Организатор Маршей несогласных Ольга Курносова рассказала Фокусу, с чем сталкиваются российские политэмигранты в Украине и как можно спасти Россию на расстоянии
Петр Порошенко пообещал российским политэмигрантам облегчить процедуру получения украинского гражданства и статуса политического беженца. Руководитель отделения Объединенного гражданского фронта в Санкт-Петербурге, кандидат физико-математических наук, правозащитница Ольга Курносова — одна из тех, кто может на это претендовать среди первых. Она живет в Киеве с октября 2014 года. В ее речи иногда проскальзывают украинские слова. Свой переезд она описывает как удачное бегство и называет себя старым революционером с хорошими навыками ухода от наружного наблюдения. В России слежка и прослушивание телефона накануне крупных акций стали для нее привычными. Но осенью прошлого года ситуация начала ухудшаться — полиция зачастила к ней домой. Когда на очередную съемную квартиру к ней пришли люди в форме, Курносова решила, что больше рисковать не будет, и уехала в Украину.
Почему именно в Украину?
— Здесь понятная атмосфера. Если бы уезжала дальше, ментальный разрыв был бы больше. Но главное, в Украине не зарастешь тиной, как, например, в Европе.
Мы недавно общались с Андреем Сидельниковым (политэмигрант, основатель молодежного движения "Пора" в России. — Фокус), который сейчас живет в Лондоне. Он говорит: "Ты не представляешь, скольким людям я помог оформить статус беженца. Но когда мы проводим какую-то акцию, на нее приходят англичане, а не русские, которым я сделал статус".
А все почему? Потому что жизнь удалась. Все наладилось, и больше ничего не надо. Не надо борьбы. В Украине этого ощущения, что уже ничего не надо, нет, идет война. Она не дает нам успокоиться.
Переезд дался сложно?
— Дети и мама остались там. С этой точки зрения, конечно, сложно. Одно дело, ты живешь в Москве и понимаешь, что в любой момент можешь приехать к ним в Питер. Другое дело — жить в Украине и понимать, что возвращение на родину может закончиться тюрьмой. По сути, меня лишили одной из базовых свобод человека — права на свободное перемещение.
Мне говорят, что нужно перевезти сюда семью. Но с родителями бывает непросто. Мама — человек, выросший в Советском Союзе. Она и так постоянно боится, что моя деятельность может плохо повлиять на карьеру детей. Ей кажется, что я не думаю об их будущем. Но я как раз о будущем детей и думаю. Я не хочу, чтобы они жили в нынешней России. Я хочу построить для них свободную европейскую страну.
"Одного лозунга "Украина — это Европа" недостаточно. Не хватает понимания того, какой Украина будет завтра"
Много ли сегодня в Украине политических беженцев из России?
— Все время кто-то приезжает, причем отовсюду. В России ситуация очень жесткая. На днях Медведев, например, разрешил Роскомнадзору проверять переписку в соцсетях без санкции прокуратуры. Там сейчас нет никаких моральных барьеров. Чем больше людей спецслужбы посадят, тем больше смогут увеличить штаты и зарплаты. Чем больше жути они нагонят, тем для них лучше. В такой ситуации тяжело существовать. Поэтому люди уезжают.
С чем они сталкиваются в Украине?
— Многие пытаются получить статус беженца. Но что ребята при этом слышат от украинской миграционной службы? Россия демократическая страна, поэтому о каком статусе политического беженца идет речь. А с кем мы воюем, хочется спросить? Тогда люди идут в суд. Там тоже весело. "У вас протокол об административном задержании, в котором написано, что вы совершили мелкое хулиганство". "Так это же задержание на акции протеста". "Да нет, вы хулиган-рецидивист". Как это объяснить?
Порошенко планирует внести законопроект, который облегчит оформление документов. Вопрос в том, что из этого выйдет. С одной стороны, процедура получения статуса беженца очень сложная. С другой — конечно же, нельзя широко открывать ворота кому попало. Здесь война, и надо понимать, кто едет, как едет, зачем едет.
Вы помогаете устроиться в Украине бежавшим из России?
— Мы помогаем только тем, кто бежал от политических преследований, и тем, кто готов продолжать бороться здесь.
Оправдались ли ваши ожидания от Украины?
— Я прекрасно представляла, что происходит в Украине. И все, что касается атмосферы и людей, оправдалось. Расстраивает другое. Когда я смотрела на Украину из России, украинские политики казались более продвинутыми. И только попав в контекст, я поняла: политикум — самое сложное, что предстоит реформировать Украине.
Он страдает провинциализмом, оставшимся после распада СССР. Задачи перед ним стоят глобальные и исторические, а вот внутренние возможности для их решения пока еще не совсем сформированы. Вы похожи на нас в 1990-е. Тогда в политику приходили новые люди, им нужно было осмотреться, понять, что и как делать. И они занялись решением сиюминутных задач, в основном экономических.
В какой-то момент им показалось, что эти сиюминутные задачи и есть политика. Но на самом деле, если ты не думаешь о глобальных вещах, это заканчивается Путиным. Ведь именно либеральный блок, по сути, привел его к власти.
Бог спросил у человека: "Я выполню любое твое желание, но твоему соседу дам в два раза больше". Тот долго думал, а потом ответил: "Боже, выколи мне глаз"
Притча об отношении России к Украине
Что вы имеете в виду, когда говорите о глобальных вещах?
— Одного лозунга "Украина — это Европа" недостаточно. Не хватает понимания того, какой Украина будет завтра, какие отношения она будет выстраивать с внешним миром и не только с Западом, а и с Россией тоже. Помните, Kozak System поют "Ідіть ви на хер, ми вас не знаєм"? Ми недавно говорили с Иваном Линьо (лидер Kozak System. — Фокус) о том, что сегодня это распространенная позиция в украинском обществе. Мол, мы не хотим разбираться, что там внутри России, есть ли там другие люди. Хотим отгородиться стеной и никогда про вас не знать.
Я ему ответила, что Россия слишком большая, чтобы от нее можно было так просто отгородиться. С адекватными россиянами нужно общаться. Мир или Европа не решат за нас наши проблемы. Это маловероятный сценарий. В Украине есть люди, которые имеют представление о политическом ландшафте России. Но должно быть желание видеть реальную картину. А не ту, которую хочется видеть.
Какие еще мифы о России сформировались у украинцев?
— Миф номер один, что ватники на годы одержали победу в России. Это не так. Ведь и на Майдане стояло не 80% жителей Украины. Революцию делает пассионарная часть. Среди российских пассионариев уже сегодня 80% на стороне Украины. Это видно по тому количеству людей, которые выходят на крупные акции в поддержку Украины.
В пропутинских акциях участвует гораздо меньше людей, даже с учетом того, что им платят деньги и приходят на площадь они из-под палки. Именно это надо сравнивать, а не смотреть на какие-то мифические соцопросы.
Спустя полгода вы все еще верите в то, что отсюда можно что-то исправить в России?
— Конечно, хотя бы потому что здесь можно говорить и быть услышанным. Мы подали документы в Минюст и теперь официально оформляем организацию "Европейский выбор России". Нужно поднять флаги, и люди подтянутся.
Я кровно заинтересована в том, чтобы Украина состоялась как успешное государство. Нам будет что демонстрировать, в том числе и в России. Мы докажем, что Майдан и революционный путь могут приводить к успеху. Нам нужно создать успешную украинскую историю и переписать все кремлевские мемы о Майдане как о войне, коррупции и кризисе. Победа Украины только усилит наши позиции. Хотя, надо признать, процессы здесь идут слишком медленно.
На Майдане общество продемонстрировало, что способно толкать политиков вперед. И это очень правильная концепция. Нужно продолжать нажимать и дальше. Сегодня Украина может стать локомотивом запуска европейских реформ на всем постсоветском пространстве.
"Политикум — самое сложное, что предстоит реформировать Украине. Он страдает провинциализмом, оставшимся после распада СССР"
Вы уже полгода в Украине. Как на расстоянии выглядит ситуация в России?
— Еще хуже, чем вблизи. Отчетливо видно, как мало людей, потенциально способных начать менять ситуацию. Если бы я не была уверена в том, что это исторически неизбежно, я бы, наверное, сложила руки.
А оппозиция?
— У нас нет оппозиции. Убийство Бориса Немцова закрыло этот либеральный этап. Новая мобилизация будет проходить уже под другими лозунгами. Старые отчасти были слабоваты, отчасти дискредитированы. Нам еще предстоит найти новые лозунги. Это отдельная сложная задача.
Есть еще один важный момент. Революция удачна только тогда, когда разные политические группы стоят рядом, как это было на Майдане. Когда мы организовывали Марш несогласных, основная идея была в том, чтобы привлечь в движение разные идеологические силы. Это уже потом развился такой узкий либеральный тренд.
В 2011–2012 годах началось постепенное выдавливание националистов, что оказалось ошибкой. Без них не будет победы. И по большому счету, когда Навальный искал пути взаимодействия с националистами, это была правильная стратегия, а когда полностью ушел в либеральную нишу — проигрышная. Кремлю же выгодно ссорить всех со всеми. Поэтому важно искать вменяемых людей из разных групп.
С чем связано такое отношение России к Украине?
— Есть такая притча. Бог спросил у человека: "Я выполню любое твое желание, но твоему соседу дам в два раза больше". Тот долго думал, а потом ответил: "Боже, выколи мне глаз". Вот это и есть про отношение России к Украине. Почему России так хочется, чтобы у Украины ничего не получилось? Потому что Украина демонстрирует замечательные вещи — можно самим строить свою жизнь, а не так, как кто-то сказал. А если человек не может так же, он хочет, чтобы плохо было всем.
Почему общество в России с такой готовностью поддерживает реинкарнацию советской эпохи?
— Не все поддерживают. Но в любом случае расставание с тоталитарным прошлым гораздо более сложное, чем может показаться на первый взгляд. Поэтому, например, я приветствую решение Верховной Рады о декоммунизации. В Украине говорят о геноциде украинского народа, но советская тоталитарная машина разрушала все сильные этносы — не только украинский, но и русский. И русский народ пострадал от советской власти сильнее, чем все остальные.
Российская государственность так и не была создана. У нас все в развалинах и не на что опереться. По сути, отсутствует сама русская политическая нация. Завершающий этап становления украинской политической нации произошел на Майдане. Мы этот путь еще не прошли. Поэтому так легко вернуться в прошлое.
Есть ли ключ к решению проблемы?
— Как ни странно, ключ экономический. Очень важно, чтобы экономические санкции не послабляли. Второе — это раскол существующей элиты. Он необходим. А дальше подключается пассионарная часть общества. В любом случае без смены путинского режима в России мир не сможет жить спокойно и безопасно.
В какую Россию вы бы хотели вернуться?
— В свободную, европейскую, демократическую.