Какие шансы на успешную пересадку сердца в Украине

"Если вы увидите, сколько раз я делаю на турнике подъем с переворотом, поймете, что я абсолютно здоровый человек. Два километра пробегаю — и у меня даже не сбивается дыхание", — рассказывает Фокусу 34-летний киевлянин Андрей Дубик.

Жизнь как чудо
"Врачи говорили, чтобы мы даже не надеялись, — вспоминает Андрей Дубик. — Но папа этого не слышал. Он стучал во все двери, и так десять лет. В конце концов Минздрав согласился выделить деньги. Таких, как я, были тысячи, почему повезло именно мне — не знаю", — размышляет парень.
О том, чьи органы ему пересадили, не знают даже врачи, делавшие операцию. Данные о донорах поступают в единую базу, и найти подходящую "пару" иногда удается за несколько дней. Так было и с Андреем — ждать сердца и легких в Берлинском кардиоцентре ему пришлось всего три дня. "Когда через пару недель увидел себя в зеркале, не поверил. У меня до операции и губы, и ногти, и уши были почти черные из-за плохого кровотока. В киевском метро милиция останавливала, принимая за наркомана. А тут смотрю и не верю: кожа розовая".

Через три недели после операции Андрей отправился в тренажерный зал, хотя раньше не мог самостоятельно завязать шнурки. В "прошлой" жизни он был радиомехаником. Сейчас — учится, чтобы стать медбратом. В этом году в свой второй день рождения, 18 января, впервые пошел в церковь — помолиться за того, чьи сердце и легкие дали ему шанс на жизнь. Андрею кажется, что это был парень-мотоциклист.

"После операции снилось, что в палату ко мне приехали два байкера. И я подумал, что один из них — мой донор. А сестра как-то ходила к экстрасенсу, и та ей с порога сказала: "У вас брат погиб в аварии. Это было зимой, он поссорился с родителями, уехал кататься на мотоцикле и разбился. Вижу, была операция. Но он почему-то живой… и мертвый".

Вверх по белой стене
Харьковчанину Эдуарду Соколову пересадили сердце десять лет назад в столичном Институте хирургии и трансплантологии. Соколов убежден: сегодня в нем живет частичка "того парня" — курсанта военного вуза, который умер от болезни мозга.

Эдуард вспоминает сон, который видел накануне операции. Высоченная белая стена, на которой большими красными буквами — цитата из Эпикура: "Пока я есть, смерти нет. Когда она придет — не будет меня". Подняться на эту стену ему нужно было, чтобы выжить. "Помню, что я взбираюсь, и мне очень трудно. Но в конце концов у меня получилось,— говорит харьковчанин. — Что может ощущать человек, оказавшийся на какое-то время без сердца? В фильмах показывают туннель или душу, которая якобы отделилась от тела и видит себя и врачей со стороны. У меня такого не было. Я видел белоснежную комнату с таким же ослепительно-белым полом, даже воздух был какой-то белый, как эфир. Ясно помню ощущение: мне легко и хорошо. Но вдруг меня начинают выдергивать из этой комнаты, и мне так этого не хочется".

Первые несколько лет после операции Эдуард не мог найти работу — брать сотрудника с такой историей никто не решался. Чтобы не сидеть без дела, начал писать книгу "Исповедь человека с пересаженным сердцем", ее можно найти в интернете. Сегодня он работает инженером и радуется появлению внука.

"Борис Тодуров, сделавший пересадку, после операции подарил мне бутылку коньяка. Я протестовал: куда мне спиртное? Он сказал тогда, что скоро мы с ним этот коньяк выпьем. Так и получилось".

Эдуард хранит несколько плюшевых сердец — подарки от Бориса Тодурова, по одному на каждый день рождения, который харьковчанин теперь отмечает в день операции, 29 октября.

Последний шанс
Операция Эдуарда Соколова в 2003 году стала первой успешной в стране. Всего же украинские кардиохирурги сделали шесть пересадок сердца. Две из них — директор Центра трансплантации в Запорожье Александр Никоненко. Четыре операции сделал Борис Тодуров, который сегодня возглавляет Киевский городской центр сердца. 50-летний Сергей Маценко из Черкасской области — один из его пациентов. Мужчине пересадили сердце в 2006-м.

"У меня было осложнение после воспаления легких, сердце превратилось в большой бесформенный мешок, который не сокращался, — говорит Сергей. — Я не мог подняться на третий этаж по лестнице. В районной больнице сказали, что ничем помочь не могут".

Сергею повезло — он ждал донорское сердце всего два месяца. Первое ощущение после операции помнит и сегодня: "Я пришел в себя после наркоза и понял, что больше не мерзну. До операции не мог согреться, из-за плохого кровообращения мне все время было холодно".

Как и все, кто перенес операцию по пересадке, Сергей Маценко должен ежедневно принимать иммунодепрессанты, подавляющие иммунитет, — чтобы не началось отторжение донорского сердца.

Закон не писан
"Эдуард и Сергей — это визитные карточки состоявшейся когда-то украинской трансплантологии. К сожалению, с 2006 года ни одной операции по пересадке сердца нам сделать не удалось", — рассказывает Фокусу директор Киевского центра сердца Борис Тодуров.

По его словам, причина — украинский закон о трансплантации, который требует разрешения родственников донора на изъятие органов после его смерти. Законопроект, который бы мог изменить ситуацию, был подан в Верховную Раду год назад, однако с тех пор ничего не изменилось.
"Я слышал выступления депутатов о том, что "с таким законом люди начнут на остановках пропадать", — старается сохранять спокойствие Борис Тодуров. — Они не понимают, что такое трансплантология. Невозможно подпольно пересадить органы. Сердце донора должно подойти реципиенту по множеству параметров. Кроме того, оно не может жить вне организма больше трех часов".

Найти донорское сердце в Украине стало еще сложнее после ареста в 2010 году трех трансплантологов Института им. Шалимова, обвиненных в незаконных операциях по пересадке органов. В августе 2013 года дело закрыли, но осадок, что называется, остался. Врачи, которые могли бы сообщать о потенциальных донорах, сегодня боятся это делать, говорит директор Центра сердца. Между тем в других странах, например в США, врачу, который не сообщил в центр трансплантологии о больном со смертью мозга или в коме, грозит лишение лицензии или уголовная ответственность.

"Рядом с нашим центром — Больница скорой помощи, где каждый день умирают до десяти человек, в том числе после автокатастроф, несчастных случаев. Посчитайте, сколько органов просто закапывают в землю", — говорит кардиохирург.

В Украине пересадки сердца ждут около тысячи человек в год. Шансов получить помощь у них практически нет. Борис Тодуров приводит в пример Беларусь, где три года назад был принят закон, позволяющий не спрашивать согласия родственников потенциального донора. За это время очередь на пересадку органов исчезла.

Тодуров утверждает, что только в киевском Центре сердца можно было бы делать две пересадки в неделю. Несложно подсчитать, сколько людей получили бы шанс в лотерее, где на кону жизнь.

Стоимость операции по пересадке сердца
Украина
$15–20 тыс.

Беларусь
$80–200 тыс.

США
$500 тыс.

Наталья Гончарова, Фокус