Известный украинский каскадер рассказал Фокусу, почему в его профессии страх лажи сильнее страха смерти и как по кейтерингу на площадке можно оценивать перспективы будущего фильма
Юрий Грошевой — один из самых известных украинских каскадеров. 25 лет из своих 45 он в профессии. Грошевой из династии каскадеров. Его отец и брат тоже занимаются трюками. Вместе они основали Международную ассоциацию профессиональных каскадеров "Украина".
Среди прочего Грошевой дублировал актеров в сериалах "День рождения Буржуя", "Кукла", "Нюхач", фильмах "Молитва о гетмане Мазепе", "Код Каина", "Обычное дело", "Матч", "Райские птицы" и многих других. О своей опасной, но интересной работе он рассказывает с неподдельным драйвом и профессиональной гордостью — качествами, без которых настоящим мастером не стать. Как, впрочем, и без осторожности.
Я с детства хотел стать каскадером. На каникулах мотался с папой по съемочным площадкам. Помню, мы поехали в Беларусь. Папа был каскадером в фильме про войну — "Взять живым" назывался. Я смотрел, как отец с коллегами стреляют, падают, переворачиваются на мотоциклах. Потом пошел в ближайший овраг, попытался сам падать. Ободрал все колени и локти, но был очень горд собой. Так меня и затянуло.
Моя первая каскадерская работа была лет в 16–17, еще до того, как я начал этому учиться. Отец работал в фильме "Распад" про чернобыльский взрыв и попросил меня поучаствовать в одной сцене. Это было на центральном железнодорожном вокзале в Киеве, и нужно было сымитировать панику в толпе, когда люди бегут на поезда после взрыва. Мне надо было падать через парапеты в здании вокзала, бегать по ним и создавать видимость хаоса. Высота парапетов была довольно большой, но я бы не сказал, что испытывал страх. Хотя трепет был. Я понимал, что у меня есть задание и нельзя облажаться.
По-настоящему готовиться к работе каскадера я стал сразу после армии. Пошел работать осветителем на киностудию, а после смены бежал в спортивный зал и тренировался с пацанами, которые тоже хотели стать каскадерами. Мы занимались года два. Выстраивали сцены прямо в зале и отрабатывали их. У нас был балкон, и мы учились падать с высоты, имитировали стрельбу, учились акробатике.
Выбрать профессию. Грошевой захотел стать каскадером в детстве, когда ездил на съемки с отцом
Освоить технику правильного выкладывания страховки — начало любой каскадерской карьеры. Отношение к страховке должно быть трепетным, потому что от нее зависит твоя жизнь. Можно недоедать, но купить себе наколенники и налокотники. Я именно так и делал.
Чтобы стать каскадером, нужно найти хорошего наставника. Он научит тебя всем премудростям. Просто выйти и сделать в кадре сальто — этим никого не удивишь. А вот если сделать то же сальто, но красиво отыграть его с ударом от чего-то, будет совсем другой эффект.
Трюк ради трюка никому не нужен. Поэтому важно найти для него в фильме подходящий момент. Иначе получится пшик. Вот, например, эпизод: девушка переходит дорогу, ее сбивает авто, и она впадает в кому. Здесь для драматизма трюк важен. Но если на переднем плане будет стоять и разговаривать с кем-то Джонни Депп, а на заднем — девушку собьет машина, этого никто не заметит: все будут следить за разговором.
Помню всего один случай, когда мне было страшно и тряслись ноги. Я тогда только начинал каскадерскую карьеру. Задача — залезть на памятник Богдану Хмельницкому в Киеве, встать на круп его коня, прочитать текст вместо актера, а потом на тросе спуститься — как бы в состоянии невесомости. Была ночь, и только что прошел дождь. Я начал лезть на этого коня и понял, что скольжу: памятник просто уходил у меня из-под ног. Ухватиться было не за что, и я подумал, что сейчас сорвусь. Я боялся не того, что мне может снести пол-лица, а лажи и, что всем будет смешно. Не знаю, каким усилием воли, но я залез на этот памятник, и только тогда меня попустило.
Я никогда не отказывался от трюка из-за страха. И вообще видел такое только раз. Каскадеру нужно было упасть спиной с высоты около 12 метров, и он отказался. Причем каскадер хороший, работает и сейчас. Просто в тот момент засомневался. Страх за жизнь, само собой, есть, но я всегда понимаю, что подстраховал себя, и надеюсь на собственный профессионализм. А вот у актеров видел панику не раз. Помню, мы "вешали" актера и все ему рассказали: что такое лямковая система и что он будет висеть на ней, а петля на шее — это обманка. Я на себе показал, а потом поставили актера, и видно, что он хочет сделать шаг, но не может. И в глазах такой страх — животный. Потом, правда, отдышался, и все получилось.
Ходячий факел. Однажды во время трюка у Грошевого полностью обгорели пальцы
Один раз у меня все-таки было желание отказаться от трюка. Съемки проходили на лимане под Николаевом в ноябре. Я дублировал актрису, был в парике с волосами по задницу и без гидрика (гидрокостюма. — Фокус), потому что нужно было показать голые плечи. По сценарию героиня плывет вдоль берега, у нее заканчиваются силы, и тут ее догоняет и накрывает БМП. Я залезаю в воду, а она холоднючая, еще и ветер. Воды по пояс, и когда плывешь, бьешься ногами о дно. Я сделал один дубль, но мне сказали, что нужен второй. Я залез на БМП отдохнуть и вижу: с моих ног по нему бегут струйки крови. От холода я даже не почувствовал, что все пальцы распанахал об ракушняк. Еле-еле сделал второй дубль, но батя (Анатолий Грошевой, каскадер и отец Юрия. — Фокус) мне сказал, что, возможно, понадобится третий. Я к нему подошел и тихо так говорю: "Не потяну, у меня уже ноги подкашиваются". Слава богу, третий все-таки не понадобился.
Трюки делятся на категории сложности. Можно постоять рядом с огнем, а можно гореть. Можно гореть на 10%, а можно на 100% — как ходячий факел. Очень сложно, даже, пожалуй, тяжелее всего работать с лошадьми. У них же свои мозги есть. Ты можешь думать, что весь такой классный, сейчас будешь скакать из точки А в точку Б, но тут лошадь чего-то пугается и просто уходит из-под тебя, — и все. Очень непредсказуемое животное.
Еще трудно работать с актерами. Если ты во время имитации драки случайно зарядил другому каскадеру и у него выросла шишка, можно заменить его и продолжить работу. Но упаси господь так зацепить главного героя. Придется останавливать съемочный процесс, а это очень дорого. К счастью, я никого из актеров случайно не бил, а вот они мне "заряжали". Еще при съемке драк очень важно правильно выстроить камеры. Если они стоят хоть немного не так, лажа сразу бросается в глаза, и видно, что кулак пролетает мимо человека, как в индийском кино.
Некоторые трюки нужно готовить очень тщательно. Вот недавно я работал как постановщик трюков на шоу "Х-фактор" на телевидении. Вроде бы ничего сложного — поднять и опустить девочку на кольце. Но это прямой эфир, и на девочке должно быть минимум страховки. Нужно думать, куда отвести все эти веревки и тросы, чтобы их не было видно и чтобы сработать в унисон, в музыку. Здесь подключаются законы физики. У меня есть команда — люди, к которым я обращаюсь, когда нужно сделать что-то специализированное. В этом случае я нарисовал схему и план, рассказал человеку, как все должно выглядеть, и мы с ним вместе реализовали это. Иногда, если мы готовим автомобильный трюк, берем детские машинки и составляем схему на них. Представьте, стоит толпа здоровенных мужиков и играет с машинками.
Годы учебы. Перед тем, как стать каскадером, Грошевой несколько лет каждый день тренировался
Когда-то у меня пальцы на руках полностью обгорели, но это не страшно — через две недели все зажило. Неудачи бывают. 12 лет назад надо было сделать трюк "кегли". Это когда человек стоит на деревянном помосте, подъезжает машина и подбивает его. Тогда была спешка, в последний момент все переиграли, и автомобиль начал выезжать с другой стороны, а я не знал этого. Сначала хотел податься вперед, но в последний момент передумал и решил подпрыгнуть. Дал на одну ногу больше нагрузки, приземлился на бок и сломал голеностоп. Мне тогда сделали операцию, закрутили в ногу 12 шурупов и сказали, что через полгода их надо вынуть. Но я так этого и не сделал. Это же снова операция и реабилитация, а значит, потерянное время и деньги. Так и хожу. Приходится брать с собой в аэропорты рентгеновский снимок на случай, если зазвеню на металлоискателе.
Мой самый удачный трюк был два года назад. Съемки проходили в Беларуси, и нужно было сделать переворот машины. Сначала мы с другим каскадером ехали параллельно друг другу, а потом я переворачивался. Чтобы сделать такой трюк, в машине, кроме страховки, важны два прибора — тахометр и спидометр. Мы рассчитали, что идеальная скорость — 55 км/ч, выстроили угол, под которым надо переворачиваться. А потом я узнал, что в моей машине не работает спидометр. Пришлось ездить зеркало к зеркалу со вторым каскадером, чтобы подстроиться друг под друга. Трюк получился эффектный. Еще мы с товарищем делали хороший трюк на фестивале каскадеров. Сидели в грузовой машине, потом происходил взрыв, мы выходили из нее полностью в огне и шли на публику. Особенно красиво это выглядело ночью.
До начала 90-х годов у каскадеров было много работы. Я тогда учился в школе и помню, что редко видел отца дома — он постоянно пропадал на съемках. В 1990–1991 годах пошли первые коммерческие картины и более-менее нормальные гонорары. Я тогда только начинал работать и успел захватить это время. А вот дальше, сказать, что был застой, — ничего не сказать. Работы для каскадеров не было вообще. В 1993 году мы отработали одну картину за год. Как жить? Никак. Приходилось подрабатывать — грузчиком, на стройке, где угодно.
В 2000-х пошли сериалы, много рекламы, музыкальные клипы. Если в 1993-м съемочный день каскадера стоил $50, и за них ты должен был в феврале скакать на коне сквозь ветер, то в начале 2000-х ставка поднялась до $200. Причем в эту сумму входили не самые сложные трюки: когда в тебя попадают пули и ты падаешь, драки, беготня, небольшие падения. А вот трюки с горением, прыжками с высоты, переворотами на машине стоили дороже. Например, полное горение могло доходить до $1 тыс.
Экстрим — на работе. Вне съемок Грошевой старается не рисковать жизнью
Сейчас гонорары снова идут вниз, но работы стало больше. Снимается полнометражное кино — в нем я, кстати, больше всего люблю работать — сериалы, шоу, клипы, реклама. И, как ни странно, есть работа в театре. Я уже девять лет работаю как постановщик трюков по договору в театре им. Франко. У меня было четыре спектакля в репертуаре, осталось два – "Назар Стодоля" и "Незрівнянна". Во втором спектакле над сценой должна летать Наталья Сумская. Она летит в специальной системе, и нам надо было найти способ быстро и незаметно актрису в ней зафиксировать. Мы придумали фокус с переодеванием, которое длится всего шесть секунд.
Как театр начинается с вешалки, так кино — с кейтеринга. Я давно заметил, что если кейтеринг хороший, много всего вкусного, тогда и кино большое. А если кейтеринг маленький, значит и кино будет такое себе.
Трюковое шоу — это вам не шарики развесить. Сейчас в Украине снимается много сериалов, а с шоу больше предложений, чем их реализации. Звонят из каких-то компаний, говорят: "Хотим сделать шоу", но когда слышат цифры, быстро стухают. А что вы думали, ребята? Трюковое шоу нужно подкреплять пиротехникой: выстрелы, взрывы, поток экшена.
В профессии нет возрастных ограничений, но многое зависит от того, как ты себя чувствуешь, от физических данных. Я постоянно поддерживаю себя в форме, но не всегда получается тренироваться каждый день. Хожу в бассейн, занимаюсь на петлях дома, бегаю. Раньше тягал железо, но потом у меня нашли грыжи, и невропатолог сказал, что мне нужно в шахматы играть, а не каскадерить. Вообще, каскадерский век — ну какой он? Попрыгал ты, попадал, пока молодой. Но каким бы прытким ты ни был, зритель всегда заметит, если ты сдаешь. Взять даже Джеки Чана, которого я очень люблю. Джеки сейчас и Джеки в 30 лет — это небо и земля.
Зачем лишний раз рисковать собой, щекотать нервы и прыгать с парашютом? Экстрима мне хватает на работе. Если нужно будет для дела, я прыгну, но платить за это деньги — ну уж нет. Поэтому отдых для меня — костер и палатка в лесу возле речки.
"Если во время съемки драк камеры стоят хоть немного не так, лажа сразу бросается в глаза, и видно, что кулак пролетает мимо человека, как в индийском кино"
Работа вряд ли изменила меня, но точно изменила мое отношение к страху смерти. Никогда не буду ради пафоса делать на людях какие-то опасные вещи. Это мое золотое правило. Если мне говорят: "Че ты так медленно едешь? Ты ж каскадер!" — я отвечаю: "Я могу разогнаться, но не вижу в этом смысла". На работе ты понимаешь, почему и за что рискуешь. А просто так, чтобы перед кем-то повыделываться, — зачем?
Мой сын не будет каскадером. Когда он выбирал вуз, я ни на чем не настаивал. Советовал только выбирать дело, в котором он сможет расти. Я считаю, чтобы быть каскадером, нужно фанатично относиться к этой профессии. Я не видел этого в сыне, хотя он очень любит кино.
Счастье — когда мне звонят и говорят: "У нас тут для вас есть работа". Я приезжаю, режиссеры и продюсеры рассказывают, как они видят какой-то трюк, а я понимаю, что в таком виде он не получится, начинаю их переубеждать. И получаю великое удовольствие, когда в конце со мной соглашаются.
Важно чувствовать себя на своем месте. Когда я оканчивал университет, нужно было сделать презентацию. В начале моего выступления в зале было 25–30 человек, в конце набилось столько людей, что некоторым пришлось стоять в коридоре. Потом мне все аплодировали. Тогда преподаватель сказала фразу, которая мне до сих помогает: "Я вижу, что человек знает, о чем говорит, и что он на своем месте". Это и есть счастье.