В Европе мне не хватало азарта и радикальности, — лидер FEMEN Анна Гуцол

Украинские активистки FEMEN исчезли с горизонта в 2013 году. Меньше месяца назад одна из основательниц движения, Анна Гуцол, организовала в Киеве две акции: в поддержку антидискриминационной поправки в Трудовой кодекс и против мэра Виталия Кличко.

За два года Гуцол успела пожить в лагере для беженцев в Швейцарии, попытаться получить политическое убежище во Франции, передумать и вернуться в Украину. Сейчас о прошлом и будущем организации она говорит осторожно, часто пускаясь в рассуждения о теории феминизма.

— Нельзя сказать, что мы вернулись сейчас. Наши активисты продолжали жить в Украине и даже провели год назад акцию против Путина — обливались "кровью" возле Киево-Печерской лавры. Пока мы прощупываем почву — безопасно ли проводить акции в Украине. По последним двум протестам мы видим, что нас продолжают задерживать. Милиционеры диктуют в участке полицейским, как и что писать. Это какое-то дежавю. Как будто ничего не изменилось. Даже наоборот, усугубилось. Расцвело националистическое движение. И это уже не смешно. Раньше к нашему офису могли прийти какие-то психи, пошуметь, покричать, забить дверь деревяшкой и все. А теперь эти психи вооружены.

Что происходило с FEMEN с тех пор, как вы уехали?

— Часть активисток осталась в Париже и занималась там нашим тренировочным лагерем. Они просили политического убежища во Франции, я — в Швейцарии. Полгода я жила в миграционном центре для беженцев. Когда начался Майдан, у нас был порыв вернуться. Но это было бы опасно для нас, и мне кажется, что тогда в нашем присутствии в Украине не было необходимости. Мы проводили акции, когда было абсолютное затишье. А во время Майдана против системы восстал народ. Может быть, сейчас мы вернулись, потому что начался спад гражданской активности. Теперь мы снова нужны.

Как вам жилось в центре для беженцев в Швейцарии?

— Это не самые приятные воспоминания. Я жила в маленькой комнате, в которой стояли четыре двухъярусные кровати. Единственное, что радовало, — мы жили на берегу красивого озера, и у меня был свой велосипед. На выходные я ездила в гости к сестре. В лагере не было интернета, поэтому работать там я не могла. Хорошо, что познакомилась с местными журналистами, которые разрешили тусоваться в их офисе. Там я и работала. У меня было ощущение абсолютной бесправности. Унизительной казалась необходимость есть по графику, стоять в очереди за едой. Это немного напоминало тюрьму. Потом меня направили во Францию для получения политубежища. Я четыре дня прожила в Лионе и подумала, что не выдержу еще несколько месяцев в таком лагере во Франции. В итоге купила билет на самолет в Киев.

Какие вы сейчас видите темы для акций в Украине?

— Те же, что и раньше. Борьба с секс-индустрией, которая расцвела из-за войны и кризиса, с дискриминацией ЛГБТ, диктатурой, противостояние религиозным институциям. Мы всегда говорили, что Путин имеет влияние на то, что происходит в Украине. Нам отвечали: "Что за глупости вы несете?" Ну теперь увидели, что это не глупости. Раздражая, мы выводим на конфликт, показываем истинное лицо власти.

Вам часто пишут в Facebook девушки, которые хотят участвовать в акциях?

— В Украине с этим сложно. Всем страшно. Иногда пишут, но я всегда предупреждаю о рисках, и многие убегают. У нас есть новые активистки, но мы пока не показываем их в целях безопасности. Есть активистки, которые были с нами, потом ушли из движения, а теперь вернулись. Например, одна из них — Анжелина. Она принимала участие в первых топлес-протестах, потом решила, что это не для нее, и ушла. А теперь она говорит, что повзрослела и готова к этому. Была девушка, которую на участие в FEMEN подтолкнул ее парень. Сказал: "Ты ничем не занимаешься, пойди займись делом".

Движению FEMEN в Украине восемь лет. Вам не кажется, что ваши акции устарели? Что они уже не шокируют?

— В этом мире вообще очень сложно найти что-то новое. Мы видим, что наш формат — сексуальная топлес-диверсия — попадает в точку. Он не надоест, пока мачо будут у власти. Дополнительные атрибуты или театральность нужны, только если поступок сам по себе недостаточно смелый. Это не наш случай.

Где вам интереснее проводить акции — в Украине или в Европе?

— В Европе под всем этим покрывалом мягкости ты и сам становишься более толерантным, начинаешь, например, использовать слово "секуляризм". В Европе мне не хватало азарта и радикальности. В Украине больше конфликтных ситуаций, и поэтому здесь ты всегда начеку. Мне это нравится.

Как вы относитесь к другим акционистам? Например, к Петру Павленскому.

— Я считаю, что будущее не за написанием релизов и петиций, а за акционистскими протестами. Но у каждого есть свой формат. Формат Павленского — увечья. Наш формат — топлес. Я люблю акционистов, поэтому с грустью смотрю на то, как Pussy Riot из акционистов превратились в правозащитников. Я считаю, что акционизм более эффективен.

Но Pussy Riot живут в России, и если бы они продолжили свои акции, их ожидала бы участь Павленского — СИЗО и тюрьма. У вас есть осознанный предел самопожертвования, дальше которого вы не готовы идти?

— Попасть в СИЗО не означает идти до конца. Если есть возможность избежать этого, почему бы так не сделать? В последней акции Павленского суть была в том, чтобы сесть. Он облил бензином дверь управления ФСБ, чтобы показать: посмотрите, у нас есть репрессии. Мы тоже идем до конца, но в другом смысле. Когда в августе 2013 года нам подбросили оружие, я поняла, что тюрьма — это реальная перспектива. Я видела, что сейчас решается вопрос, посадят нас или отпустят. В итоге отпустили, но с посылом: "Сваливайте отсюда" Если бы FEMEN были исключительно украинским проектом, — да, наверное, нужно было остаться, сидеть и показывать всем, как мирные активистки страдают от режима. Но поскольку FEMEN — международное движение, и у нас была возможность уехать, какой смысл держать активистов в тюрьме? Нас долго обижало, что украинское общество не отреагировало защитой на наш арест. Но тут ничего не поделаешь. Помню, еще на заре нашего движения после акций я читала комментарии в интернете и думала: "Ну как так? Мы же делаем все для них, а они поливают нас грязью". Потом я поняла, что нужно делать то, что ты делал, не ожидая благодарности.

• Читайте также: Украина балансирует между цинизмом и надеждой, — Питер Померанцев

— Какую акцию вы мечтаете организовать?

— Мечта для нас — добраться до самого охраняемого представителя патриархального мира. Что-то подобное мы уже сделали — напали на Путина в Германии в 2013 году. Еще нам бы хотелось проводить акции в мусульманских странах. Но это очень затратно. Мы проводили акцию в Тунисе, нам казалось, что это не самая исламистская страна, но даже там у нас были проблемы. Активистки получили там по три-четыре месяца тюрьмы, и только благодаря нашим усилиям и поддержке активистов в мире нам удалось освободить их.

Фото: Александр Чекменев