Они могут позволить себе снимать жилье, но живут в полуразрушенном здании, считая его своим домом. Уже пять лет никто, даже законный владелец, не пытается это оспорить. Фокус провел неделю в одном из первых украинских сквотов
–Слишком чистые у вас майки как для сквоттеров, – шутит 25-летний Максим. – За границей дома захватывают, как правило, панки. А у нас – работающая молодежь, даже маргиналами, черт возьми, не назовешь.
Дому, где он живет с друзьями, сто лет в обед. Законных жильцов городские власти отселили, продав здание новому хозяину. Пустовало оно недолго – до появления здесь Максима и его девушки Зорины. Следом стали въезжать новые постояльцы, незаконные, зато увлеченные идеями жизни в коммуне. Постепенно квартиру за квартирой заселили молодые киевляне. Программист, киношник, преподаватель, архитектор, ивент-менеджер. Недавно отпраздновали пятилетие дома своей мечты.
В Украине такие поселения пока редкость, но, по слухам, в Киеве их уже три. В отличие от европейских сквоттеров, отрицающих буржуазные ценности, киевские не столь радикальны: их объединяет не социальный протест, а желание жить бок о бок с друзьями. Отличие и в отношении к этому явлению. В Украине сквоты кажутся странной прихотью поселенцев – в том числе и для их родителей. А в Германии даже "белые воротнички" нередко видят в таких поселениях островки свободы. И ради их существования, готовы мириться с тем, что сквоттеры бесцеремонно претендуют на чужую собственность.
По следам романа
Максим и Зорина живут в просторной двухкомнатной квартире с высоченными потолками, уютными мягкими креслами, книжными стеллажами и настольными играми.
Макс проектирует коммуникации при строительстве домов и организовывает автоквесты. Зорина получает второе, архитектурное образование и оформляет витрины.
Входные двери сквоттеры не запирают. Общее должно быть общим, мало ли – вдруг кому сковородка понадобится.
– Мы только начали встречаться. Жить с родителями – сама понимаешь… Поэтому решили снять двухкомнатную квартиру, – вспоминает Макс.
Без разрешения хозяина "двушки" затеяли ремонт. Увидев это, он дал неделю на отселение.
– Я как раз закончила читать одну из книг питерского писателя Ильи Стогоffa, там по сюжету герои захватывали дома во время перестройки. А когда выяснила, что за самовольное заселение дома в Украине не грозит уголовная ответственность, предложила Максиму что-нибудь захватить, – говорит Зорина.
Ребята бродили по Киеву в поисках подходящего дома. Заглядывали в каждый дворик, вычисляли – не пустует ли жилплощадь. Дом, где сейчас сквот, как раз освобождали законные владельцы. Из офиса, обустроенного в одной из квартир, выезжала какая-то контора.
– Мы познакомились и попросили ключи, – вспоминает Зорина. – Парни удивились, но ключи дали. 30 декабря мы открыли дверь и бросили на пол матрац.
Вскоре объявился новый хозяин дома. Поначалу оторопев, указал Зорине и Максу на дверь. Но после долгих переговоров позволил остаться.
– Увидев, что мы не бомжи, он на год пропал, не взяв с нас ни копейки за аренду. Мы заняли еще несколько квартир в доме и пригласили жить друзей.
Больше года пара жила бесплатно. Только недавно владелец начал брать у сквоттеров символические деньги за проживание.
Киевский Ауровилль
На черной двери, ведущей в квартиру, где живет Денис, красуется номер. Для сквота номер – атавизм: почтальоны с платежками на коммунальные услуги здесь не ходят, а друзья-соседи и так знают, кто где живет.
Денис – персонаж книжный. Раньше подвешивал себя на крюки, воткнутые в спину, – такая медитативная практика. Ездит на мотоцикле, играет на всех мыслимых музыкальных инструмен-тах. Дома его не застанешь – он снимает рекламу. Дело отнимает по 18 часов в сутки, оставшееся время – сон и домашние хлопоты.
– Поначалу в доме было все: вода, свет, газ, тепло. Когда его сняли с учета, нас начали отключать от благ цивилизации, – вспоминает он.
Кое-как быт наладился. Проводку поменяли за свой счет, стены утеплили, вместо батарей – электрические обогреватели. Правда, откуда здесь электричество – толком не знает никто. Сквоттеры, шутя, поддерживают легенду, что каждая квартира питается от своего источника – одна цивилизованно, от щитка, вторая от будки охраны во дворе. Остальные вообще от уличного фонаря.
– Кому-то в радость поговорить о новой сантехнике, а я с таким же восторгом могу рассказывать о двухрезонаторном ситаре – индийском струнном инструменте или о ксилофоне, сделанном из пластиковых бутылок, – говорит Денис.
Многие музыкальные инструменты у него из Ауровилля – основанного более полувека назад города-эксперимента в Индии. Там живут более двух тысяч человек всех национальностей, религий и политических взглядов. Киевский сквот – Ауровилль в масштабах одного дома.
– Когда я сюда заселялся, был бедным студентом с рюкзаком за спиной, – говорит Дэн. – Сейчас – другое дело.
Он посчитал: за три года при его нынешних заработках может купить квартиру. Тем не менее предпочитает оставаться в сквоте, а заработанное тратить на путешествия.
– Мы здесь живем, считай, задарма, платим копейки, при этом почти у каждого есть машина или мотоцикл. Парадокс, да? Казалось бы, сейчас такое невозможно, – с гордостью говорит он. – Хотя приватности здесь, конечно, меньше, чем если бы я жил отдельно.
Зато, говорит, больше эмоций, потому что вокруг друзья. Такая вот форма идеального соседства.
– У нас здесь дом полнейшей свободы. Кинопросмотры, квартирники, скоро откроется студия звукозаписи.
Не успевает Денис договорить, как в комнату входит десяток человек – в домашних тапках, с гитарами и барабанами. Импровизированный сквоттерский концерт длится до рассвета.
Сквоттер от Бога
– Ну что, Сурья Намаскар? Сбор через 15 минут.
Воскресное утро в сквоте начинается с йоги. Андрей, йог с трехлетним опытом, собирает всех желающих на утреннее занятие "Приветствие Солнца".
Он работает ивент-менеджером – организовывает праздники для крупных корпоративных клиентов, планирует начать собственный бизнес.
В сквоте у него "однушка", причем в самом отдаленном крыле дома. Его это устраивает. В таком расположении квартиры есть преимущество, учитывая страсть поселенцев к хождению в гости. И недостаток: у Андрея в комнате просел пол – все шатается. А за стеной пустота: рухнула часть дома.
Скоро над ним поселится молодая семья – Оля, Кирилл и ребенок, рождения которого ждут всем сквотом.
– Выхожу однажды на улицу – Ольга с Кириллом приехали, говорят, помогите машину со стройматериалами разгрузить. Не вопрос. Давай таскать мешки, а они тяжеленные. Спрашиваю, что там? Оказалось, 500 килограмм цемента, говорят, на полу будем бетонную стяжку делать. Тогда я по-настоящему испугался. Ребята, говорю, я ж под вами живу. Я первый, кто увидит ваш пол – макушкой, причем!
Десять лет назад Андрей преподавал Библию подросткам.
– У меня баптистская семья, – рассказывает он. – Да и я был близок к тому, чтобы поверить, пока в 15 лет не начал слушать Nirvana, носить рваные шмотки и вести беспорядочный образ жизни.
Родители долго пытались вернуть сына на путь истинный, даже отправили в летний религиозный лагерь на двухнедельное перевоспитание.
– Помню, все мы сидели у костра, по очереди бросая в него маленькие веточки. Бросив, ты как бы посвящал свою жизнь Богу. Пришла моя очередь, но я так и остался сидеть на лавочке с палкой в руке.
Андрей признается, что не раз представлял своего антипода – человека, который мог бы из него получиться: квартира в спальном районе, жена, ребенок. Набор, который пока его мало вдохновляет.
Призрак чугунного шара
– Наш дом – что-то несусветное: пристройка на пристройке, лестницы идут в никуда, но, с другой стороны, именно здесь я чувствую себя дома, – объясняет будущий архитектор Зорина.
Future is now написано на окне одной из квартир. Выглядит издевкой с учетом того, что в сквоте уже больше недели нет воды. Говорят, такое здесь впервые за пять лет. Бытовые неудобства сквоттеры переносят стоически – водные процедуры ходят принимать к друзьям. В конце концов, в таких условиях, которые в сквоте – форс-мажор, живет полстраны.
Еще Зорина считает, что благодаря сквоттерам дом уцелел. За год-полтора заброшенное здание покрывается грибком, остывает, начинает трещать по швам. Сквоттеры ухаживают за ним, отапливают. Это хорошая новость для киевлян, ратующих за сохранение облика города. И плохая – для застройщиков, которые тоже любят старинные дома, но по-своему.
Если к Зорине придут парни в черном и с бейсбольными битами, сопротивляться она не станет. Это в Европе выселить сквоттеров можно только по решению суда. В Германии, Франции закон признает за ними право собственности, если они занимают дом более 5–10 лет и могут это доказать. У нас не Европа.
– На всякий случай я заприметила шикарную заброшенную пятиэтажку в центре, – раскрывает тайну Зорина. – А пока мы здесь. Если не до старости, то до тех пор, пока не выгонят. Или пока дом не снесут – в любой момент в окне может появиться чугунный шар.
Что такое сквот
Сквот – дом, занятый без согласия собственника. Люди, которые селятся в таких местах (сквоттеры), считают, что право удовлетворения личных потребностей предпочтительнее права собственности. За рубежом сквоты, как правило, создают компании анархистов, панков или хиппи – движет ими протест против буржуазных ценностей и желание создать свободное от них пространство. Самые известные европейские сквоты находятся в Берлине, Копенгагене, Риме, Барселоне, Амстердаме и Женеве.
Евгения Даниленко, Фокус