, государство-оккупант отвечает за все, что происходит на оккупированной территории, в том числе за обеспечение водой.

 О чем говорит тот факт, что РФ не смогла наладить поставки воды?

— Она использует воду для укрепления своего военного присутствия, а населению ее не хватает. РФ не интересуют проблемы гражданского населения, она вкладывает деньги в то, что имеет значение для ее военной мощи.

 Почему Россия не обращается к Украине с запросом о воде?

— Как суверенный субъект международного права она может делать все, что захочет. Но позиция всех украинских гос­органов едина и должна таковой оставаться: воду мы можем дать только после деоккупации. При этом понимаем, что вопрос воды — один из тех, с которым государству-оккупанту справиться сложно. Но мы не должны решать его проблемы. Если Украина пойдет на уступки, то потеряет значительный рычаг давления в вопросе деоккупации.

Преступление и наказание

 Представительство работает над концепцией переходного правосудия. Кого и за что Украина будет наказывать после деоккупации Крыма и Донбасса?

— Переходное правосудие — это не только про наказание, но и про комплекс шагов, которые должно сделать государство для максимально справедливого перехода от состояния войны, оккупации к мирной жизни. Это подготовка ко дню икс. Уже сегодня мы должны показать, как будем жить дальше: подготовить рецепт, установить красные линии и базовые правила поведения. Cовместными усилиями мы уже наработали такую концепцию. Не может быть амнистии за совершение военных преступлений, преступлений против человечности, то есть самых тяжких. К работе в госорганах не могут быть допущены лица, работавшие на топ-должностях в оккупационных администрациях. Конкретного перечня должностей нет, детальный подход по этому вопросу определит закон.

 Какая основная философия концепции? Например, вице-премьер Алексей Резников говорит, что Украина должна посылать сигнал и в ОРДЛО, и в Крым, что все граждане на оккупированных территориях — заложники, и относиться к ним так.

— Все они жертвы вооруженного конфликта. Безусловно, наш посыл туда: "Вы жертвы вооруженного конфликта, а этот конфликт принесен извне Российской Федерацией". С абсолютным большинством из тех, кто живет и работает на неподконтрольных территориях, мы будем жить в одной стране, для них не будет никакого наказания. Но я могу говорить в общих чертах, любое неосторожное слово может навредить делу.

 Необходимо же выяснить, что и кто привел к оккупации Крыма, какая роль Украины.

— Да, мне как гражданину и представителю президента Украины в АР Крым тоже важно знать, почему Украина вела себя так, а не иначе.

 Вряд ли на этот вопрос Украина сможет ответить самостоятельно: дела о самых тяжких преступлениях, совершенных во время агрессии России, должны рассматриваться в Гааге. Необходимо ли ратифицировать Римский статут, что делать со страшилками о том, что после на скамье подсудимых окажутся украинские военные?

— Ратификация Римского статута Международного уголовного суда — правильный шаг со стороны Украины. Это может быть составляющей переходного правосудия, когда мы говорим о самых тяжких преступлениях и ответственности за них. Но есть проблема. В вопросе ратификации Римского статута у нас эмоциональное преобладает над рациональным и юридическим. С этим трудно бороться, но мы стараемся. Юридически нет никаких оснований не ратифицировать Римский статут, Верховная Рада два раза обратилась в Гаагу — по Майдану, Крыму и Донбассу. Тем самым наша страна признала юрисдикцию Международного уголовного суда (МУС), а значит, все обязательства мы уже взяли на себя. Но прав без ратификации мы получить не можем.

Украинская сторона не может участвовать в назначении судей и прокурора МУС, не может выносить вопросы на повестку дня. При этом любое решение МУС мы обязаны выполнить. Эмоционально у нас говорят: украинские солдаты будут в Гааге, россияне найдут тысячи причин передать в Гаагу информацию о якобы совершенных ими преступлениях. Некоторые политики спекулируют на этой теме. Но чисто гипотетически это может произойти и сейчас. Если МУС начнет полноценное расследование и потом перейдет к выдаче ордеров на арест, то я не думаю, что будут массовые случаи, скорее МУС будет заинтересован в делах представителей оккупационных администраций и вооруженных групп, подконтрольных РФ, до которых объективно не может дотянуться украинское правосудие.

То же касается законопроекта о военных преступниках, который депутаты проголосовали в первом чтении. Несмотря на то что он выписан очень хорошо, критики нашлись. Они говорят: если документ примут в целом, внесут изменения в Уголовный кодекс, то украинских военных будут наказывать украинские суды. Но это не более чем политические манипуляции. Во время подготовки отчета о правосудии в условиях вооруженной агрессии РФ авторы заметили: украинские суды в 2016–2017 годах вынесли около восьми тысяч приговоров в отношении украинских военнослужащих и около 450 — против представителей вооруженных групп, подконтрольных РФ.