Зависимая жизнь. Почему алкоголики и наркоманы предпочитают нелегальную реабилитацию

Небольшой дом на окраине села в Киевской области. По его периметру рассредоточились полицейские. Проходит спецоперация. Стук в дверь: "Открывайте, полиция!" За дверью тишина. "Открывайте или мы ломаем дверь".

Внутри дома 15 человек, большинство из них нарко- или алкозависимые люди, которых принудительно удерживают в помещении под кодовым названием "реабилитационный центр".

Внутри кровати, расположенные буквой "П". На них, видимо, и спали "реабилитанты", рассказывает начальник департамента по борьбе с торговлей людьми Нацполиции Артем Крищенко. При осмотре помещения силовики обнаружили меню: в день на еду для одного человека 20 грн. В холодильнике лежали пара помидоров, кусок сала, хлеб и вода. "В тюрьме и то кормят лучше", — удивляется Крищенко.

Этот дом правоохранители выявили в ходе расследования по заявлению жителя Днепропетровской области, страдавшего наркоманией. Он был одной из жертв, некогда проходившей "лечение" в реабилитационном центре.

Как выяснилось, злоумышленники по просьбе родственников вывозили страдающих зависимостью людей из их квартир, заключали в "рехабе" и заставляли бесплатно работать на стройках или сдавали в аренду фермерам. За отказ от выполнения распоряжений похитителей или за попытки покинуть территорию центра применялось насилие. Убежать, как это сделал наш герой, удавалось немногим.

Всех вылечим

На сегодняшний день правоохранители выявили три нелегальных реабилитационных центра в Днепропетровской области и один в Киевской. Всех пациентов туда отдали сами родственники. Мотивы разные: кто-то хотел помочь вылечиться близкому человеку, но были и те, кто преследовал шкурный интерес. "Благодаря разработке СБУ в Чернигове нашли американца. Его в центр сдала жена-украинка. Там бедолагу накачали какими-то препаратами, оформили как наркомана, а в это время его благоверная уехала в Штаты заниматься продажей недвижимости мужа", — рассказывает Артем Крищенко.

Впрочем, сеть нелегальных реабилитационных центров гораздо обширнее. Чтобы создать лечебницу для реабилитации зависимых, достаточно зарегистрировать общественное объединение и предоставлять услуги по "спасению" алкоголиков и наркоманов. Устроить проверку подобных учреждений Минздрав не может. У так называемых реабилитационных центров нет лицензий на медицинскую деятельность. Полиция имеет право заняться расследованием по заявлению потерпевших, но нагрянуть "в гости" может лишь спустя полтора месяца следствия.

Важно понимать, что пребывание в реабилитационном центре и продуктивное лечение от наркомании и алкоголизма — разные вещи. Случаи, о которых рассказал Артем Крищенко, не о лечении, а о виде бизнеса, который набирает популярность в Украине последние несколько лет.

"Настоящее лечение состоит из трех этапов: детоксикация — медикаментозная терапия, психологическая реабилитация и социальная реабилитация — возвращение человека в нормальную жизнь. В центрах социальной реабилитации могут вести только адаптационную работу, но не более", — поясняет руководитель наркологической клиники "Атос" Юрий Пакин.

Методы лечения и подходы, которые выбирает реабилитационный центр, везде разные. Юрий Пакин утверждает, что, безусловно, существуют общепринятые практики, но есть и те, о которых можно дискутировать. К примеру, в его клинике пациенты не занимаются трудовой деятельностью. Главное внимание уделяется психологическим тренингам, спортивным и оздоровительным программам, арт-терапии. Они направлены на то, чтобы восстановить психологическое состояние пациента и помочь избавиться от чувства безысходности, которое часто свойственно зависимым людям.

В трудотерапии как таковой, если ее организовать правильно, ничего страшного нет, но происходящее в нелегальных центрах к какой-либо терапии не имеет никакого отношения. "Это специально структурированная деятельность, когда человеку подбирают вид работы, который показан именно ему. Это может быть просто резка бумаги. Речь точно не о том, чтобы копать яму или сколачивать ящики", — поясняет нарколог Сергей Дворяк.

Тюрьма как тюрьма

Контакт пациента с внешним миром даже в легальных реабилитационных центрах ограничивается. Любое общение регламентируется программой лечения и реабилитации. Есть центры, где сразу предупреждают, что в течение определенного времени пациентам запрещено с кем-либо встречаться или разговаривать по телефону. Но это всегда происходит на добровольных началах. В соответствии с законодательством Украины больные алкоголизмом и наркоманией не считаются недееспособными людьми и вправе самостоятельно принимать решение, проходить лечение или нет.

"Принудительное лечение возможно только по решению суда. Когда пациента принимают по воле родителей, которые этого захотели и за это заплатили, с ним начинают обращаться как с объектом, а не субъектом — применяют в отношении него репрессивные методы. Такой подход не соответствует ни научным представлениям о заболевании, ни конституционным правам", — добавляет Сергей Дворяк.

Единственное исключение — пациент допился до "белочки". "Белая горячка — это смертельно опасное состояние. 40% пациентов при белой горячке, если их не лечить, умрут. На таких больных распространяется закон о психиатрической помощи. По отношению к ним применяются меры недобровольного лечения", — поясняет бывший главный нарколог Украины Анатолий Виевский.

Да я шут, я паяц

"Когда я был в запое уже дней восемь с перерывом на детоксикацию, ко мне домой пришли несколько человек. Сказали, что из милиции и мне пора собираться. Сопротивляться не стал, ведь помнил далеко не все, что было в эти дни. Когда подъезжали к "дому", понял, что везут не в милицию", — это рассказ одного из лучших литературных критиков страны Евгения Стасиневича о том, как началось его лечение в реабилитационном центре.

Он один из немногих публичных людей, кто в Украине открыто говорит об алкоголизме и не скрывает, что сам алкоголик с 12-летним стажем.

Стасиневич вспоминает, что окончательно понял, где он, когда наутро проснулся. "Дом", как часто называют пациенты реабилитационные клиники, выбрали ему его близкие. Нашли по рекомендации специалиста.

Это была уже не первая попытка пройти реабилитацию. Сначала его попробовали лечить в одной из киевских клиник, но оттуда критик сбежал. Через два месяца близкие Стасиневича нашли очередную клинику, подходившую семье с точки зрения оплаты и условий пребывания. Однако в ней происходили странные вещи.

"Одним из элементов терапии в "доме" были так называемые утруднения — создание некомфортных условий пребывания для клиентов, которые игнорируют распорядок и своим поведением усложняют жизнь другим", — вспоминает Стасиневич.

Человек подвергался не физическому насилию, а скорее моральному давлению. К примеру, за отказ подняться вовремя или за не выключенный свет в туалете можно было весь день проходить с привязанной бутылкой с водой. Если пациент и после этого не соглашался с внутренним распорядком, то "утруднений" становилось больше — вплоть до матрасов, которые надо везде носить с собой, и картонных коробок с прорезями для рук, ног и головы.

"Родственники об этом не знали, пока я не вышел. Если родители заходят в "дом", то никаких наряженных "елок" там не увидят. В этот день все снимают свое "обмундирование", — поясняет Стасиневич и добавляет, что общение с родственниками происходит в основном по телефону под присмотром работников центра. Иногда разговоры прерывали, если пациент сильно жаловался или врал. Но часто близкие не могли и представить себе, что на самом деле происходит в так называемой клинике.

За работу! В трудотерапии, если ее правильно организовать, ничего страшного нет

Молчание не золото

Стасиневич далеко не единственный пациент, для лечения которого родственники предпочли сомнительный центр полностью легальной клинике. Причину этого исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман объясняет предельно просто: в государственных реабилитационных клиниках можно даже купить наркотики. Контроля нет, поэтому некоторые врачи-наркологи рассматривают свою работу исключительно как бизнес.

В Украине нет закона, регламентирующего работу наркологов. Существует только закон о психиатрической помощи. В цивилизованном же мире врачи-наркологи — те же психиатры, просто занимающиеся профильным аспектом проблемы, которая называется "психиатрия зависимости".

"Я еще лет 15 назад пытался уговорить власти взглянуть на проблему, но они категорически не хотят", — с отчаянием в голосе рассказывает Семен Глузман о своей борьбе за привлечение внимания представителей Минсоцполитики к проблеме. Он поясняет, что лечение наркомании и алкоголизма требует мощной социальной составляющей.

По мнению психиатра, масштабы проблемы выходят далеко за пределы неблагополучных слоев населения. К примеру, наркомания сейчас активно процветает среди детей высокопоставленных чиновников. "Выхожу я как-то из кабинета премьера — не нынешнего, это было определенное количество лет назад. Меня встречает его помощница и просит зайти в кабинет, где рассказывает о трагедии со своим сыном, который начал употреблять наркотики. Меня это поразило. Я повысил голос, спросив, почему они прячутся, ведь это не персональная беда, а беда всей страны. Она объяснила, что занимает высокий пост и не может о таком говорить. Видимо, пост дороже, чем жизнь сына", — рассказывает Глузман.

По факту подходы к лечению зависимостей в Украине достались нам в наследство от Советского Союза. "В этой отрасли СССР толком ничего не произвел, а применял всякую чушь. Поскольку был спрос, использовалась практика кодировки, которая нигде в мире до этого не применялась. Человека помещали в ситуацию страха, убеждали, что случится что-то ужасное, если он не поменяет свое поведение. Иногда это давало результаты, но стоит посмотреть на пациентов, которые после кодировки вновь начинали пить еще сильнее, и становится понятно, что кодировка — метод, не имеющий ничего общего с наукой", — объясняет Виевский.

Лишь в 1997 году в Украине утвердили стандарты наркологической практики. Про них наркологи знают, но далеко не всегда пользуются.

В отсутствие нормального государственного института наркологии в Украине начали возникать центры реабилитации при церквях. Первые такие центры появились в 1992–1993 годах. Общепринятой практикой в мире считается принадлежность к церквям 10–15% общего количества реабилитационных учреждений. Изначально в Украине такой паритет соблюдался, в центры приглашали наркологов и вели реабилитацию.

Но дальше, как рассказывает Анатолий Виевский, развитие сети подобных центров перешло в руки людей, которых мало заботил профессиональный аспект лечения больных. Бывший чиновник Минздрава поясняет, что за 26 лет независимости контроль над подобными учреждениями не взяли на себя ни Минздрав, ни Минсоцполитики, ни Министерство молодежи и спорта.

Это и приводит к тому, что реабилитационные центры все чаще превращаются в места несвободы, а не места помощи. По подсчетам наркологов, среди светских центров Украины только 5–7 учреждений работают в соответствии со стандартами. Что касается религиозных центров, которых в Украине более 200, только 10–15 учреждений могут отделять реабилитационные задачи от церковных.

Генеральная доверенность на жизнь

В условиях бесконтрольности ответственность за жизнь и здоровье пациентов в клиниках несут близкие больных. Многими из них, как говорилось, движет стыд. Именно боязнь быть обсмеянными, чувство вины за то, что в семье есть алкоголик или наркоман, заставляет родственников искать варианты. Часто те, у кого нет денег и возможности получить информацию о центрах, с радостью воспринимают истории о том, как помогли чьему-то сыну.

По словам Артема Крищенко, именно в приходах часто промышляют желающие набрать себе рабов "на лечение".

Да и к центрам, которые действуют легально, немало вопросов. Большинство из них также ограничивают свободы и нарушают права пациентов, ставя перед собой первоочередную задачу удержать пациента любой ценой.

• Читайте также: Лечиться даром. Почему украинцы боятся врачей

Программы реабилитации успешно проходят 25% пациентов. Но зачастую лишь потому, что смогли преодолеть не только свои слабости, но и подходы постсоветской наркологической системы. Одним словом, в казалось бы такой далекой от политики сфере, как наркология, в Украине пока полное засилие Совка. ЛТП попросту сменили вывески на "реабилитационный центр", но сохранили отчетливо репрессивные подходы к пациентам.