О чем молчит конспирология. Как ученый из Оксфорда разоблачил теории всемирного заговора

Доктору Дэвиду Роберту Граймсу — тридцать. Он не только работает в Оксфорде, но и успевает знакомить с научными открытиями читателей The Gurdians, The Irish Times и собственного блога.

Ненадолго отвлекшись от радиобиологии, Дэвид Граймс вывел математическую формулу, которая доказывает, что любой заговор обречен на провал. Свое открытие он применил к четырем таким "теориям". Как оказалось, "фармацевтический" заговор (прививки вызывают аутизм, а лекарство от рака намеренно скрывают от простых людей), существуй он на самом деле, уже давно бы лопнул, закончившись скандалом. Не осталась бы тайной и инсценировка посадки на Луне или симуляция глобального потепления.

Дэвид оказался харизматичным и улыбчивым собеседником. Говорил быстро, но уверенно — как человек, знающий цену себе и своему времени. Если бы кто-то из режиссеров решил снять фильм о молодом гении и пригласил Дэвида сыграть самого себя, лента имела бы фантастический успех среди юных дам. Однако вряд ли это случится в ближайшем будущем: сегодня Дэвид принадлежит науке.

Кто он

физик, математик, биолог, награжден Lynam medal in Physics за успехи в прикладной физике и премией им. Джона Мэддокса за отстаивание науки, закончил аспирантуру в университете Дублина, сейчас — научный сотрудник Оксфордского университета

Почему он

вывел математическую формулу провала заговора

Ньютону "подсказало" закон всемирного тяготения упавшее на голову яблоко. Архимеду пришел в голову закон, когда он принимал ванну. Что подтолкнуло вас к открытию формулы провала заговора?

— Когда я пишу статьи, часто сталкиваюсь с людьми, которые абсолютно уверены в том, что ученые от них что-то скрывают. Наверное, это и есть ответ на ваш вопрос.

Вы представить себе не можете, сколько существует всяких "теорий заговоров" о научном мире. Для тех, кто далек от науки, ученые кажутся какой-то сектой, члены которой зачем-то провозглашают: "Близится глобальное потепление!" или "Прививки — это хорошо!".

У многих далеких от науки людей непонимание порождает скептицизм. Они не доверяют науке. Они знают, что Агентство национальной безопасности Соединенных Штатов (NSA) следит за ними, они помнят об Уотергейтском скандале. Их можно понять.

И когда кто-то начинал говорить о масштабном заговоре ученых, мне как ученому хотелось очень понятно, но с помощью научных методов показать, что глобальный заговор — очень маловероятное событие.

Это на самом деле важно. Если вам кто-то сказал, что вакцинация — часть глобального мирового заговора, а вы поверили и поэтому не сделаете прививку себе или своему ребенку, исход может быть летальным.

Если вы несерьезно относитесь к глобальному потеплению и не станете принимать меры, направленные на то, чтобы избежать этой катастрофы, итог тоже может быть плачевным.

Убежденных сторонников теории всемирного заговора разубедить в его существовании, конечно, не удастся. Моя формула — для тех, кто сомневается. Людей, готовых выслушать разумные доводы, много. И мне часто приходится иметь с ними дело.

В основе моей формулы — процессы, которые в математике давно известны. Все, что я сделал, — применил их по-своему. Ученые часто так делают: берут структуру, которая была создана для одного, и применяют к другому.

Эйнштейн говорил: "Если вы что-то не можете объяснить шестилетнему ребенку, вы сами этого не понимаете". Как бы вы объяснили шестилетнему ребенку суть своего открытия?

— Объяснить мое открытие действительно легко: чем больше людей участвуют в заговоре, тем вероятнее утечка информации. Даже на уровне интуиции это понятно.

Я бы сказал ребенку: давай предположим, что есть заговор. Между учеными. Научный заговор в качестве модели я выбрал не только потому, что устал от мифа о "плохих ботаниках", но и потому, что в этом случае легко получить точные данные.

В научном мире сильна конкуренция. Если бы один ученый соврал об опасности глобального потепления, другой бы немедленно доказал, что его коллега неправ. Можно ли представить двадцать пять тысяч, сорок тысяч, миллион "научных светил", которые бы пришли к общему знаменателю хотя бы в одном аспекте проблемы? Да они бы передрались, как коты!

Выходит, для того чтобы все ученые говорили одно и то же, они должны сговориться. Таким образом, мы получаем точное количество участников заговора.

Этот показатель, а еще вероятность неудачи и время, прошедшее с момента, когда все сговорились, и являются основными факторами моей формулы.

Я считаю, что наука должна быть понятной. Чтобы можно было сказать: вот идея, формула, мы подставили цифры, все работает.

Существует конспирологическая теория о том, что две революции в Украине — в 2004-м и 2014 году — были организованы американцами. Что нужно для того, чтобы опровергнуть или доказать эту теорию?

— В информатике есть принцип: "Мусор на входе — мусор на выходе".

Если у вас неверные входящие данные, вы получите неверный результат, даже несмотря на то, что сам по себе метод хорош. Политика — это та сфера, в которой очень легко получить неверные вводные данные.

Предположим, есть такой заговор. Откуда вы возьмете точное количество участников? Без него моя формула неприменима.

В любом политическом заговоре задействованы маленькие группы людей, которые, в свою очередь, делятся на подгруппы. Их сложно посчитать.

В 2014-м Стивен Хокинг предсказал, что стремительно развивающийся искусственный интеллект сотрет нас с лица Земли. Можно ли применить вашу формулу к "нечеловеческим" заговорам?

— Теоретически можно, если мы сумеем вычислить коэффициент "бракованных" роботов. Но в реальности, мне кажется, людям не составит труда создать машины, которые бы умели хранить секреты. Знаете, а в предсказании Стивена Хокинга что-то есть.

Может ли ваша формула быть использована со злым умыслом?

— Думаю, моя формула может заставить заговорщиков быть более осмотрительными. Хотя это же и так очевидно: хочешь что-то утаить — позаботься о том, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Не пиши об этом в блоге, не кричи об этом соседям, не рассказывай об этом всем подряд.

А сами вы когда-нибудь участвовали в заговорах?

— В таких, как вечеринка-сюрприз для друзей, да. Как и многие.

Когда речь идет о заговорах такого масштаба, в них участвует сравнительно небольшое количество людей. Но даже в этом случае разве редко происходит так, что кто-то из участников все портит?

Поэтому я и говорю: если кто-то вроде NSA берется организовать мировой заговор, со временем в него будет вовлечено все больше людей. А значит, шансов сохранить все в секрете будет меньше.

В вашей формуле не последнюю роль играет статистика. Не все ученые к ней лояльны. Почему?

— В моей научной работе есть вероятностные формулы, но их немного.

А в целом нелюбовь ученых к статистике вызвана тем, что часто люди играют с числами, получая определенное значение там, где его не должно было быть. Это первая причина.

Вторая — очень легко допустить ошибку. Признаюсь, даже в моей работе появилась одна — на следующей неделе я об этом напишу. На общий результат она не повлияла, поэтому существенной ее не назовешь. Тем не менее она есть. Люди часто что-то упускают или используют не тот метод, не понимая, в каком случае они должны пользоваться одной формулой, а в каком — другой.

Недавно в The Guardian вышла ваша статья о вакцине против ВИЧ. Над чем еще вы работаете?

— Эта статья не является моим основным научным направлением. Мне небезразлично отношение людей к вакцинации, и я решил об этом написать.

Моя настоящая работа — математическая модель распределения дозы кислорода в лучевой терапии рака. Кроме того, занимаюсь исследованиями в области радиации.

А тема моей докторской диссертации, которой мне тоже удается уделять немного времени, — ультрафиолетовая фототерапия, которая применяется для лечения распространенных заболеваний кожи, таких как псориаз.

То, над чем вы работаете, — темы, требующие постоянного умственного напряжения. Как вы расслабляетесь?

— Играю на гитаре, даже занимался этим профессионально. Несколько лет назад я опубликовал в PloS ONE результаты своего научного исследования, связанного с акустической динамикой гитарной струны. Забавно получилось: личная жизнь и научная деятельность пересеклись.

Кроме того, я часто хожу в походы. А еще у меня есть друзья, которые любят хорошее пиво.

Мне нравится думать, что я живу не только наукой. Может, я ошибаюсь (смеется).

Вы ведете блог Three men make a tiger, аккаунт в Facebook, много публикуетесь. Не мешает ли такая публичность вашей научной деятельности?

— Ни капли. По-моему, нет ничего более скучного, чем ученый, который занят одной областью исследований и больше ничем.

Кроме того, науке нужна материальная поддержка. Если ты берешь у людей деньги, думаю, ты должен отдавать им что-то взамен.

Многим ученым сложно уделять время общению с публикой, потому что чем серьезнее ты подходишь к исследованию, тем меньше свободного времени у тебя остается. Тем не менее писать, быть хоть немного ближе к людям — важно. Общество должно понимать, зачем мы делаем то, что делаем. Тогда люди смогут воскликнуть: "О, как это круто!".

Как вы относитесь к идиоме "британские ученые" — в значении исследователи, работающие над безумными и не представляющими практической ценности псевдонаучными проектами?

— Начнем с того, что я ирландец (смеется).

С этим выражением я не согласен. Я работаю с британскими учеными. Уверяю вас: они занимаются важнейшими исследованиями в самых разных научных областях.

Думаю, сама мысль о том, что исследование непременно должно принести какую-то практическую пользу, ошибочна.

Британский математик Годфри Харолд Харди, который занимался теорией чисел и математическим анализом, в известном эссе "Апология математики" хвастал бесполезностью своих научных работ и тем, что им никогда не найдется практического применения. И все бы ничего, но основы криптографии и коды, которые используются в интернете, основаны именно на его работах. Думаю, Харди был бы расстроен, узнай он, насколько практичными и полезными оказались его труды.

Харди — не единственный пример. История помнит много математиков, которые делали абстрактные открытия, со временем оказавшиеся прикладными.

Поэтому я не был бы столь категоричен. Не знаю, что окажется полезным завтра. Ни один ученый не знает. Поэтому мы исследуем буквально все.

• Читайте также: Они врали за родину. Пять ярких примеров пропаганды

Способны ли ученые из Оксфорда описать в математических символах формулу счастья или любви?

— Думаю, нет. Теоретически все на свете можно смоделировать — были бы переменные и параметры. Проблема в том, что нет точного определения, что такое счастье. Философский вопрос, не так ли? Если вы знаете, чем его можно измерить, — вперед. Можно измерить уровень серотонина, но и это не даст полной картины. Слишком много субъективных факторов.