Обыкновенный эйджизм. Почему в Украине те, кому за 40, переживают возраст нелюбви

Заместитель директора Института социологии НАН Украины Евгений Головаха рассказал Фокусу, чем украинское общество расплачивается за дискриминацию по возрастному принципу.

Откуда у украинцев стереотип о том, что ценность человека после 40-50 лет стремительно снижается?

– Есть такое понятие "психологический возраст". Это соотношение реализованного к потенциальному или, проще говоря, прошлого к будущему. В Украине у большинства людей после 30 психологический возраст очень завышен. Воспоминаний у них больше, чем планов, и кажется, что все самые важные события в жизни уже состоялись, а в будущем не предстоит ничего существенного. Зачастую при биологическом возрасте 40 лет, психологический оказывается – 60, а то и больше. У нас считается, что молодой человек должен достичь пика карьеры в 30 лет (на Западе пика карьеры ожидают в 40–50 лет). Того, кто к этому возрасту не выбился в начальники, автоматически записывают в неудачники, да он и сам себя так воспринимает. Тому, кто преуспел и реализовался до 30, тоже приходится несладко, потому что дальше идти некуда.

Вскарабкаться на верхние этажи социальной лестницы могут единицы – для этого надо принадлежать к особому типу людей, способных давить все и вся своей животной энергией. Тот, кто понимает, что на уровнях выше мелкого начальника ему делать нечего, пытается удержаться на достигнутой позиции, а это тяжело, поскольку вокруг полно молодых и рьяных желающих ее занять. С каждым годом их становится больше, а он стареет.

Достичь успеха непременно означает стать начальником?

– В Украине, к сожалению, да. Это рудимент феодализма. В феодальной системе можно либо быть чьим-то хозяином, либо принадлежать хозяину. Мы недалеко от этого ушли. Еще в ХIX веке здесь было совершенно патриархальное сословное общество. Не успело оно превратиться в капиталистическое, как грянула революция. Возникла система, которую называли социалистической, но по существу она была постфеодальной. Глава государства действовал как монарх, а колхозники мало чем отличались от крепостных крестьян. Я когда-то проводил исследование среди школьников, 75% мечтали стать начальниками. Ну не могут же в самом деле ¾ населения руководить ¼, должно быть наоборот.

Дискриминация по возрасту тоже рудимент феодализма?

– Мы имеем дело с так называемой "черной триадой" – эйджизмом, сексизмом и гомофобией, это три разрушительных социальных явления, с которыми давно и успешно борется западный мир. Они практически преодолены в странах Скандинавии, в "старой Европе" с этим хуже, и еще хуже в Южной и Восточно-Центральной Европе. Собственно, на эйджизм обратили внимание в период перехода общества от индустриального к постиндустриальному, а затем и к информационному. До этого все было построено на принципе эксплуатации работника, а эксплуатировать всегда проще людей молодых. Во-первых, они более исполнительны, во-вторых, в меньшей степени способны защищать свои права, в-третьих, более мобильны. Эйджизм сочетался с сексизмом, поэтому первыми под удар попадали женщины. Во второй половине ХХ столетия эйджизм стал предметом серьезной общественной дискуссии. Причем обсуждали не только дискриминацию в сфере производственных отношений. Мужчинам и женщинам старшего поколения в традиционном обществе отказано в праве на развлечения, секс и любовь. С эйджизмом начали бороться пропагандистскими методами, законодательными, судебными, в конце концов. Сегодня в США очень рискованно снимать детское кино, в котором присутствуют патриархальные образы "зловещих старух" вроде нашей Бабы Яги, тут же найдется несколько общественных организаций, готовых подать в суд на создателей такого фильма.

В нашем обществе происходило иначе. Мы сразу из империи, из полуразложившегося феодального строя попали в советскую систему. Формально там провозглашалось всеобщее равенство. Если хотите понять, что происходило в действительности, вдумайтесь в смысл советского лозунга: "Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет". По сути это означало, что человеку в возрасте нужно отдавать дань уважения, но вообще-то толку от него не много. Когда человеку переваливало за 50 лет, к нему относились уже совершенно иначе. Это называлось "предпенсионер". Вот самый явный показатель советского эйджизма – срочность выезда машины скорой помощи по экстренному вызову зависела от возраста больного. К 20-30-летнему выезжали так быстро, как могли. С каждым десятилетием, прибавляемым к возрасту, вызов становился менее срочным. Существовала даже негласная установка вообще не спасать стариков. Логика проста: пенсионер ничего не производит, а только потребляет продукты труда более молодых людей. У советского эйджизма имелся идеологический камуфляж. На словах принято было проявлять уважение к старикам, но по сути к ним относились, как к отработанному материалу.

Советские стереотипы во многом сохранились в современной Украине. По опыту собственной семьи могу с уверенностью сказать, что и сейчас оперативность выезда скорой помощи к молодым и людям в возрасте разительно отличается. Сейчас для человека после 45 лет очень многие сферы занятости практически закрыты. Объективная причина в том, что у него больше притязаний. Он считает, что, накопив опыт и заработав трудовой стаж, может рассчитывать на более высокую зарплату. Работодатель же зачастую заинтересован в том, чтобы нанять вчерашнего выпускника, которому можно платить по минимуму. К тому же он еще не умеет отстаивать свои права.

Если молодой сотрудник эффективнее, возможно, это и не дискриминация вовсе?

– Кое в чем молодежь вправду сильнее, но старшее поколение обладает преимуществами, которые большинство работодателей попросту игнорируют, и очень зря. Частные ментальные функции, такие, например, как острота восприятия, с возрастом утрачиваются, а вот интегративная ментальная функция с возрастом улучшается. Речь об объединении различных явлений и процессов в единую систему – способности организовывать деятельность других людей и экономить усилия, затрачиваемые для достижения цели. Лучший возраст для этого 60-70 лет. Вот почему люди после 50 очень часто оказываются более эффективными руководителями и более успешными политиками.

В СССР было предостаточно чиновников высшего ранга очень преклонных лет.

– Эйджизм сочетался с геронтократией. Эти проблемы только на первый взгляд кажутся взаимоисключающими, на самом деле они вполне могут комбинироваться, как близорукость и дальнозоркость. Геронтократию, кстати, мы тоже унаследовали от Советского Союза. Там партийные деятели очень долго поднимались по карьерной лестнице, к 60 годам достигали своего пика и сидели там до смерти. Чтобы понять, как обстоят дела с геронтократией в Украине сегодня, поинтересуйтесь возрастом ректоров университетов, вам все станет ясно. Начальствующих стариков с явными возрастными изменениями всегда единицы, а дискриминируемых сотрудников после сорока – великое множество.

Как это характеризует Украину?

– Она еще не вышла из фазы полуразложившегося патриархально-индустриального общества. Задумайтесь о том, почему украинцы инстинктивно тянутся в Европу, в краткосрочной перспективе это ведь совершенно невыгодно. Большинство наших сограждан, привыкших к патернализму, просто не выдержит тех условий, в которых живут современные европейцы. Они же никогда не знали реальной конкуренции, и для нее у них нет ни задатков, ни достаточного уровня образования. К тому же потребуется совершенно другое отношение к работе, семье и многим другим вещам. Все это будет очень болезненно для нынешнего поколения, и, тем не менее, украинцы стремятся в Европу, поскольку чувствуют, порой неосознанно, что если сейчас не изменить систему, их детям придется жить в совершенно неприемлемом обществе.

Что в нем будет такого неприемлемого?

– Там, где дискриминируют старшее поколение, для всех остальных действует принцип "живи, пока молодой". Людям не хочется думать о завтрашнем дне – заботиться о своем здоровье, развиваться, потому что будущее для них – старость, время, когда они станут никому не нужны и будут выброшены на свалку. Человек с такими установками старается получить как можно больше удовольствия здесь и сейчас, не слишком задумываясь о последствиях. Скорее всего, он действительно выгорит очень быстро и уже в 60 будет совершенно разбит и ни на что не годен. Более того, и в молодости от него будет мало толку, даже если у него есть способности, он не нацелен на то, чтобы создавать нечто ценное. По сути, он разрушает себя, неосознанно не желая дожить до тех лет, когда все будут считать его старым маразматиком. Чрезвычайно опасная установка.

И самое интересное, что эйджизм и сексизм это не чья-то злая воля – это ментальность. У нас мало людей в возрасте, которые занимаются спортом и стремятся к интересной полнокровной жизни. Украинские женщины по утрам едут на работу при полном макияже, в красивой одежде. Выглядят так, будто собираются на вечеринку. Американки, если в офисе нет дресс-кода, приходят в невзрачных, но комфортных штанах и бесформенных кофтах, потому что на работе у них нет цели "иметь товарный вид". Они действительно хотят, чтобы и начальство, и сослуживцы видели в них только сотрудников. Встречали 50-летних стюардесс на европейских и американских авиалиниях? Их ни за что бы не наняли украинские перевозчики. Если купите билет таиландской авиакомпании, увидите бортпроводниц и вовсе похожих на топ-моделей, потому что на Таиланде общество еще более патриархальное, чем наше.

Почему же для них эйджизм и сексизм не грозят катастрофой?

– В настоящем патриархальном обществе у пожилых людей есть свои функции. Они обязаны передать молодому поколению жизненный опыт. Таким образом, прожитые годы становятся ценностью и вызывают уважение. Женщина, теряя сексуальную привлекательность, не чувствует себя выброшенной за борт, потому что повзрослевшие дети, создающие собственные семьи, нуждаются в ее помощи. Кстати, в традиционных обществах пожилые мужчины обладали огромным преимуществом – будучи менее агрессивными, чем молодые, они выполняли умиротворяющую функцию во время конфликтов. Вспомните советы старейшин.

Наша беда в том, что мы зависли между Европой и Евразией или, проще выражаясь, между Европой и Россией. И застряли на полпути между постфеодальным строем и современным.