"Брали хабарі? Брав, канєшно". Как милиционеров набирают в новую полицию

После реформирования органов внутренних дел все сотрудники милиции автоматически стали полицейскими, с условием обязательной переаттестации. Аттестационные комиссии созданы в разных городах страны, в них входят полицейские, уже переаттестованные сотрудники главка МВД, сотрудники программы ICITAP Департамента юстиции США, общественники и журналисты. Средний состав комиссии — шесть человек.

Роман Синицын возглавляет одну из аттестационных комиссий с декабря прошлого года. Его пригласили на эту работу как волонтера: Роман — один из основателей волонтерского движения "Народный тыл". За полтора месяца он убедился, что всех кандидатов можно разделить на несколько групп. Профессионалы, которые горят на работе. Таких немного. Чаще встречаются недалекие люди с низким уровнем образования и эрудиции, которые с нетерпением ждут анонсированного повышения зарплат. Третья категория — начальники, заместители начальников департаментов в костюмах Brioni, приезжающие на BMW X5. "Они приходят и рассказывают, что слышали о коррупции, но сами с ней не сталкивались, машину купила теща, у тестя бизнес. Эти очень умные, но они схемщики, — невесело улыбается Роман. — Ну и "Беркут". Бойцы из Киева, области — все участвовали в событиях на Майдане, особенно 18–20 февраля. Но все они рассказывают, что сидели в дежурке или были водителями автобусов. Никто ничего не видел, не знает, незаконных приказов не получал, кто получал оружие — не в курсе, и на полиграф они тоже не пойдут. А если вас что-то интересует, пишите письменный запрос нашему начальству".

Синицын отмечает, что во время собеседований отсеивается не менее трети кандидатов. Он уверен, что система переаттестации — не панацея, остаются шансы, что в полицию могут попасть люди, причастные к коррупции и серьезным преступлениям. Однако верит, что его работа не напрасна: понемногу систему удается менять.

"На полиграфе признаются в тяжелых преступлениях"

Как происходит переаттестация?

— Все сотрудники МВД, которые к нам приходят, до этого уже проходили два тестирования: общих навыков — задачки на уровне седьмого-восьмого класса школы на логику, математику, и тесты на знание законодательства. В каждом тесте 60 вопросов, максимальный балл — 60 по каждому. Проходной балл — 25/25. Но приходили и такие, которые набирали восемь, даже шесть. А затем мы уже проводим собеседование.

Как люди, которые набрали по восемь баллов, приходят к вам? У них все равно есть шанс?

— Бывали случаи, когда мы пропускали людей с критически низким баллом, потому что приходит какой-то следак, который до этого двое суток был на дежурстве. Он нам это объясняет, а когда мы с ним начинаем общаться, видим, что это нормальный адекватный человек, просто клевал носом в компьютер, когда тесты сдавал.

Сколько сотрудников милиции должны пройти переаттестацию?

— Все. 7 ноября поменяли вывеску, вся милиция стала полицией, их всех автоматически перевели, но при условии, что они в течение трех месяцев пройдут переаттестацию. Сейчас фактически она уже завершилась в Киеве и области. Комиссий много: в Киеве около десяти, в области четыре или пять, две комиссии центрального аппарата — они тестируют глав департаментов, плюс две апелляционных.

Кого допускают к апелляции?

— Только тех, у кого по обоим тестам по 60 баллов.

О чем вы спрашиваете кандидатов на собеседовании?

— К примеру, приходит опер, копы начинают задавать ему вопросы по законодательству, по закону об оперативно-розыскной деятельности. Были случаи, когда человек с десятилетним стажем вообще не ориентировался в этом. Начинаем копать, почему так, выясняется, что он, допустим, возит начальника райотдела, но числится на должности опера и ничего плохого в этом не видит.

Второй блок вопросов связан с коррупцией: когда, при каких обстоятельствах вам в последний раз предлагали взятку, какие коррупционные риски вы знаете, какие есть незаконные способы заработка. Многие на этих вопросах плывут. По человеку сразу видно: начинает краснеть, запинаться. У нас есть возможность посылать людей на полиграф. Посылаем 30–40 процентов. Есть группы риска, некоторые должности, подразделения. Я не могу называть фамилии и результаты полиграфа, но бывало, что на нем люди признавались в крышевании наркоторговли, получении взяток, пытках, незаконном закрытии или, наоборот, открытии уголовных дел за вознаграждение.

После этого проводят расследования?

— Надеюсь, да, потому что люди признаются в тяжелых уголовных преступлениях.

Полиграф — дело добровольное?

— Да. Случаев отказа от тестирования на полиграфе у нас было очень много. Нельзя сказать, что увольняют всех отказавшихся, но это наталкивает на мысли.

Какие подразделения МВД у нас самые "замазанные"?

— БНОН, УБОП бывший — его разогнали, но люди все равно в структуре остались, БЭП — экономическая преступность, патрульная милиция в какой-то мере, тот же "Беркут" — телефон подрезать, что-то подкинуть, следователи.

Гаишники?

— Гаишники, наверное, в этом списке первые. Но они — не самое большое зло. Есть вертикально выстроенная структура завоза бабла, покупки и продажи должностей. В этой структуре гаишники в самом низу. Начальники управлений, департаментов, следствия — это дядьки посерьезнее.

Процесс не обкатан

Сколько времени отводится на собеседование с одним кандидатом?

— Пятнадцать минут. Это смешно, честно говоря. Некоторых полковников мы по два часа слушаем, это создает очередь, люди нервничают. На самом деле процесс хотят сильно форсировать. Я понимаю, Хатии (руководитель Национальной полиции Хатия Деканоидзе. — Фокус) и другим нужны быстрые победы, нужно отчитываться, но это неправильно. Процесс не обкатан. Какие-то изменения вносятся на ходу, нет нормальной коммуникации между членами комиссии и кураторами или нашей и апелляционной комиссией. То есть мы за что-то человека выгнали, он идет на апелляцию, а там не понимают причин нашего решения. Таких косяков много, но, тем не менее, это работает.

Как глава комиссия я приезжаю туда в 8:30, уезжаю иногда в 11 вечера. Потому что нужно за день прослушать 25–30 человек очников, плюс есть еще заочное рассмотрение. Это очень странная штука: нам приносят по 40–50 личных дел сотрудников, и мы должны принять по ним решения. В основном это сержанты, патрульная служба, но среди них иногда попадаются полковники или какие-то "беркута". Эти списки формируют где-то в главке, центральном аппарате, точно не знаю. Я допускаю, что люди как-то "решали", чтобы попасть в заочники. Само собой, мы вызываем их на очку, потому что невозможно принять решение, если мы не видим человека.

Как выглядит вердикт комиссии?

— У нас есть четыре варианта: соответствует занимаемой должности, не соответствует, то есть автоматом увольняется, рекомендуется повысить, рекомендуется понизить. Бывают случаи, когда человек сидит на должности старшего следователя, с нашей стороны к нему особых претензий нет, но понятно, что в профессиональном плане он не тянет, поэтому его понижают.

Сколько отсеивается?

— У меня в комиссии — больше трети увольняется, иногда больше. Например, если приходит взвод областного ГАИ, практически все они увольняются. Потому что спрашиваешь у человека, получал ли он указание от непосредственного руководства или денежное вознаграждение за то, чтобы отпустить нарушителя по 130-й статье — это управление транспортным средством в нетрезвом состоянии. Человек говорит: "Да".

У нас есть много информации и из открытых источников. Есть форма обращения граждан. Это, конечно, требует проверки, но мы на это обращаем внимание. Граждане слили тех, кто взятки требовал, возбуждал дела. К тому же, погуглишь фамилию какого-то полковника, уже более-менее понятно. Есть результаты журналистских расследований.

По хештегу #‎атестаційнібудні можно найти много, с одной стороны, забавных, с другой — страшных историй о кандидатах. Становится понятно, что сотрудники МВД плохо себе представляют, как работают законы.

— Конституцию не знают. Следователь не может объяснить, с какого момента человек является задержанным, какой у него процессуальный статус, люди плавают в базовых понятиях, которые используют каждый день. Мало кто знает 63-ю статью Конституции о том, что человек может не давать показаний против себя, своих родственников, хотя они постоянно пишут протоколы, в которых разъясняется эта статья.

Много ли таких среди кандидатов?

— Процентов шестьдесят сильно плавает в законодательстве, может, даже больше.

Даже среди сотрудников, получивших юридическое образование?

— К высшему образованию тоже есть вопросы. К нам приходят люди, которые год или полгода назад окончили академию МВД, и не могут вспомнить тему своего диплома, кто был научным руководителем, даже не могут вспомнить, в какой сфере права писали диплом.

"Они ждут"

Мне рассказывали, что в некоторых городах тем, кто не хочет проходить аттестацию, предлагают заплатить от одной до шести тысяч долларов. Это похоже на правду?

— Я слышал такое о западных регионах, где люди платили деньги, чтобы попасть в новую патрульную полицию. Фактажа у меня нет, но я не удивлюсь, если это так. Наша задача — тестирование работающих сотрудников, никакого отношения к набору новой патрульной полиции мы не имеем.

То есть человек все равно пройдет через фильтр комиссии, если вызывает подозрения?

— Да. Я могу со стопроцентной уверенностью заявить, что в нашей комиссии что-то "порешать" нельзя, никто ни разу даже не подходил с какими-то предложениями. Но вообще риски есть. В комиссии должны быть общественные активисты. Есть, например, союз ветеранов МВД, чернобыльцы, афганцы, даже Самооборона уже плотно легла под какие-то бизнесы, кого-то крышует, в тех же Ровенской, Волынской областях — это янтарь. Понятно, что они будут тянуть своих людей по чьей-то команде. Это же ненормально. В регионах, где все друг друга знают, есть большая вероятность, что в комиссии проходят люди, которые будут тащить своих ментов.

Как вы оцениваете эффективность системы МВД?

— Нужна не просто аттестация, а реформа структуры, аппарата. У нас система главков и прочего осталась с Советского Союза. К нам часто приходят люди, которые выполняют какую-то одну абсолютно тупую функцию. Например, майор делает запрос из базы данных, распечатывает карточку преступника, иногда еще по просьбе начальника что-то печатает в Word, потому что начальник не умеет пользоваться компьютером. Эта женщина-майор, которой осталось пять лет до пенсии, получает нормальную зарплату, потом пенсию хорошую получит, выходное пособие в размере около 150 тысяч гривен, возможно, квартиру ей дали, на самом деле не делает ни-че-го. Это к вопросу об эффективности всей структуры. Хорошо, мы ее уволим, но на ее место придет кто-то другой и будет делать ту же работу.

Нельзя говорить о том, что всех почистили. Многие остались или разными способами пытаются пролезть — через апелляцию, возможно, кто-то их протаскивает, уходят на больничный: в одном райотделе Киевской области еще до объявления результатов работы комиссии все ключевые игроки ушли на больничный. Насколько я знаю, сейчас многие уволенные сотрудники милиции, особенно среднего и высшего звена активно готовятся к судам. То есть можно купить решение какого-то районного суда о том, что его незаконно уволили. Потом это решение станет калькой, на его основе начнут штамповать новые. Многие даже не идут на апелляцию, потому что проще в суде решить все вопросы.

Некоторые сотрудники МВД, опасаясь аттестации, идут не в полицию, а в государственную службу охраны. Есть еще места в системе МВД, куда они могут устроиться?

— АТО. Они там числятся в милицейских полках, в их штат понабирали очень много одиозных персонажей.

Участники боевых действий не проходят аттестацию?

— Они будут ее проходить, но сейчас неизвестно, когда это будет, в составе каких комиссий, какие будут критерии формирования этих комиссий. Фактически они пережидают.

В госохране настаивают на том, что они сами будут себя аттестовать, сейчас в киевской областной ГСО до 80 гаишников, причем не таких, что "палками" махали, а замначальников, начальников управлений. Они ждут. Надеются потом перевестись, дальше влиять на что-то, это же бизнес.

Насколько эффективна работа аттестационных комиссий?

— Если бы считал эту работу бесполезной, я бы в комиссии не сидел. Моя работа не оплачивается. Фактически это волонтерство. Понемногу мы эту систему меняем. Хотя, я считаю, что всех их надо было уволить и набирать заново, выстраивая новые структуры. У нас институт детективов до сих пор не готов, поэтому возникают проблемы: мы следователя уволили, хорошо, но кто расследовать будет? Надо было делать, как с патрульной полицией: они выстроили новую структуру, которая теперь интегрируется в систему. Это нормально, к копам у меня вопросов нет, я со многими общаюсь, вижу, что они люди с мотивацией, многие вообще пришли из бизнеса в простые патрульные, потому что решили, что могут поменять страну. Среди копов много светлых хороших людей, их процент больше, чем в старой милиции.

Сейчас обещают проводить аттестации чуть ли не каждый год, и это правильно. Кроме того, обещают проводить переквалификацию, посылать в учебные центры и по профотбору еще отсеивать. Я пока еще верю, что из этого что-то получится.

• Читайте также: Реформа милиции. Победит ли полиция растущую преступность

В декабре милиционеры, не прошедшие аттестацию, устраивали митинг, протестуя против новой системы тестов и массовых увольнений. Со временем их будет становиться больше, не могут ли они раскачивать ситуацию в стране?

— Могут, конечно. У нас сейчас галопирующими темпами растет преступность: угоны автомобилей, разбойные нападения, кражи — статистика печальная. Но дело в том, что менты все это и крышевали. Для меня связь между ростом преступности и количеством уволенных ментов очевидна: они будут раскачивать лодку. Ну это такой переходный период. Нужно быстрее реформировать систему.

#‎атестаційнібудні

Под таким хештегом в Facebook члены аттестационных комиссий публикуют зарисовки с заседаний

Чому ми вас маємо залишити в поліції?

— Бо МЕНІ підходить графік.
— Бо МЕНІ хочеться дослужити спокійно до пенсії.
— Бо МЕНЕ влаштовує моя робота.
— Бо МЕНІ ніде більше працювати, я все життя в міліції.

В чому ви бачите реформу?

— МЕНІ дадуть більшу зарплату.
— МЕНІ дадуть більше матеріальне забезпечення.
— МЕНІ дадуть нову форму.

Ну а не з матеріального?

— люди мають змінити своє ставлення до НАС.

Ну а з управлінських рішень?

— Ну щоб ДО МЕНЕ начальник харашо ставився, премії там виписував, відпускав, коли нада.

99% кандидатів так кажуть. Я не утрірую щас.

*******

— Що робили в період листопад 2013 — березень 2014 років?
— Адмінбудівлі охороняв. На майдан не прівлєкався.
— Ви на поліграф підете? Можете відмовитись, це ваше право.
— Нє, не піду, далеко їхати.

Внюхав фєна. Прийшов на комісію. Признався. Люди кажуть, що мало позитивних історій. Та вистачає...

*******

Молодий. Спортсмен. Атестувався в Корд, прийшов на милицях, але відбір пройшов. Залишилась атестація. Бойові операції — підтверджені. Вогневі контакти з сепарами — підтверджені. Тусили на нулі якийсь час. Командир підрозділу. Високий бал. Молодий дуже як на командира. Але світлий. Відправили на поліграф, він аж зрадів: "Завжди мріяв зрозуміти, як там все відбувається, бо жуліків тестували поліграфом не раз". Поліграф чистий.

Старий. Високий бал. Дуже високий. Співбесіда — чудова. Розмовна іноземна. АТО — декілька ротацій в червоній зоні. Бойові операції...
Обидва на підвищення...

*******

— В чому, по-вашому, полягає суть реформи поліції?
— Форменний одяг.
— Що форменний одяг?
— Дадуть хорошу форму!
— ?
— Машину дадуть!
— ?!
— Заправлену! Машину з бєнзіном!
— ?!
— Зарплату велику!
— З чим ви пов'язуєте низький рівень довіри населення до міліції?
— Ну як вам сказати. Якась погана людина в органах затесалась, по ній і судять про всю міліцію.

*******

— Конституцію читали?
— Так.
— Джерелом влади в Україні є...?
— Верховна Рада!
— Ні.
— Верховний суд!
— Спробуйте ще!
— Конституція?
— Хто її встановлює?
— Верховна Рада.
— Ні.
— Як його... етот... щяс...
— Народ.
— О! Точно! Народ!

*******

— Скільки людину можна тримати в наручниках?
— Три години.
— Ні. Не більше двох годин.

*******

— Що ви робите, коли отримуєте злочинний наказ?
— Я маю виконувати наказ.

*******

— Уявіть ситуацію. Ваш начальнік взяв хабара. Ви стали свідком. Ваші дії?
— Скажу, щоб гроші вернув людям.

*******

Дэвушка. Тєхнарь по посаді. Вирішила сразіть комісію наповал незнайомими словами.
— Розкажіть будь ласка, що робите на теперішній посаді.
— З баз даних різними програмними комплексами інформацію дістаю для довідок начальству. Для статистики. З Армора там. Майескюель, ексель, хетеемел знаю прекрасно.
— О. А що таке хтмл?
— Ну... Це программа така у мене в комп'ютері є...

*******

Атестований нашою комісією на "негативно" співробітник з'їв атестаційний лист з нашими підписами. Під час доведення результатів за місцем роботи. З'ЇВ.

Це поки "премія Дарвіна" в цій атестації. Не проблема ж виписати новий, що ми і зробимо. Зазвичай спроби "відпетляти" набагато витонченіші та продуманіші. І я їх знаю вже з десяток. Варіантів спроб. Скоро про це напишу.

Ох і не хоче система змінюватись...

*******

— Ви майте на увазі, я хабарі брав, всі брали, що ви собі думаєте, ви нічого іншого від мене не почуєте, брав я, чуєте? — примовляв він, заповнюючи згоду на поліграф.

Через 5 хв. після того, як пішов, заходить координаторка: — Слухайте, він каже, що не проти, якщо ви його рекомендуєте звільнити.

— НЄТ, МИ НЕ ДАМО ЙОМУ ТАК ЛЕГКО ЗДАТИСЬ. Спочатку поліграф.

*******

— Брали хабарі?
— Брав, канєшно. Начальнік заставляв. Зарплата маленька...
— А зараз що?
— Ну після Майдану не беру
— А чого так?
— Бо лучше стало. З кожним днем стає все лучше...

*******

Обласне ДАІ.

— Давайте змоделюємо ситуацію. Ваш безпосередній начальник взяв хабара розміром $1000. Ви — єдиний свідок. Ваші дії?
— Які дії. Взяв та й усе. То ж начальнік.

*******

Міліціонер з КПП

— Підстави для зупинки транспортного засобу?
— Не знаю. Вони самі зупиняються.

*******

— Взятки вам предлагали?
— Да.
— А брали?
— Нет.
— За 10 лет работы в ГАИ ни разу не брали взятки?
— Нет. Просто деньги рядом клали. Ну вы знаете, как это происходит...

*******

Бойовий полковник. У полковника бали майже 50 із 60, і по логіці, і по праву, і новенькі Lowa Zephyr, підігнані волонтерами.
Почали проводити з полковником співбесіду англійською. Лееедве трошки полковник не дотягнув до нормального розмовного рівня.
Полковник каже, що нинішня посада і лінія його не влаштовує і він хоче "в развєдку", навіть просив, щоб ми його туди рекомендували.