Филарет: Происходящее в Украине - худший кризис за всю историю

Интервью готовилось к публикации, когда в центре Киева продолжались бои между протестующими и милицией. Крики, взрывы, выстрелы не умолкали даже ночью. Перевести дыхание обе стороны могут, когда между ними живой цепью становятся священники и начинают молитву. Тогда многим, пусть на несколько минут, становится неудобно за происходящее. А ведь для мирного разрешения конфликта нужно только научиться слушать друг друга, говорит Фокусу патриарх Филарет и добавляет, что власть, оппозиция и украинский народ обязаны найти компромисс.

Как оцениваете происходящее сегодня в Украине? Должны ли и могут ли люди, с точки зрения церкви, так вести себя, если Бог завещал почитать любую власть?
Происходящее в Украине — худший кризис за всю историю со времени провозглашения независимости государства. Библия говорит о почитании власти в том, что касается исполнения законов, общественной пользы и обязанностей. Конечно, это не значит, что всякий, кто имеет власть, поступает безошибочно. И когда власть ошибается, у людей есть право высказать свое мнение. А власть должна прислушиваться, и если есть ошибки — их исправлять.

Как преодолеть нынешнее противостояние и нивелировать угрозу возможного раздела страны?
Преодолеть кризис можно только путем диалога. Президент и оппозиция должны немедленно вступить в диалог, и не просто поговорить, а принять совместные решения и выполнить их. Какие это должны быть решения мы как церковь не можем сказать, это вопрос политики, а мы в политику не вмешиваемся. Но власть, оппозиция и народ должны услышать друг друга и найти компромисс.

Как вы узнали о том, что 30 ноября милиция разогнала Майдан?
Я узнал это утром следующего дня от наместника Михайловского монастыря епископа Агапита. Он позвонил мне и рассказал, что студентов избили на Майдане, и они, спасаясь от преследования, прибежали в монастырь. Братия открыла им двери, и избитые спрятались там. Я дал указание, чтобы храм оставили открытым на ночь и чтобы студенты могли обогреваться в монастыре.

Вы сомневались, опасались реакции власти?
Я не раздумывал. Я четко знаю, что если людей бьют и они ищут спасения в храме, то церковь должна дать им убежище.

Каковы сейчас отношения Украинской православной церкви Киевского патриархата с государственной властью?
Сейчас нормальные. Но сначала, с появлением нового президента, начался курс на ущемление нашей церкви. Представителей духовенства вызывали в районные госадминистрации и убеждали, чтобы они переходили в Московский патриархат. Отбирали храмы. Например, мы построили церковь в Макарове, но священник перешел в Московский патриархат, и храм, построенный на деньги нашей патриархии, у нас забрали. Подобное было и в Донецкой области, и в Кировоградской. Но потом власть поняла, как велика наша паства, а в защиту нашей церкви выступило много гражданских организаций и политических партий, Европа и Америка. Власть отступила, и президент заявил, что будет одинаково относиться ко всем церквям Украины. И нужно сказать, что он так и делает.

Святая дипломатия
Как сейчас строятся отношения между украинскими церквями?
С Украинской православной церковью Московского патриархата мы сначала начали подготовку к диалогу об объединении. Но Москва запретила вести переговоры об этом, и все прекратилось. С автокефальной церковью мы трижды подходили к объединению в одну церковь. Но в итоге увидели, что они несамостоятельны и пребывают под влиянием Московской патриархии. Мы приостановили диалог, но открыли свои двери для их епископов и приходов. А с Украинской грекокатолической церковью у нас хорошие отношения и общая позиция по отношению к государству. Но диалога об объединении мы не ведем.

Как вы относитесь к письму Минкультуры, раскритиковавшего активность Украинской грекокатолической церкви на евромайдане?
Министерство культуры ошиблось. Нельзя запрещать ни священникам, ни верующим молиться там, где они хотят.

Как строилась Украинская православная церковь Киевского патриархата?
Когда наша страна стала независимой, украинцы захотели иметь свою независимую церковь. Я только возглавил это движение. Но Москва использовала все силы для того, чтобы в Украине не было независимой церкви. Для этого провели так называемый Харьковский собор, который расколол украинскую церковь на две части. У нас осталась меньшая часть, потому что почти все архиереи оказались в Московском патриархате. Но со временем мы рукоположили новых епископов, открыли духовною академию, монастыри. И за 22 года, которые существует Киевский патриархат, наша церковь по количеству верующих стала самой большой в Украине. У нас 15 миллионов прихожан, около 5 тысяч приходов и более 3 тысяч представителей духовенства, есть свои вузы, семинарии, монастыри.

Политическая анафема
В 1997 году архиерейский собор Русской православной церкви предал вас анафеме. Как вы приняли известие об этом, что тогда чувствовали?
Чисто по-человечески мне было обидно. Но я это преодолел и сейчас спокойно отношусь к иерархам Московского патриархата, которые провозгласили анафему. Я воспринял это известие как попытку не только российской церкви, но и российского государства меня сломать. Они хотели, чтобы мы отказались от автокефалии (статус независимой поместной православной церкви. — Фокус), а больше всего — чтобы я оставил киевскую церковную кафедру, на которую был избран митрополит Владимир (Сабодан). Когда меня незаконно "лишили сана", а потом подвергли анафеме, это только укрепило мой авторитет в Украине. И с этого времени поместная церковь в Украине стала разрастаться и укрепляться. И сама эта анафема — политическая, но не церковная. Ведь церковь подвергает анафеме за ересь, неверное учение, нарушение канонов. А меня обвинить в чем-то таком не могли и просили, чтобы я добровольно отказался от киевской кафедры. А раз просили, значит, никаких оснований для анафемы не было. И я это понимал. История доказывает, что Бог нашу церковь благословляет. Если бы не его благословение, то наша церковь не росла бы.

Какова судьба жалобы, которую вы подавали в Константинопольский патриархат на легитимность решений Харьковского собора 1992 года?
С той поры прошло уже около двадцати лет, но ответа до сих пор нет — ни положительного, ни отрицательного. Это означает, что моя апелляция на рассмотрении.

Сложно было преодолеть внутреннюю обиду и волнения?
Нужно было себя убедить, что ты обязан перетерпеть это, как терпел Господь наш Иисус Христос, которого распяли безгрешным. Апостолы учат, что каждый христианин должен сострадать Христу, то есть страдать так же, как Христос, который терпел несправедливо. И такие несправедливые страдания закончатся победой, как и страдания Христа закончились воскресением и победой над всеми его врагами.

Была информация о том, что Украинская православная церковь Киевского патриархата может на правах автономии вступить под юрисдикцию Константинопольского патриархата. Ведется ли сейчас диалог по этому поводу?
Мы поддерживаем неофициальные контакты со Вселенским патриархом Варфоломеем. Неофициально нас признают и многие другие православные церкви. Но официально признать автокефалию Киевского патриархата не осмеливаются, потому что этому мешает Москва. Во времена президентства Виктора Ющенко была попытка включить Киевский патриархат в состав Константинопольского патриархата, но мы не согласились быть в составе другой автокефальной церкви. Потому что если бы мы просто стремились к признанию, то не отделялись бы от Московского патриархата. Мы не желаем быть в составе ни Московского, ни Константинопольского патриархатов. Мы хотим, чтобы в нашем независимом государстве была независимая украинская церковь, которая имеет более чем тысячелетнюю историю. Среди всех 15 автокефальных православных церквей Украинская православная церковь Киевского патриархата самая большая по количеству прихожан после Московского патриархата.

Где живет Бог
В Священном Писании есть строчка, где говорится о том, что тот, кто узнает правду, будет свободен. Вы считаете себя свободным человеком?
Да, я свободен. Правда, написанная в Евангелии, и есть истина, которая открыта нам Богом. Она неизменна. Человеческая правда часто изменчива — но не Божья.

Что такое вера?
Вера — это признание невидимого. Бог невидим, но мы веруем, что он есть. Веруем небезосновательно, поскольку Бог, будучи невидимым, открыл нам себя через созданный им мир. В этом мире мы видим вещи более совершенные, чем созданные разумом человека. Значит, есть другой, высший разум. Это Божественный разум. Вера — это полное доверие Богу. То, что он сказал, нужно выполнять. Если не выполняешь, значит, не веруешь.

Бог живет в храме?
Бог — это дух, неограниченный и вездесущий. Нельзя сказать, что Бог есть только в храме. Да, в храме он являет свою силу и благодать. Но действует и вне храма. Он в мире, но он и вне мира. Бог есть любовь, а разве можно ограничить любовь?

Раз вы говорите, что Господь вездесущ, то, может быть, люди, которые считают, что в церковь ходить необязательно, могут спасти свою душу и без ее посредничества?
Молиться Богу можно везде и всегда. Но есть места, где его присутствие особенно чувствуется. Бог велел построить для молитв храм. Если человек говорит, что он верует, но ему не нужен храм, это значит, что он не слушает Бога и верует так, как веруют бесы. Они ведь тоже веруют, что Бог есть, но не исполняют его воли.

Часто, когда с людьми происходит беда, кто-то из их близких болеет или умирает, они думают, как Бог мог такое допустить. Как быть с этими сомнениями?
Сомнения навевает человеческая грешность. Ангелы не грешат — и у них нет сомнений. Через страдания утверждается любовь к Богу и вера в него. Например, праведный Иов не грешил, и тогда дьявол сказал Господу: "Иов такой праведный потому, что ты его, Боже, благословляешь. А ты пошли ему страдания, и он не будет тебя прославлять". Иов лишился детей, всего имущества, стал прокаженным, друзья говорили ему: "Все думали, что ты праведник, а ты оказался грешником". И жена твердила, что нужно похулить Бога, а Иов сказал: "Разве мы должны принимать от Бога только доброе, а плохое нет?" И добавил знаменитые слова: "Да будет имя Господа благословенно отныне и вовеки".

Жить и умирать без страха
Вам исполнилось 85 лет, вы прошли огромный жизненный путь. Оглядываясь на свою жизнь, жалеете ли вы о чем-то? Например, о выборе монашеского пути, по которому идете более 60 лет?
Я сожалею о своих грехах. И еще сожалею, что не поехал на так называемый Харьковский собор. Правда, меня туда и не приглашали. Но я должен был поехать, и если бы я там был, то разделения украинской церкви не произошло бы. После того как я избрал путь монашеской жизни, у меня никогда не было сомнений в том, правильно ли я поступил. А вот перед принятием монашества я раздумывал, стать мне священником и завести семью или быть монахом. И выбрал путь монашества, потому что это происходило еще при Сталине, и я помнил, как священников расстреливали. Если эти времена повторятся, думал я тогда, семья не даст мне чувствовать себя свободным. А я хотел быть свободным. И если бы меня сослали в Сибирь, как это бывало, я хотел туда идти, не переживая за семью. Второй раз я стоял перед сложным выбором, когда от меня требовали, чтобы я ушел с киевской кафедры, и мне надо было решить, что делать дальше. И я решил объединиться с автокефальною церковью и создать Киевский патриархат. Ни в первом, ни во втором случаях я не сомневался, что поступил правильно.

Летом состоялся Собор, который утвердил процедуру смены предстоятеля церкви. Зачем это было нужно?
Когда митрополит Владимир заболел и в Украинской православной церкви Московского патриархата началась внутренняя борьба, я подумал, что такая же борьба за патриаршество может начаться когда-то и в Киевском патриархате. Для того чтобы избежать этого, я предложил ввести должность наместника патриарха, который в свое время автоматически становится местоблюстителем. Борьбы за этот пост не будет, потому что местоблюститель уже избран. Им станет, когда Господь меня позовет, митрополит Переяслав-Хмельницкий и Белоцерковский Епифаний. Затем местоблюститель созовет поместный собор, который изберет патриарха. Так мы избежим борьбы внутри церкви.

Вы так спокойно говорите о своей смерти. Вам не страшно думать о ней?
Нет. Я знаю, что все умрут, в том числе и я. Но это только переход в другую жизнь. Сейчас часто об этом думаю.

Как вы проводите свой досуг? Смотрите телевизор, слушаете музыку?
Раньше показанная или сказанная в теле- и радиоэфире неправда вызывала у меня волнение, и я был неспокоен. Поэтому я не смотрю телевизор уже лет десять. И не слушаю радио. Благодаря этому времени прибавилось, и я использую его для перевода с русского и старославянского языков на украинский богослужебных и богословских книг. Я перевел или отредактировал более ста томов богослужебной литературы и творений святых отцов. А музыку люблю. Она проникает прямо в сердце и влияет на душу больше, чем слово. Люблю классику и украинские народные песни. А еще мне нравятся песни военного времени, те, которые часто поют в День Победы. Я среди них вырос, они меня вдохновляют.

Юрий Опока, Фокус