Убийство за штурвалом. Можно ли было избежать трагедии с А320 Germanwings

В конце апреля The New York Times опубликовала результаты своего расследования, согласно которым в Федеральном управлении гражданской авиации (FAA) США за пять лет до крушения самолета Germanwings размышляли, выдавать ли пилоту Андреасу Любицу американскую летную лицензию. Однако, тогда немецкие врачи заверили управление, что Любиц полностью восстановился после приступа депрессии годом ранее.

Чем больше становится известно об обстоятельствах гибели 150 человек на борту пассажирского самолета, разбившегося 24 марта во Французских Альпах, тем больше вопросов возникает к авиакомпании. Все свидетельствует о том, что 27-летний Андреас Любиц ни в коем случае не должен был быть допущен к полету в качестве второго пилота. У парня было слишком много проблем, и он с ними, кажется, не справился. Пострадали ни в чем не повинные люди.

Восемь минут

Это был рутинный утренний рейс 9525 бюджетной авиакомпании Germanwings из Барселоны в Дюссельдорф, стартовавший 24 марта 2015 года в 9:47 .

Как показали записи из пилотской кабины, капитан, или, как принято у нас говорить, КВС — командир воздушного судна, Патрик Зоденхаймер еще до взлета пожаловался второму пилоту Андреасу Любицу, что не успел до полета сходить в туалет. Тот предложил ему сделать это в любое время. Зоденхаймер ответил, что нужно сначала вывести самолет на крейсерскую высоту в 11 500 метров.

Затем они обсудили будущую посадку в Дюссельдорфе. Любиц отвечал командиру короткими фразами: "Надеюсь", "Посмотрим". В 10:27 необходимая высота была набрана, и Любиц предложил взять управление на себя, чтобы Зоденхаймер смог отлучиться. Через две минуты КВС покинул пилотскую кабину и уже никогда больше в нее не вернулся.

Вскоре после того, как второй пилот оказался за штурвалом, самолет начал резкое снижение. Кривая спуска была чрезвычайно резкой, а его скорость необычайно высокой для пассажирского судна. В 10:32 на пульте управления сработала автоматическая сигнализация о чрезвычайной ситуации.

Вернувшийся из туалета Патрик Зоденхаймер неожиданно для себя не смог попасть обратно в кабину, она была заблокирована изнутри. КВС запаниковал и начал биться в стальную дверь с криками: "Бога ради, впусти меня!" В салоне подняли крик перепуганные пассажиры. Командир попытался пробить дверь каким-то металлическим предметом — по одним сообщениям, это был пожарный топор, другие утверждают, что топор был в пилотской кабине, и Зоденхаймеру пришлось воспользоваться чем-то другим.

Последние звуки на записи — автоматический голос аварийной системы, предупреждающий о приближении земли, вопль Патрика Зоденхаймера "Открой эту чертову дверь!" и крики пассажиров. В 10:40 самолет разбился в горах на юге Франции.

Поисковые группы на месте крушения во Французских Альпах

Жертвы

В результате крушения не выжил никто из 144 пассажиров и шести членов экипажа. Среди погибших граждане 18 стран, но преимущественно немцы — 71 человек и испанцы — 48.

Этим рейсом домой возвращалась группа немецких школьников, 14 девочек и два мальчика, с двумя сопровождающими учителями, побывавшая в Испании по программе обмена. Одна из девочек едва не пропустила полет: она забыла паспорт, но члены принимавшей ее испанской семьи успели в последний момент привезти документы в аэропорт.

С похорон дяди летела жительница Манчестера Марина Бандерес Лопес-Бельо со своим семимесячным сыном — в Дюссельдорфе должна была быть пересадка.

На борту была с мужем и ребенком оперная певица Мария Раднер — после выступления накануне в опере Вагнера в Барселонском театре. Ее считали восходящей звездой. Погиб и ее коллега, бывший советский гражданин Олег Брыжак, солист Немецкой оперы из Дюссельдорфа и протодиакон Украинской православной церкви в одном из близлежащих городков.

Среди тех, кто в то утро воспользовался услугами компании Germanwings и сел на рейс до Дюссельдорфа, — арабская пара, поженившаяся лишь за два дня до гибели; молодые аргентинские супруги; двое иранских спортивных репортеров, летавших на матч "Барселоны" с мадридским "Реалом"; десятки людей, путешествовавших или совершавших деловые поездки. Сотни человеческих трагедий.

Подвела не машина

Справедливо считается, что авиаперелеты — абсолютно безопасное занятие, особенно в сравнении с движением по автомобильным трассам. Тем более безопасны перелеты на самолетах европейских авиакомпаний — Germanwings является бюджетным подразделением мощной компании Lufthansa. Зная немецкий порядок и жесткость правил, можно было бы не сомневаться в надежности ее сервиса.

Собственно, эти ожидания оправданны. Последнее происшествие с воздушным судном Lufthansa, повлекшее жертвы, было больше двадцати лет назад, в 1993 году, когда самолет при приземлении в варшавском аэропорту выскочил за посадочную полосу, что привело к гибели второго пилота и одного пассажира. В Европе вообще летать не страшно. До нынешней трагедии Франция пережила последнее крушение в далеком 2000 году, когда при вылете из парижского аэропорта разбился знаменитый сверхзвуковой "Конкорд". Да и в Штатах последняя авиа­катастрофа с большим количеством жертв произошла еще в 2001 году.

Кстати, с гибелью "Конкорда" и выводом из эксплуатации этих машин закончилась эра гонки за скоростью. Все внимание авиастроителей теперь направлено на повышение комфорта пассажиров и безопасность полетов. Нынешние пассажирские самолеты напичканы электроникой, дублирующими и предупреждающими системами. На самом деле "уронить" такую умную машину очень непросто даже в случае серьезных технических неисправностей. Препятствует этому и постоянная поддержка с земли.

На сегодняшний день о технических проблемах в разбившемся А320 не сообщалось. Зато после того, как капитан Зоденхаймер покинул пилотскую кабину, второй пилот Андреас Любиц на связь с землей не выходил, как не отвечал на крики командира из-за двери, записывающее устройство зафиксировало его дыхание в эти минуты. Все эти обстоятельства вынудили искать причину случившегося в психике второго пилота, оказавшегося за штурвалом в критические минуты.

Не вырулил

К своим 27 годам Андреас Любиц полетал немало. С 14 лет в спортклубе он парил на планерах. Потом прошел все четыре ступени подготовки пилота коммерческих рейсов, налетав 600 часов. Нареканий на его летные качества у коллег не было. Спокойный парень, может, чуть замкнутый.

Когда же занялись персоной Любица серьезно, оказалось, что причины для беспокойства есть. Выяснилось, что он обращался за помощью к неврологам и психиатрам. В его квартире и квартире родителей были обнаружены в большом количестве антидепрессанты. Якобы даже нашли разорванный врачебный запрет на полеты, включая дату барселонского рейса. Минимум полтора года летчик тайком от коллег и руководства лечился от депрессии.

У пилота начало заметно падать зрение, что могло помешать его дальнейшей летной карьере: Любиц хотел стать КВС на дальнемагистральных авиалиниях, но дело могло обернуться тем, что его сняли бы и с нынешних полетов. Возможно, с этим и было связано его психологическое расстройство. На домашнем компьютере обнаружили заходы на сайты о самоубийствах.

Раскопали журналисты и проблемы в личной жизни. У него была девушка, Катрин Гольдбах, школьная учительница, с которой он жил вплоть до дня катастрофы. Катрин то собиралась выйти за него замуж, то намеревалась бросить его и съехать на холостяцкую квартиру. Пытаясь исправить ситуацию, Любиц незадолго до гибели купил ей авто — "ауди". Правда, и себе тоже — пилоты люди небедные. По словам Гольд­бах, жених пытался контролировать каждый ее шаг и диктовал даже длину юбок. Будто бы за день до рокового полета они приняли решение расстаться, несмотря на то, что за пару недель до этого Катрин обнаружила, что беременна.

До недавнего времени у пилота была связь со стюардессой, которая утверждает, будто он отличался резкой сменой настроений и ночами просыпался от кошмаров, в которых ему снился падающий самолет. В то же время Любиц якобы рассказывал ей, что сделает что-то выдающееся, что превратит его имя в широко известное. Он внимательно следил за внешним видом и был небезразличен к тому, как на него реагируют другие, и то, как к нему относились на работе, Андреасу не нравилось.

Пилоты действительно иногда дразнили его "Томатным Энди", напоминая о прошлом, когда он работал стюардом и разносил соки. Там, где нормальный человек отнесется к дружеской шутке с юмором, загнанный в депрессию может увидеть чудовищное оскорбление, которое станет последней каплей.

Спортсмен, прилежный сын и грамотный летчик — казалось, ничто не предвещало, что второй пилот А320 Андреас Любиц примет роковое решение

Жестокий урок

В авиакомпании уверяют, что им были неизвестны проблемы второго пилота Андреаса Любица. Причиной подобных заявлений может быть то, что счет к компании, сознательно выпустившей в полет больного человека, был бы другой. Ей и так придется заплатить десятки миллионов долларов компенсации семьям погибших — называют цифры от $100 млн до $300 млн.

В то же время вопросы остаются. Уже решено не оставлять пилота одного в кабине, но как гарантировать, что за штурвалом окажется здоровый, психологически устойчивый человек, который не поставит под угрозу жизни других людей?

При том, что колоссальные средства тратятся на поддержание в рабочем состоянии приборов и механизмов самолета, важнейшая составляющая управляемого полета — пилот оказался каким-то образом вне внимания ответственных за безопасность. Да, летчики проходят регулярные проверки здоровья и благонадежности, но, видимо, эти фильтры недостаточны, чтобы вовремя выявить человека с проблемой, которую тот хочет скрыть.

Иногда в медиа Андреаса Любица называют камикадзе. Это неверно. У него не было какой-то сверхидеи, ради которой он решил погубить себя и людей в доверенном ему самолете. Просто в какой-то момент собственное больное эго заслонило остальной мир. Была одна проблема — он сам, и Любиц ее решил радикальным образом. А других для него в этот роковой момент не существовало.

Наверное, мы не можем и никогда не сможем со стопроцентной вероятностью утверждать, что все произошло именно так и именно по указанным причинам. Даже сбои механизмов после аварий не всегда остаются до конца проясненными, а что уж говорить о таком сложном и непонятном даже самому себе создании, как человек. И, увы, неожиданно опасном.