Корреспондент Фокуса побывал за кулисами японского театра, визит которого в Украину стал едва ли не центральным культурным событием месяца
Театр масок
Нас ведут по лабиринту полуподвальных коридоров: тусклый свет, подсобные помещения, запах театрального праха. Гримерная. Наша провожатая отворяет скрипучую дверь. Как неловко, что мы нарушили покой Икута Кадзу Сада! Японец выбеливает краской лицо молодого актера в почти звенящей тишине. Кажется, гример священнодействует.
На трюмо перед ним — пять сундучков, маркированных иероглифами. В каждом из них парик, надетый на деревянного болвана.
— Настоящие? — спрашиваю, робкокасаясь жестких волос парика.
Переводчица повторяет вопрос на японском. Оказывается, настоящие. Парики для театра кабуки привозят из Китая: в Японии редко носят длинные волосы.
Тем временем стараниями Икута Кадзу Сада на молочном лице актера появляются черные вздыбленные брови. Затем японец выкрашивает юноше синей краской лоб.
— Раньше мужчины в Японии сбривали волосы от лба до макушки. До синевы, — поясняет гример символическое значение сапфировой плеши.
Икута-сан гримирует актеров кабуки уже 35 лет. Обычно работает в паре с коллегой. Но тот заболел, и в Киев гример приехал один. Теперь на раскраску одного актера у Икута Кадзу Сада уходит вдвое больше времени — до 20 минут.
Выручает отличный набор кистей — у японца их больше десятка.
— Такие нигде не продают, я их делаю сам, — меланхолично роняет гример, не отвлекаясь от работы.
Тем не менее, финальные штрихи искусник наносит не кистью, а большим пальцем. Ловко! Вжик-вжик, и на лице лице актера поселяется… гнев.
— Кого он играет?
— Пожарного… — отвечает гример. — Очень эмоционального. Видите, на его подбородке всего несколько синих пятен? Он бреется наспех!..
На смену актеру приходит актриса. Через пять минут ее лицо становится белее мела.
— Это будет красавица, — заверяет Икута Кадзу Сада.
В соседней комнате тем временем бурлит жизнь. Маленькие японки снуют из угла в угол, словно мышки в "Щелкунчике". Руководитель театра Бандо Сенгику надевает на актрис многослойные кимоно: верхние одежды — из атласа, расшиты шелком. Исподнее — из белой хлопчатой ткани.
— Девушки играют гейш. Обе хотят завоевать сердце парня, но в итоге он даст им от ворот поворот, — поясняет Бандо Сенгику. — Вообще-то в театре кабуки играют только мужчины. Но наша специализация — танцы кабуки. Поэтому в театре есть и актеры, и актрисы.
Третий звонок.
— Полный зал! – встревоженно сообщает японкам служащая театра.
"Мышки" затевают головокружительный хоровод. Осторожно пятясь, мы покидаем закулисье.
В зале звучит заунывная японская музыка, и на сцене появляются актеры.
Японский театральный танец — язык зашифрованных движений и жестов. Без знания символических па трудно разобраться даже в сюжете. Придется вкушать этот дальневосточный пир исключительно фибрами души.