Немецкий режиссер Кристиан Петцольд рассказал Фокусу о том, что останется от человека, если отобрать у него работу
"Хотите узнать побольше об одиночестве — спросите меня, мы с ним старые знакомые", — говорит женатый 56-летний мужчина, вокруг которого постоянно роятся молоденькие ассистентки. Они приносят кофе, уточняют расписание встреч, заказывают авто, которое везет его обедать, и пытаются не допустить к нему случайных людей. Однако случайные люди то и дело находят бреши в обороне и подходят поближе — кто автограф попросит, кто селфи сделает, кто задаст вопрос или сделает комплемент. Их можно понять. Не каждый день в Украину приезжает одна из центральных фигур европейского кинематографического неореализма — режиссер и сценарист Кристиан Петцольд. Его считают лидером целого направления в киноискусстве, получившего название "Берлинская школа".
Тень отца Петцольда
Встретились мы на Международном одесском кинофестивале. Кристиан возглавлял жюри международной программы, поэтому каждый второй человек с фестивальным бейджем хотел перекинуться с ним парой слов.
— Вы окружены вниманием и жалуетесь на одиночество?
— Не жалуюсь, давно к нему привык. Представляете, что значит родиться и вырасти в захолустном уголке Северного Рейна – Вестфалии. Одинаковые лица, одни и те же разговоры день за днем. А ты меняешься, потому что растешь и не знаешь, что со всем этим делать. Все вокруг выглядит таким чужим, даже твои родители — простые рабочие люди, они вписываются в обстановку провинциального городка, они часть общей картины, а ты нет. Я не знал тогда, чего хочу от будущего, но ни за что на свете не согласился бы повторить путь своих родителей.
В начале 1970-х отец Кристиана остался без работы. Мальчику тогда было чуть больше десяти. Петцольд-старший замкнулся в себе и почти перестал общаться с кем бы то ни было, включая собственную семью. Его жена с трудом справлялась с ролью единственного кормильца — сил и времени на разговоры с ребенком не оставалось.
— Потеря работы для отца оказалась равносильна смерти. Для него, как и для миллионов ему подобных, вопрос "Кто я? Что собой представляю?" был неразрывно связан с вопросом "Чем я зарабатываю на жизнь?" Оказавшись безработным, он как бы перестал существовать. Ужас в том, что большинство людей попадает в эту ловушку сознания — идентифицирует себя по профессиональному или цеховому признаку. Если бы мы познакомились на вечеринке, вы, представляясь, назвались бы журналистом, а я — режиссером. Меня всегда интересовало, что происходит с человеком, если лишить его профессиональной самоидентификации, эта тема есть во многих моих фильмах.
"Представляете, что значит родиться и вырасти в захолустном уголке Северного Рейна – Вестфалии"
Одинаковые лица, одни и те же разговоры день за днем
— Отец, потеряв работу, как будто умер, поэтому в ваших картинах так много призраков и смертей?
— Отчасти. Кино вообще территория призраков. Все эти актеры, которых давно нет в живых, а мы видим их на пленке молодыми и красивыми, — чем не привидения? Да и сами мы, сидящие в зрительном зале, видящие все, знающие больше героев, но не способные к ним обратиться и вообще хоть как-то повлиять на происходящее, разве не напоминаем души умерших.
Бегство в Берлин
— В детстве эти привидения спасали вас от одиночества?
— В городке Ханна, где я рос, был только один кинотеатр, и тот закрылся за пять лет до моего рождения. От унылой реальности я скрывался в библиотеке. Все время ждал, что кто-то приедет и спасет меня. Эдакий мессия в нашей глуши.
— Кто бы это мог быть?
— Одним из самых популярных печатных медиа в Германии тех времен был журнал "Фильм Критика". Я им зачитывался и восхищался одним из пишущих редакторов, режиссером-документалистом Харуном Фароки. Вот кто был моим героем. Хотя, конечно, Харун никогда не поехал бы в Ханн, вместо этого мне самому пришлось отправиться в Берлин. Я поступил в Берлинский университет и следующие несколько лет посвятил изучению немецкой литературы, хоть и понимал, конечно, что не стану заниматься ею всю жизнь. Но, во-первых, я вообще не знал, чего хочу. Во-вторых, филологический факультет был не столько образовательной базой для будущей профессии, сколько шансом вырваться из провинции. Берлин — лучший в мире город, там оказалось много таких же, как я, беженцев из захолустья, мы старались держаться вместе.
В университете Кристиан увлекся любительским футболом. Играл он неплохо, поэтому получал приглашения от сильных команд, участвовавших в межрегиональных турнирах. И вот в команде по названием "Тасмания" партнером Петцольда оказался герой его детства. Фароки тогда переживал творческий кризис. После трех очень удачных документальных фильмов, полюбившихся и зрителям, и критикам, Харун снял свою первую и единственную художественную картину, которая с треском провалилась.
— Так мы сошлись. Я — двадцатидвухлетний растерянный мечтатель, не знающий, куда податься после учебы, и он — депрессирующий разочарованный мастер. Стали лучшими друзьями. Следующие двадцать пять лет до самой его смерти не было дня, чтобы мы не побеседовали. Часто говорили о работе. Его, как и меня, интересовал вопрос профессиональной самоидентификации. Харун хотел быть режиссером игровых фильмов, но в итоге вернулся к документалистике. Его нельзя назвать моим наставником, но он определенно указал мне дорогу в жизни. Наслушавшись его рассказов о кино, я понял, чем хочу заниматься.
Настоящей звездой Кристиан Петцольд стал только после выхода на экраны драмы "Барбара" (2012 год). Судите сами — "Серебряный медведь" за лучшую режиссуру, три номинации на премию Европейской киноакадемии, успешный прокат по всему миру
Возвращение призраков
Фароки рассказывал молодому другу о тонкостях съемочного процесса, а потом и вовсе взял его в ассистенты. Познакомил с известными кинокритиками и редакторами специализированных журналов. Через несколько лет Петцольд поступил в Немецкую академию кино и телевидения. К моменту поступления он уже мог похвастать внушительным количеством опубликованных авторских текстов о кинематографе и опытом работы на съемочной площадке. Его дипломный фильм "Авиатриссы", снятый в 1994 году, получил несколько благосклонных рецензий, но блестящего будущего не обещал. Кое-кто из преподавателей академии даже предположил, что талантливый выпускник рискует пополнить ряды богемных безработных, перебивающихся мелкими халтурами, если не научится снимать более коммерческое кино.
— Меня огорчает непрекращающийся разговор о коммерческом продукте и о деньгах. Мой отец все время думал о деньгах, но его по крайней мере можно было понять, он действительно складывал пфенниг к пфеннигу по необходимости. Когда так же ведут себя люди в дорогих костюмах, это раздражает. Если в моей нынешней известности есть что-то хорошее, так это возможность относительно легко находить финансирование для новых картин, ни под кого не подстраиваясь, не проходя через сито питчингов. На это потребовалось время — десять лет.
О Кристиане Петцольде заговорили в 2005-м после фильма "Призраки". Это был довольно тяжелый для восприятия публики психологический триллер, пронизанный одиночеством и безысходностью. Главная героиня — замкнутая, хмурая девочка-подросток Нина, которая убирает мусор в городском парке, ненавидит свою жизнь, но не знает, чего хочет, — чем-то напоминает самого Кристиана до отъезда из Ханна. Как и Петцольд когда-то, Нина ждет, что кто-то придет и спасет ее от унылой повседневности. Появление дерзкой бунтарки Тони, которая с легкостью выходит за рамки дозволенного, кажется ей подарком небес. Позже оказывается, что Тони еще более растеряна и несчастна, чем ее младшая подруга. Сценарий этой картины Кристиан и Харун написали вместе. Критики приняли ее на ура. "Призраки" были включены в программу Венецианского кинофестиваля и признаны лучшим фильмом года German Film Critics Association. Не менее удачной оказалась снятая через два года картина "Йелла" — о женщине, сбежавшей из маленького городка в поисках лучшего будущего.
"Кино вообще территория призраков. Все эти актеры, которых давно нет в живых, а мы видим их на пленке молодыми и красивыми — чем не привидения?"
Настоящей звездой Кристиан Петцольд стал только после выхода на экраны драмы "Барбара" (2012 год). Судите сами — "Серебряный медведь" за лучшую режиссуру, три номинации на премию Европейской киноакадемии, место в пятерке лучших иностранных фильмов по версии Национального совета кинокритиков США плюс успешный прокат по всему миру. И снова в центре внимания темы бегства и одиночества.
— Почему в большинстве ваших фильмов на первом плане женские образы?
— Я самовыражаюсь в кино, но не хочу, чтобы истории были совсем уж автобиографическими.
Ему удалось вырваться из Ханна. Впрочем, время от времени он вынужден возвращаться — там все еще живет мама. Для фрау Петцольд успех сына — возможность показать соседям глянцевый журнал с его фотографией на обложке или собрать знакомых и родственников перед телевизором, когда показывают ее мальчика. Кристиан тысячу раз просил мать не говорить о нем с соседями, но все бесполезно. Обсуждение знаменитостей — одно из немногих развлечений, доступных в Ханне. Больше всего не свете он хотел быть подальше от этого городка и в итоге стал неотъемлемой частью его жизни.