Герои нашего времени. Как машинист метро Виталий Замойский вывел пассажиров на Майдан

Кто он: Машинист Киевского метрополитена

Почему он: 11 декабря 2014 года во время своей смены объявил пассажирам
о том, что власти штурмуют палаточный городок на Майдане, призвав выйти и поддержать протестующих.
Это произошло спонтанно. На станции метро "Льва Толстого" объявил, что в связи со штурмом беркутовцами палаточного городка станции "Крещатик" и "Майдан Незалежности" закрыты. Четверть пассажиров вышли на "Толстого".

Почти сразу на Майдане (на следующей станции. — Фокус) к моей кабине подбежал подполковник милиции. Начал стучать. Я открыл. Он встал на пороге и задавал вопросы: сколько мне заплатили и кто приказал такую информацию объявлять? Я спросил у него: "Я соврал что-то?" Он: "Там все по закону". Я ему: "Тогда мы с вами говорим о разных вещах". И закрыл двери.

О последствиях для себя не думал. 11 декабря мой родной брат был на Майдане. А я не мог уйти со смены. С одной стороны, рвешься туда, с другой — понимаешь, что, придя на работу, сделаешь больше, потому что человек триста в центр привезешь.

Ребята из первой сотни меня разыскали, когда информация в интернете об этом случае появилась. Просто, чтобы сказать спасибо. Встретились на Майдане, о политике не говорили, рассказывали, кому как живется в регионах. Там были люди из Тернополя, Крыма, Харькова, Краматорска, Киева.

Жена об этом случае последней узнала. От своих сотрудников. Она у меня медик. В операционной Больницы скорой помощи работает. Рассказывала, что обычные люди приносили сумки с едой и медикаментами, потом шли сдавать кровь, подходили к Самообороне и спрашивали, где встать на баррикаду, чтобы охранять больницу от титушек и силовиков. В те дни, когда стреляли, она провела на работе больше двух суток. После этого с ней невозможно было разговаривать. Приходила в себя. Сказала только, что за все время работы столько крови не видела. Когда в приемное отделение начали завозить раненых, санитарки не успевали вытирать кровь на полу.

Многих вещей, которые происходят в Украине, я не понимаю. Почему людей, идущих под украинскими флагами, избивают люди, которые идут под российскими флагами, а милиция в это время стоит и сопли на кулак мотает? Я не понимаю, как можно называть граждан националистами за то, что они поют гимн своей страны. Почему в любой другой стране, если человек любит родину, он считается патриотом, а у нас бандеровцем? Если бы в России вышли люди с украинским флагом и стали требовать отделения, например, Химок, как бы на это страна отреагировала?

Новый год встречал на Майдане в компании друзей. Мы открыли шампанское, угощали незнакомых — тех, кто стоял рядом. Какой-то дядька передал нам пирожные, он привез несколько ящиков. Народ танцевал, знакомился, агрессии не было. Два бойца, видимо, что-то покрепче выпили и во время танца нечаянно друг друга толкнули и упали. Они не успели самостоятельно подняться — им помогли. Потом они извинялись друг перед другом, обнимались. Это все было на позитиве. Никто не спрашивал, кто ты, откуда, за кого ты. Национальный гимн пел весь Майдан. И те, кто слов не знал. Даже граждане других стран. Рядом со мной двое пареньков стояли. Один хлопчик, судя по акценту, из Москвы, пытался подпевать. Другой приехал из Австралии. Он сказал, что здесь стоит жить, потому что в нашей стране есть это. Что именно, уточнять не стал.

До Майдана я не знал слов национального гимна, сейчас могу его спеть с гордостью.

Машинистом стал случайно, в 90-е. Один человек предложил попробовать. Мне понравилось. До этого я был тренером по санному спорту в Школе олимпийского резерва. В юности выступал за молодежную сборную Украины.

Состою в Свободном профсоюзе работников Киевского метрополитена. Нас мало. Около сотни. Но мы чувствуем себя свободнее, потому что по уставу членами нашего проф-союза не могут быть представители администрации. Только рабочие.

Оксана Савченко, Фокус