От договора до сговора. Чего ожидать от встречи Трампа с Путиным

В понедельник, 16 июля, президент США Дональд Трамп встретится в Хельсинки с президентом России Владимиром Путиным. Сразу после участия в брюссельском саммите НАТО, визита в Лондон и игры в гольф на лужайках Шотландии. В Москве предстоящую встречу уже окрестили "главным международным событием лета", хотя большинство аналитиков по обе стороны Атлантики настроены скептично относительно ее возможных результатов. Вопрос "может ли Трамп признать Крым российским?", болезненный не только для Украины, но и для Запада, является одновременно и симптоматичным. Помимо прочего, он означает: может ли хозяин Белого дома, откровенно наплевав на нормы международного права вслед за хозяином Кремля, остаться глобальным триумфатором и не потерять поддержку у себя на родине? Зачем вообще ему путинское рукопожатие на фоне развязанной торговой войны и напряженных отношений со странами Евросоюза и партнерами по НАТО?

Саммит неравных. Что нужно Трампу?

Изначально в качестве места проведения саммита Трампа и Путина рассматривалась Вена. Однако позже представители американской администрации внесли коррективы: не Вена — Хельсинки. По одной из версий, из-за возмутительной, с точки зрения Белого дома, позиции австрийских властей, отказавшихся после отравления Скрипаля в Великобритании выслать из страны российских дипломатов.

Столица Финляндии — город с биографией посредника, где в разные годы пытались размотать клубки противоречий и продемонстрировать договороспособность лидеры США и Советского Союза/России. В 1975-м здесь встречались Джеральд Форд и Леонид Брежнев (договорились о нерушимости послевоенных границ). В 1990-м — Джордж Буш и Михаил Горбачев (осудили действия Ирака). В 1997-м Билл Клинтон и Борис Ельцин (первый пообещал второму, что РФ станет полноправным членом G7; стала, год спустя). Политический климат в каждом конкретном случае был разный. Но лишь в первом из трех можно было вести речь о диалоге глав двух сверхдержав. Остальные уже представляли собой переговорный мезальянс, где первую скрипку играли Соединенные Штаты.

Нынешний саммит продолжает данную традицию, как бы ни пыталась Москва изобразить положение дел так, будто за круглый стол садится пара равных партнеров. Абсолютно нет. Это, разумеется, понимает и Дональд Трамп. Расточать любезности перед встречей с "плохим парнем", будь то Ким Чен Ын или Путин, — его обычная манера и одна из составляющих его личной мифологии. Успешный переговорщик, каковым он себя считает, должен подобными авансами унавозить почву, на которой затем взойдут буйные плоды его международного политического успеха. На самом деле мнение Трампа относительно государства двуглавого орла и триколора едва ли расходится с тем, что высказал в 2014 году Барак Обама, столь мало жалуемый им предшественник: "Россия — региональная держава, и не из-за силы, а из-за слабости является угрозой для некоторых своих соседей. Действия России не представляют угрозу номер один для национальной безопасности Соединенных Штатов".

Что касается фигуры самого Путина, о котором часто говорят, мол, это сильный лидер слабой страны, то даже комплиментарные слова Трампа, будто он ждал встречи с ним "всю жизнь", нельзя всерьез принимать за чистую монету. Нарцисс Трамп может видеть родственную душу в нарциссе Путине, но уважение он способен питать лишь к руководителю действительно сильной страны. Что называется, страны-конкурента. В этом смысле вполне понятно, почему он ведет себя как слон в посудной лавке при общении с большинством руководителей европейских (да и не только европейских) государств. Там, где национальная экономика, по его мнению, несопоставимо мала в сравнении с американской, надобность щадить самолюбие тех, кто ею управляет, с его стороны отпадает. Возможно, единственное исключение для нынешнего главы Белого дома здесь представляет председатель КНР Си Цзиньпин. Как раз потому, что Китай сегодня — это Атлант, расправляющий плечи, и не считаться с ним невозможно. Стивен Бэннон, в прошлом главный стратег Трампа, однажды заметил, что ни один из мировых лидеров не пользуется уважением его бывшего патрона больше, чем коммунист Си. Даже объявленная Трампом глобальная торговая война — это прежде всего война против Китая и его гипотетической гегемонии в будущем. Война равных за первенство.

Тогда зачем Трампу вообще нужен Путин? Что он хочет с ним обсудить? Сам он ранее заявлял, что намерен поговорить с президентом РФ "обо всем". Любитель политических экспромтов, Трамп действительно может побеседовать с хозяином Кремля обо всем, однако эксперты считают, что за тот короткий срок, который был отведен на подготовку саммита, проработать спектр вопросов так, чтобы они вылились в нечто большее, чем обнародование политических деклараций, вряд ли возможно.

Источники российского издания "КоммерсантЪ" в госструктурах США за неделю до встречи в Хельсинки сообщили, что российская сторона передала американской двухстраничный проект заявления, которое президенты могли бы подписать по итогам встречи. В нем содержатся тезисы о важности поддержания диалога между первыми лицами, дипломатами, военными и спецслужбами двух стран, развитии экономических связей и продвижении контактов между людьми. Вашингтон вроде бы готов принять этот документ за основу, но при условии, что в нем в любой форме (пусть даже устной) будут отражены озабоченность Белого дома по поводу "вмешательства российских спецслужб в президентские выборы 2016 года" и гарантии противоположной стороны в том, что "впредь такого не повторится".

Отсутствие иных замечаний и дополнений к предложенному проекту само по себе весьма красноречиво. Даже если абстрагироваться от того факта, что еще вчера вашингтонские "ястребы", ныне готовящие встречу, обвиняли Путина во лжи и преду­преждали, что иметь дело с Россией "весьма рискованно", а сейчас, получается, это вроде как перестало быть для них проблемой. Имеется, мол, повестка дня американского президента, ей-то эти добрые самаритяне, как вытекает из слов одного из них, советника Трампа по национальной безопасности Джона Болтона, и следуют. Объяснение, конечно, замечательное, но ситуация с возней вокруг текста предполагаемого совместного документа выглядит парадоксально. Есть же широкий спектр международных вопросов, достойных обсуждения. Не только положение дел в Украине и Крым, о перспективе признания которого российским Трамп сказал: посмотрим. Есть еще Сирия с режимом Башара Асада, поддерживаемым Кремлем. Есть иранские "ихтамнеты", воюющие на ее территории и представляющие угрозу Израилю, единственному союзнику США на Ближнем Востоке. Есть проблема санкций против Ирана: Вашингтон уже заявил, что его цель — свести на нет продажу иранской нефти. Эту удавку примутся затягивать на шее Тегерана в ноябре. И без союзников, хотя бы временных, ситуативных, Белому дому обойтись будет весьма непросто.

Этим перечнем, разумеется, содержимое потенциальной переговорной корзины не ограничивается, и все в ней лежит на поверхности. Однако открыть доступ к обозначенным темам (большинство из которых, вне сомнения, будут затронуты) почти невозможно, не обсудив прежде "руку Москвы", вторгнувшуюся в механизм минувших президентских выборов в Америке. На фоне ведущегося расследования и по мере приближения выборов в конгресс, где борьба будет вестись за все 435 кресел в палате представителей и за 34 — в сенате, общественная полемика вокруг "российского вмешательства" становится все более острой, уступая первенство разве что иммиграционным проблемам. И хотя Трамп клеймит за это демократов — мол, это они все раздули, они сфабриковали "охоту на ведьм", — он и сам понимает: американскому социуму необходимо дать на сей счет вменяемый ответ. Он уже даже пообещал, что поговорит с Путиным об этом: "Мы не хотим, чтобы кто-то вмешивался в выборы". Такое вынужденное признание — хорошая иллюстрация того, как политическая система сдерживания и противовесов внутри США формирует тезисы Белого дома для переговоров на международном уровне. Даже тогда, когда его хозяин — эксцентричный и своенравный Дональд Трамп.

Призрак президента Джонсона и новые альянсы

Чтобы Трамп вернулся домой этаким Ахиллом-победителем, он должен прежде всего продемонстрировать соотечественникам "труп Гектора" — снятие проблемы "российского вмешательства". Это можно назвать диктатом избирателя. До 6 ноября, дня выборов, остается не слишком много времени. Если что-то пойдет не так, если адекватной реакции на запрос общества не будет, соотношение сил на внутриполитической арене США может измениться не в пользу республиканцев. Трампу это сулит сужение поля для маневра как во внутренней, так и во внешней политике. Вполне естественно, что он стремится избежать этой перспективы.

Беда для него, однако, в том, что сегодня и американская разведка, и часть политического истеблишмента убеждены: Москва не только пыталась повлиять на минувшие президентские выборы, но и намерена делать это впредь. В марте текущего года на слушаниях профильного сенатского комитета глава национальной разведки Дэниел Коутс заявил: "Не должно быть сомнений, что Россия считает свои прошлые попытки успешными и рассматривает промежуточные выборы в США в 2018 году как потенциальную мишень". Подобную же мысль высказала министр внутренней безопасности Кристен Нильсон: "Промежуточные выборы 2018 года и будущие выборы, очевидно, являются потенциальными мишенями для российских хакеров".

Избирательный процесс в Соединенных Штатах организован так, что почти каждый пятый американец для реализации своего гражданского долга пользуется электронными машинами для голосования. В ряде штатов альтернативного варианта ему просто не предоставляют. Уязвимость таких терминалов с сенсорным экраном десять лет назад повергла в шок экспериментаторов Принстонского университета: машину удалось взломать за семь секунд. Сегодня, перед лицом российских кибератак, в США обсуждают полный отказ от этого варианта. По примеру того, как недавно поступили Норвегия и Нидерланды, сделавшие выбор в пользу старых добрых бумажных бюллетеней.

За нерушимость границ! Президент Джеральд Форд и генсек Леонид Брежнев на встрече в Хельсинки в 1975 году

Данная информация, разумеется, стала достоянием американской общественности. И теперь уже Трампу и его команде нельзя просто так от нее отмахнуться. В стране, где под угрозу может быть поставлен электоральный механизм демократии, не много охотников положительно оценивать признание собственного президента в том, что он "доверяет Путину". Напротив, накануне хельсинкского саммита аналитический центр Heritage Foundation подготовил для Трампа специальную памятку о позиции Америки относительно Украины, России и НАТО. В ней в числе прочего записано: "Действия Путина указывают на то, что ему нельзя доверять".

Воля Трампа, разумеется, — принимать подобные рекомендации или отвергать, от кого бы они ни исходили — от общественности, экспертов или политических оппонентов. Однако не стоит забывать, что в истории Америки уже был один президент-волюнтарист, Эндрю Джонсон. В середине XIX века он вовсю воевал с сенатом. Например, ветируя гражданское равноправие негров или по несколько раз увольняя военного министра — шаг, который парламентарии всякий раз признавали необоснованным. В конце концов он так надоел своими выходками, что против него начали судебное преследование и процедуру импичмента. И ему здорово повезло, что в сенате не составилось большинства в 2/3, необходимого для обвинительного приговора.

Дональд Трамп, возможно, не слишком силен в истории, но чутье если не политика, то опытного предпринимателя у него все-таки есть. И он вряд ли будет действовать на международной арене так, чтобы создавать себе проблемы внутри страны. По крайней мере в тех вопросах, которые слишком уж болезненно воспринимаются американским обществом. По этой причине разговор с Путиным о вмешательстве Москвы в выборы состоится (другой вопрос — в какой форме). И по ней же, вероятно, — никакого признания Крыма российским не будет. Тема эта — да, обсуждаемая. Но подобный акт из разряда тех, что нельзя объяснить и обосновать ни на каком уровне. Ни на глобальном, ни на локальном. Причем Трампа больше заботит реакция именно внутри государственных границ, тем более накануне выборов. Как раз это является сдерживающим фактором для тех возможных несуразностей, которые он в ином случае мог бы понаделать. А вот мнение цивилизованного мира в этом смысле его не слишком заботит. Он делает все или, по крайней мере, очень многое, чтобы разрушить этот мир до основания и выстроить новый.

Он буквально выбивает крае­угольные камни, на которых держится Запад. Мало того, что Евросоюз после голосования по Брекситу и прихода популистов и правых к власти сразу в нескольких странах выглядит колоссом на глиняных ногах. Трамп совершенно в духе ницшеанской формулы "падающего подтолкни" предлагает президенту Франции Эммануэлю Макрону вывести страну из состава ЕС в обмен на выгодную двустороннюю торговую сделку.

Ситуация с НАТО благодаря требованиям Трампа тоже остается неустойчивой. При этом, однако, следует заметить, что претензии хозяина Белого дома к партнерам из ЕС и Североатлантического альянса отнюдь не надуманные. Недавний разнос, который устроил Трамп Германии с ее Realpolitik, возник не на пустом месте. Берлин тратит на оборону чуть больше 1% ВВП, в то время как Вашингтон выкладывает на эти цели 4%. Трамп возмущается: "Они идут и договариваются о новой газовой сделке, нефть и газ из России, которой они платят по счетам миллионы долларов, нормально, да? Вот они хотят защиты от России, но при этом платят ей миллиарды, а мы, как тупицы, платим за все это".

Вопрос: в чем он неправ? Более того, он не только прав, но в определенном смысле это развязывает ему и без того не слишком связанные руки в братаниях с Москвой. Если Меркель ищет выгоды у Путина, то почему бы и ему, предпочитающему двусторонние отношения дискредитировавшим и нечестным, по его мнению, союзам, не пойти тем же путем. Он им наверняка и собирается идти. Только его выгода, если ее удастся получить от экономически слабой России, будет политической. Москва может ему пригодиться для противостояния с Пекином.

Правда, ключевое слово тут все-таки "если". Нужно что-то предложить России, для которой Китай сегодня — крупнейший торговый партнер. И непонятно, что должен посулить Трамп Путину, чтобы тот вдруг начал разворот в сторону от Поднебесной. Ясно одно: Трамп попытается продемонстрировать Америке, что он мачо, который смог спросить с Путина за его "проделки" во время президентских выборов в 2016 году. А заодно — подписать декларацию.

В ближайшее время она вряд ли будет подкреплена какими-то реальными делами. Но коль уж будет освящена, для Кремля это может стать символом того, что Путин вновь становится рукопожатным. Да, санкции Трамп снять не в силах, для этого необходимо одобрение конгресса. Какая-либо сепаратная сделка, которой так опасаются в Украине, ЕС и НАТО, — тоже проблематична. Сегодня. Но она вполне будет возможна завтра. Если для этого внутри США сложатся благоприятные обстоятельства. В конце концов Карфаген (нынешнее мироустройство) должен, следуя логике и поступкам Трампа, быть разрушен. Старые союзы — распущены. А на их месте должны возникнуть новые. Какие именно? С Россией или без? Как сказал Трамп в отношении Крыма: посмотрим.