Накануне Джонни Депп, звезда гангстерской саги"Джонни Д." , ( в оригинале Public Enemies – "Враги народа"), рассказал о том, чем хороши фильмы о плохих парнях
Джонни Диллинджер, главный герой фильма и его прототип, – гангстерская икона для американцев. В 30-х годах, когда Великая депрессия была в самом разгаре, а банда Диллинджера – на пике своей залихватской грабительской славы, появление нового Робина Гуда означало надежду на лучшие времена. Фильм, показанный на закрытии Московского международного кинофестиваля, вызвал неоднозначную реакцию – одни были в восторге, другие обвинили режиссера Майкла Манна в том, что боевик получился вялым. Однако все критики сошлись в одном: "Джонии Д." – это великолепная стилизация эпохи 30-х годов, в которой не обойдены режиссерским вниманием даже самые малозаметные мелочи. Делает честь картине и сильная актерская команда – дуэт Депп – Бэйл напоминает сочетание Де Ниро – Пачино из "Схватки" того же Майкла Манна. Пока что фильм со $100 млн. бюджета сделал довольно скромные сборы в США ($95 млн.), но судя по ажиотажу в Европе и СНГ, финансовое будущее у гангстерской эпопеи вполне оптимистичное.
В интервью, предоставленном Фокусу компанией B&H film distribution, Джонни Депп поделился своими впечатлениями о работе над фильмом.
– Вам нравятся гангстерские фильмы?
– О да! Я же вырос на фильмах великих Хамфри Богарта и Джеймса Кэгни вроде "Ангелов с грязными лицами".
– Каким человеком был ваш персонаж Джон Диллинджер?
– Он был преступником и изгоем в том же духе, что и Джесси Джеймс, который, кстати, являлся его кумиром в детстве. Поскольку 10 лет жизни Диллинджера были украдены тюремным заключением, я думаю, он принял осознанное решение, чем заняться после выхода из тюрьмы. Он понимал, что теперь у него есть время только для того, чтобы наверстывать упущенное.
– Так все-таки Джон Диллинджер был врагом общества или его героем?
– Не думаю, что он был врагом общества, потому что врагами были как раз банки. Мне кажется, в какой-то мере он сам был обществом.
– Что вас привлекает в этом персонаже?
– Восхищает то, что он был совершенно обычным человеком, который в один прекрасный день выступил против системы.
– Как вы готовились к этой роли?
– Мне очень хотелось проникнуть к Диллинджеру в голову. Я прочитал все, что только есть об этом парне, и отсмотрел километры пленки, несмотря на то, что они без звука. Но меня совершенно перемкнуло в тот момент, когда я понял, что Джон родился и вырос недалеко от того места, где вырос я. Кроме того, он не очень-то отличался от моего дедушки, который в 30-х годах своим характером, идейностью и предприимчивостью напоминал знаменитого гангстера. Вот все эти ингредиенты и помогли мне найти моего Джона Диллинджера.
– Что вы думаете о Марион Котийяр в главной женской роли?
– Марион настолько талантлива, интересна! В ее глазах отражается такая бурная внутренняя жизнь, что каждая минута, проведенная с ней, казалась мне совершенно не похожей на другие.
– Как вам кажется, что привнес Кристиан Бэйл в образ федерального агента Мэлвина Пурвиса?
– Кристиан потрясающий, я был рад и взволнован, когда узнал, что он собирается играть роль Пурвиса. Очень жаль, что у нас с ним всего одна сцена в фильме – там, где мы палим друг в дружку. Кристиан мог бы сыграть Пурвиса по-разному, но он решил сделать этот персонаж привлекательным, вызывающим уважение. Я был крайне впечатлен его игрой.
– Диллинджер и Пурвис были полными противоположностями, один преследует, другой скрывается. Но не кажется ли вам, что у них имелось и много общего?
– Если бы эти два парня находились в одной комнате и не пытались при этом убить друг друга, они, скорее всего, обнаружили бы, что весьма похожи. Они были двумя силами, с которыми следовало считаться и, конечно же, были связаны на множестве уровней. Оба они – лояльные джентльмены-южане во времена, когда рыцарство еще было живо. Когда я снимался в "Донни Браско", я проводил кучу времени с агентами ФБР, а ночами тусовался с людьми из уличных банд, чтобы подготовить свою роль. И однажды понял, что прелесть заключается в том, что между ними не такая уж большая разница.
– Должно быть, это настоящая роскошь – снимать фильм в тех местах, где побывал Диллинджер?
– Если бы Майкл Манн не настаивал на художественной достоверности, мы бы, наверное, закончили съемки в каком-нибудь случайном павильоне, а не в реальных местах, где, собственно, и происходили события. А это очень важно. Например, то, что я находился в тюрьме "Краун Пойнт" и проходил через те же двери, что и Диллинджер много лет назад, или переводил сотни патронов, стреляя в парней Пурвиса. Все это помогло мне понять и составить цельный образ моего персонажа.
– Чикаго – это ведь тоже персонаж "Джонни Д."?
Пожалуй, да. Чикаго играет огромную роль. Особенно театр "Биограф", где застрелили Джона. Кстати, это было еще одно место, на съемках в котором настоял Майкл. Моя голова приземлилась точно в той самой точке, где и голова Диллинджера!
– Несмотря на то, что гангстерские фильмы уместны в определенное время и в определенном месте, они всегда пользовались огромной популярностью. Почему?
– Я не уверен, но, может, это потому, что всем нравится смотреть, как кто-то убегает от того, от чего мы бы сами с удовольствием сбежали. Все любят Робин Гуда, поскольку это здорово – наблюдать, как плохой парень, который на самом деле хороший, берет верх. Нам приходится мириться со многими вещами в жизни. Именно поэтому так здорово увидеть, как кто-то вырывается из всех этих рамок и побеждает систему.
Ирина Навольнева