Старосветский Голливуд. Страх, ненависть, любовь и смерть в киевской опере
До изобретения кинематографа его место занимала опера. На европейских сценах блистали великие артисты, за которыми следили армии фанатов, в репертуарном багаже композиторов было по 50–70 опер, серьезных и комических, но, главное, оперное искусство было массовым. Театры строились с расчетом на 500–800 человек, в них обустраивали как королевские ложи, так и галерки, с которых студенты бросали цветы или гнилые овощи, выражая отношение к певцу. На родине оперы, в итальянской Венеции, к началу XIX века работало семь оперных театров на 160 тыс. населения. Для сравнения: сейчас на 260 тыс. венецианцев приходится два кинотеатра и один оперный театр La Fenice. Однако в Восточной Европе дело обстояло иначе. К примеру, в Киеве 200 лет назад вообще не было своей оперы, хотя горожане очень любили такие представления.
— В Киев приезжали итальянские труппы, привозящие с собой на телегах и бричках четыре типовые декорации: улицу, комнату, лес и дворец, а также определенный набор мятых костюмов и 15–25 сюжетов. Киевляне очень радовались гостям, но смотреть один и тот же репертуар им надоедало, — рассказывает Фокусу Лариса Тарасенко, архивариус Национальной оперы Украины.
На этой должности она работает с 1993 года, ведая архивом-библиотекой — свидетельствами истории оперы, запечатленными на бумаге. Это в первую очередь ноты, а также эскизы, рисунки и фото певцов, афиши и отчеты газетных критиков. Архив киевской оперы занимает две комнаты в глубине здания, расположенного справа от театра. Они плотно заставлены стеллажами с материалами, большие выставки устраивать негде. Хотя устраивать стоит, ведь в распоряжении Ларисы Тарасенко — интереснейшие сюжеты разных жанров.
Печатная редкость. В XIX веке "Рождественскую ночь" ставили в киевском театре лишь однажды, в 1874 году. Ценный экземпляр нот оперы изготовлен в то время
Политический триллер
О киевской опере среднестатистический горожанин знает немного, в лучшем случае он слышал, что здесь кого-то убили. Тарасенко же об этой истории знает все. Она бережно раскрывает партитуру оперы "Сказка о царе Салтане" — эти ноты стояли на дирижерском пульте 14 сентября 1911 года. В тот вечер в антракте анархист Дмитрий Богров двумя выстрелами из браунинга смертельно ранил Петра Столыпина, премьер-министра Российской империи. Одна из пуль прошла навылет и ранила в правую ногу скрипача Антона Берглера, в тот момент находившегося в оркестровой яме.
В мировой истории оперы этот случай не уникален, ведь театры регулярно посещали не только королевские семьи и аристократия, но и рядовые горожане, потому здесь было удобно устраивать политические акции — демонстрации и террористические атаки. Во время правления короля Умберто в Италии регулярно минировали оперные театры в Риме и Пизе. В 1858 году во Франции покушались на императора Наполеона III и его жену, императрицу Евгению. Тогда на их пути в парижскую оперу взорвались три бомбы. Восемь человек из эскорта и прохожих погибли. Императорская чета осталась в живых и все-таки пошла на представление: по преданию, прямо в нарядах, забрызганных чужой кровью.
Зато киевскую оперу большая политика сопровождала еще до момента ее основания. Все началось с того, что губернатор Александр Безак отправил антрепренера Фердинанда Бергера к царю, чтобы добиться разрешения на открытие постоянного оперного театра в Киеве. После долгих уговоров Александр II, считавший, что стационарный театр в провинции не нужен, крайне неохотно дал разрешение. В 1867-м киевская опера открылась. Дело было после польского восстания, а также выхода Валуевского циркуляра 1863 года, запрещавшего публикации книг на украинском языке. На волне русификации оперу решили делать русской: была квота на исполнение произведений русских композиторов — минимум четыре в сезон. Певцы все должны были петь по-русски, независимо от того, на каком языке написано либретто. Переводами занималась одна из первых солисток киевской оперы Александра Сантагано-Горчакова, баронесса из семьи обрусевших немцев была полиглотом и против воли родителей выучилась профессиональному пению. Она перевела около 70 опер на русский, большинство из них шли в театре до начала XX века.
Таланты и поклонники. Красиво оформленные ноты оперы, где главную партию исполнял певец Михаил Энгель-Крон, сделал его фанат и подарил кумиру
— Противником киевской оперы был Петр Юргенсон, монополист-нотопечатник. Он даже не хотел продавать в Киеве свои ноты. Петр Чайковский лично его убеждал, что постановки киевской оперы не хуже петербургских и намного лучше московских. Это, конечно, субъективное мнение. Декорации долго не живут, фотографий тех времен нет, так что проверить мнение композитора невозможно, — говорит Лариса Тарасенко.
Просто фантастика
В опере не стоит искать реалистичности. Когда в 1607 году композитор Клаудио Монтеверди написал первую в истории оперу "Орфей", о реализме еще слыхом не слыхали, этот жанр придумали в XIX веке. Более того, опера — принципиально антиреалистический жанр. Сюжеты классических опер берут начало в мифах и легендах, где доминируют захватывающие приключения и драмы, а не логика повествования. Однако дотошные зрители, воспитанные на традиции реализма, ищут в сюжетах логические нестыковки. К примеру, жрица Луны Норма, главная героиня одноименной оперы Беллини, влюбившись, тайно родила от возлюбленного двух мальчиков, при этом ее отец, жрец Оровез, с которым Норма живет при храме, беременность дочери не заметил и о внуках не знает.
Лариса Тарасенко уверена, что в таких нестыковках и причудливых поворотах фантастических сюжетов и состоит очарование оперы, которое ценит публика. Так, в досоветское время самой любимой оперой киевлян был "Фауст" — мистическая история об ученом, продавшем душу злому духу Мефистофелю за вечную молодость, но в итоге погубившем и себя, и свою возлюбленную Маргариту. В театральном архиве опере отведена толстая папка, правда, большинство собранных материалов уже послевоенные. Артефактов из ранней истории киевской оперы сохранилось немного, поскольку первое здание театра на улице Владимирской сгорело дотла 4 февраля 1896 года вместе с архивом, декорациями и костюмами.
В папке, посвященной "Фаусту", есть лишь один, зато чрезвычайно интересный документ из "допожарного" периода — портрет оперного певца, баса Агарди Митровича, сделанный рукой теософа Елены Блаватской. Достоверно известно, что Митрович был первым исполнителем партии Мефистофеля в киевской постановке "Фауста", все остальное в его биографии — пространство тайны и вымысла. Само имя Агарди Митрович — псевдоним, поскольку певец, по одной из версий, был внебрачным сыном какого-то венгерского графа, а по другой — у него итальянские корни. О нем говорили, что он был антипапистом и карбонарием — итальянским революционером. Рассказывали, что мальтийские разбойники, которых нанял Папа Римский, пытались убить Митровича четыре раза, а однажды в Стамбуле после очередного покушения его спасла Елена Блаватская. Так началась их дружба, а возможно, и любовь. Они вместе путешествовали, жили в Киеве, Блаватская помогала Митровичу учить русский, чтобы он мог петь в опере. О том, как умер певец, рассказывают три истории, каждая из них происходила в Египте. По одной версии, Митровича убили, по другой, он утонул во время кораблекрушения, по третьей — умер от брюшного тифа. Последнюю версию Елена Блаватская изложила в дневнике, описав, как самоотверженно ухаживала за больным, а потом чуть ли не собственноручно выкопала ему могилу и похоронила под одиноким деревом на берегу моря.
Любовный роман
Популярный сюжет из истории театра, война между примами, — о том, как солисты конкурируют и делают друг другу гадости, чтобы добиться высокого положения и любви публики. Есть знаменитые истории о том, как балерины подсыпали осколки стекла в пуанты соперниц, а певицы устраивали драки с тасканием за волосы прямо во время представления. В киевской опере поначалу таких страстей не было потому, что коллектив был маловат.
— Император дал разрешение набрать пять солистов и 12 человек хора. Учитывая, что оперных голосов всего пять, а большие драматические оперы писались для восьми и больше персонажей, приходилось сильно трудиться, чтобы хоть одну поставить, — рассказывает Лариса Тарасенко о первых годах работы театра. Солистки оперы были очень популярны в Киеве. В XIX веке контракты с театром у певцов были короткие, они приезжали на сезон или два, пели, часто сразу в нескольких местах, и уезжали дальше, в Италию или Россию.
Свидетель истории. По этой партитуре исполняли оперу "Сказка о царе Салтане" в ночь, когда смертельно ранили Петра Столыпина
Самый знаменитый эпизод противостояния певиц случился в 1880-е, когда киевская опера стала известнее и между исполнителями появилась конкуренция. Тогда в Киеве выступали Евлалия Кадмина и Эмилия Павловская. У каждой была своя группа поклонников, которые называли себя "павловитами и кадминистами". Во время представлений они поддерживали своего кумира и освистывали противника. Война была яростной: как-то в Кадмину бросили с галерки дохлую курицу.
Однажды певица подписалась в документах как "сумасшедшая Евлалия", и эта самооценка на редкость адекватна: характер у нее был взрывной, она часто скандалила и закатывала истерики коллегам на репетициях. "Я хорошо знал эту странную, беспокойную, болезненно самолюбивую натуру, и мне всегда казалось, что она добром не кончит", — вспоминал о певице Петр Чайковский. Кадмина происходила из необычной семьи: ее отец был калужским купцом, а мать — цыганкой, от которой она унаследовала яркую красоту и драматический талант. У Евлалии был меццо-сопрано, но она пела и более высокие сопрановые партии, например, Аиду в одноименной опере Верди. Певица бралась за все предложения, очень много пела, работая на износ.
— За один месяц Кадмина пела более чем в 20 представлениях — это смерть для голоса. Ей было всего 28 лет, когда она его потеряла, — рассказывает Лариса Тарасенко о знаменитой певице, которую запечатлели в своих произведениях писатели Иван Тургенев, Александр Куприн и Николай Лесков.
Не имея возможности петь, Евлалия Кадмина переехала в Харьков, где выступала в драматическом театре. Там влюбилась в офицера из обедневшего дворянского рода. Начался роман. Но вскоре офицеру потребовалось поправить финансовые дела, поэтому он обручился с богатой девушкой. Коварный сердцеед пришел со своей невестой на представление, где играла бывшая возлюбленная. Евлалия увидела его в зале, доиграла роль до антракта, затем уединилась в своей гримерке. Там она отломила фосфорные головки от спичек, залила их чаем и выпила ядовитую смесь. Кадмина вышла на сцену во втором действии, на полуслове потеряла сознание, а через шесть дней умерла в страшных муках.
Другие удовольствия. В опере развлекали и "миражными представлениями" с трюками, фокусами и прочей популярной мистикой
Производственная драма
Сейчас киевская опера — государственное предприятие с постоянной труппой штатных артистов, куда время от времени приглашают исполнителей "со стороны". В XIX веке театр был коммерческим предприятием и площадкой для разных коллективов. В оперной индустрии работали антрепренеры, эдакие продюсеры своего времени, которые набирали певцов и "держали антрепризу" — арендовали театр на несколько сезонов, пытаясь заработать. Ставили не только оперы, обычным делом в театре были развлекательные мероприятия. К примеру, в 1906 году там давали зрелищные "мистические" представления с "волшебством, чудесами черной магии, скелетами, змеями и таинственным сундуком".
В то время антрепризу в киевской опере держал Михаил Бородай, человек с поразительной биографией в музыкальной индустрии. Он родился на Полтавщине в казацкой семье. Однажды услышал оперу и влюбился в эту музыку, да так, что бросил землю, семью и уехал в Харьков, где прошел путь от рабочего до маститого предпринимателя. Воспоминания о Бородае оставила певица Надежда Новоспасская, которая писала, что музыку этот человек любил беззаветно, приглашал на гастроли самых известных певцов — Федора Шаляпина, к примеру, а ей лично все три года антрепризы платил вдвое больше, чем было указано в контракте.
"Бородай бывал не только на всех спектаклях, но часто на репетициях. Помню такой случай: шел у нас "Купец Калашников". Театр был совсем пустой. Я сидела рядом с Бородаем и от души жалела его. Ведь он прогорает. Но когда пристально посмотрела на него, я увидела глаза, горящие восторгом, и услышала слова: "Господи, Боже мой! Смотришь, слушаешь — и не знаешь, на земле ты или на небе!" Он забыл, что он антрепренер, что терпит большие убытки, — весь был во власти искусства…" — вспоминала оперная певица.
Многие уникальные материалы появились в архиве оперы именно благодаря антрепренерам. Обычно у них были свои материалы для постановок, они возили их с собой. Позже архивы музыкальных предпринимателей вернулись в Киев и восполнили пробелы в ранней истории театра. К примеру, у Ларисы Тарасенко есть клавиры из библиотеки антрепренера Ипполита Прянишникова, который работал в Киеве три сезона в 1890-е. Фонды пополнились и благодаря зрителям, энтузиастам оперы, собиравшим афиши, программки и хранившим их всю жизнь. Наследники этих людей передавали коллекции в архив. Некоторые фанаты от руки переписывали газетные статьи об оперных представлениях — такие материалы тоже есть в архиве.
У фанатов оперы принято не скупиться на похвалу и не стесняться проявлять чувства. Сейчас певцов чествуют скромнее, но в XIX веке их вызывали на бис до изнеможения. Например, когда Евлалия Кадмина пела в "Аиде", то по окончании действа занавес поднимался 15 раз. Опера была по-настоящему интерактивным жанром. Если зрителям нравилась ария, они могли добиться ее повторения прямо по ходу представления. Особенно показательный случай произошел в Австрии 1 мая 1786 года, когда в Вене состоялась премьера оперы Моцарта "Женитьба Фигаро". Она продлилась восемь часов вместо четырех и окончилась лишь утром — все из-за того, что зрители требовали повторять целые номера. После этого император Иосиф II отдельным указом постановил повторять на бис только арии и не затягивать представление.
Источники знаний. Большинство материалов в архиве оперы относятся к XX веку, когда получила распространение фотография
Искусство ремейка
Современному зрителю опера, скорее всего, покажется странным и тягомотным действом. Декорации и костюмы, как правило, старинные и вычурные. Певцы поют долго, на непонятном языке, выручают разве что супертитры, которые показывают вверху сцены бегущей строкой. В таких условиях три часа в опере неподготовленному зрителю могут показаться бесконечной пыткой. Отсюда и главное отличие ее от кинематографа — в отношении к спойлерам. Если киноманы их избегают и ненавидят, то опероманам просто необходимо перед походом в театр прочесть краткий пересказ сюжета, а лучше ознакомиться с либретто — текстовым "сценарием", чтобы узнать, о чем поют певцы. Желательно просмотреть видео предыдущих постановок, благо их полно в Сети, причем первоклассных, со звездами мировой оперной сцены. Выполнив "домашнее задание", можно спокойно отправляться в театр.
Если раньше оперные сюжеты были у всех на слуху, благодаря большим газетным публикациям и вовлеченности в европейский контекст — да-да, множество киевлян знали итальянский и во время путешествий по Италии посещали там театры, — то сейчас круг поклонников оперы узок, большинство из них — зрелые люди. Стандартная попытка спасти оперное искусство от смерти — это его осовременивание, перенос действия в более понятные декорации. Часто руководители постановок меняют сюжет, убирая из него куски или переставляя эпизоды местами, чтобы сделать повествование более логичным. Как хранитель истории оперы Лариса Тарасенко — поклонница классических постановок. Она считает очень ценной непрерывность традиции, то, что люди могут увидеть оперу такой же, какой она была век назад.
Вместо открытки. В XIX веке для всех желающих продавались карикатуры на оперных исполнителей
В то же время опера — пластичный жанр. Ее сюжеты отлично ложатся в разный исторический антураж, как будто композиторы и авторы либретто специально писали с прицелом на далекое будущее. К примеру, самая популярная опера всех времен и народов "Кармен" Жоржа Бизе — идеальный вариант, чтобы ознакомиться с этим жанром. Во-первых, она длится два часа, а не больше трех, как оперы Моцарта или Вагнера. Во-вторых, вы узнаете половину мелодий произведения, поскольку они многие годы используются в массовой культуре. В-третьих, здесь подходящий для адаптации сюжет. Опера повествует о любви стражника и цыганки в условной Севилье. Цыганка поспорила, что стражник ее полюбит, он ее полюбил, ушел со службы, стал, как и она, контрабандистом, но она его разлюбила, в финале погибают все. Эти страсти с большим успехом переносят в XX век: американцы помещают Кармен в 1920-е, эпоху сухого закона и бутлегеров, немцы — в развеселую атмосферу Веймарской республики, а французы — в послевоенный Париж. Благодаря этому дистанция между зрителем и персонажами сокращается. Зрителю становится понятно, что сюжеты опер на самом деле универсальны, ведь декорации могут меняться, но сильные чувства всегда будут в цене.