Русская рулетка для Вены. Чем грозит Австрии очередной скандал с российским влиянием

Не прошло и полгода после инцидента с австрийским экс-полковником, передававшим Москве данные по НАТО, как Вена оказалась втянута в новый скандал. Немецкая пресса опубликовала видео двухлетней давности, на котором вице-канцлер страны и лидер ультраправой Австрийской партии свободы (АПС) Хайнц-Кристиан Штрахе перед выборами в парламент 2017 года ведет переговоры с "богатой россиянкой", соглашаясь принять финансирование для партии в обмен на госконтракты для ее компаний в будущем. Из ролика неясно, брал ли политик деньги. Сам он утверждает, что не нарушил никаких законов, но признает, что "это было глупо, безответственно и это было ошибкой". Ошибка стоила Штрахе должности: он подал в отставку. Можно было бы, конечно, все списать на политическую нечистоплотность правых популистов, готовых пойти на что угодно ради достижения своих целей. Но на самом деле проблема глубже. Ее название — кризис нейтралитета.

Между выгодой и безопасностью

После скандала с "племянницей русского олигарха" правительство Австрии посыпалось как карточный домик: из 14 министров пятеро, назначенных от АПС, объявили о своей отставке. Кроме того, канцлер выступил с инициативой проведения досрочных парламентских выборов. Однако вряд ли можно считать такую цепочку событий абсолютно неожиданной. Нейтральная Австрия предпринимала попытки усидеть на двух стульях задолго до того, как Штрахе стал вице-канцлером. Когда на скандальном видео он говорит: "Мы любим Россию", а также — что он был бы рад видеть Австрию в союзе не с "упадочным" Западом, а с Восточной Европой (точнее, надо полагать, с Россией), где люди, как он считает, "еще остаются нормальными", он озвучивает позиции, которые в определенном смысле не год и не два витают в официальной Вене.

Примеры Швейцарии, нейтральной со времен Венского конгресса 1815 года, и Ватикана — с 1929-го, когда были подписаны Латеранские соглашения, обязывающие Папу Римского придерживаться "вечного нейтралитета в международных отношениях", свидетельствуют, что формула императора Веспасиана aes non olet — "Деньги не пахнут" замечательно уживается со статусом нейтральности. Комиссия Пола Волкера, в 1990-е занимавшаяся расследованием происхождения "грязных денег" в швейцарских банках, обнаружила 53,9 тыс. счетов, предположительно связанных с жертвами Холокоста. После чего эти финансовые институты согласились выплатить $1,25 млрд в качестве урегулирования коллективных исков. В 2015-м Джеральд Познер, автор книги "Божьи банкиры", призвал Папу Франциска "одобрить релиз относящихся к эпохе Холокоста файлов Ватикана, которые находятся в его секретных архивах". Вероятно, писал расследователь, "они содержат не только сведения о том, когда Ватикан узнал о массовом убийстве нацистами невинных людей, но также о важных документах Банка Ватикана".

Очевидно, война — наиболее красноречивый пример невозможности существования подлинного нейтралитета. Самая "безобидная" форма, в которую он может выродиться, — это обыкновенная нажива, подпитываемая обеими сторонами конфликта. Так, например, нейтральная Турция в годы Второй мировой продавала хром, необходимый для производства танковой брони, и Гитлеру, и тем, с кем он воевал. Некоторые историки даже полагают, что если бы исход Сталинградской битвы оказался иным, то Анкара в 1942 году присоединилась бы к странам "оси", поскольку ее симпатии были на стороне Германии.

Выгода — вот что чаще всего лежит в основе нейтралитета. Это очень переменчивый вектор, зачастую указывающий не туда, где стране следовало бы искать безо­пасность. В Австрии общественное мнение остается привержено взгляду, что внешняя политика государства не должна претерпевать больших изменений. Однако дебаты на уровне политических элит всерьез ведутся с 1990-х. К примеру, представители правоцентристской Австрийской народной партии (АНП) в большинстве своем традиционно полагают, что стране следует добиваться полного включения в евроатлантические структуры. При этом с 1995 года Австрия активно участвует в структуре безопасности ЕС, что фактически нивелирует позицию нейтралитета. Тот же год стал точкой отсчета для участия страны в программе НАТО "Партнерство во имя мира", а австрийских военнослужащих включили в миротворческую миссию в Боснии.

Имитация курса на НАТО в недавнем прошлом играла роль символического жеста в сторону Запада, тогда как выгоду Вена зачастую пыталась искать на Востоке. Отсюда ее заявления в поддержку "Северного потока – 2". И озвучивание намерений смягчить санкции для России. Себастьян Курц говорил об этом, еще будучи главой австрийского МИДа. В разгар скандала с "племянницей русского олигарха" в том же духе высказалась депутат Национального совета Австрии Ангелика Винциг. По ее словам, "шпагат между санкциями и ответными санкциями болезненный для нас".

Сегодня до сих пор неизвестно, кем вообще была "Алена Макарова". Тем более неясно, кто организовал хитроумную комбинацию, которая, вероятно, обернется потерей должности Себастьяном Курцем уже на этой неделе. Однако сам этот разрушительный для Австрии инцидент едва ли бы был возможен, если бы нейтралитет страны во многом не превратился в фикцию.

Исчерпанность идеи

В переломном для Украины 2014 году сразу два американских аналитика заговорили о нейтралитете для нашей страны. В феврале Збигнев Бжезинский, автор знаменитой книги "Великая шахматная доска", опубликовал в The Financial Times статью "России надо предложить "финский вариант" для Украины". "Это означало бы соседские отношения взаимного уважения, обширные экономические отношения с Россией и ЕС и неприсоединение к любым военным альянсам, которые Москва считает направленными против нее, — развивал свою мысль автор. — Финская модель может стать идеальным примером для Украины, ЕС и России". Чуть позже, в марте, за несколько дней до проведения так называемого референдума в Крыму, в The Washington Post появилась статья Генри Киссинджера "Чтобы урегулировать кризис в Украине, начните с конца". В ней высказывались сходные соображения: Украина должна стать мостом между Россией и Западом. Ей не следует вступать в НАТО, а ее лидеры "на международной арене должны стремиться занять положение, схожее с положением Финляндии. Эта страна, вне всяких сомнений, однозначно отстаивает независимость и во многих областях сотрудничает с Западом, но тщательно избегает проявлений враждебности по отношению к России на государственном уровне". Оба политолога постарались избежать употребления слова "нейтралитет", однако, по сути, оба предлагали Киеву ступить именно на этот путь развития.

• Читайте также: Здесь русский дух, здесь нефтью пахнет. Зачем Кремль направил в Венесуэлу воинские подразделения

Но драматические, если не сказать трагические, для Украины события тех дней подтолкнули Финляндию довольно резко отреагировать на совет двух мэтров геополитики. Премьер-министр Юрки Катайнен в интервью газете Der Tagesspiegel подчеркнул, что Финляндия уже не занимает нейтральную позицию, пусть даже она и не входит ни в какой военный союз. А вдобавок заявил, что вопрос о возможности вступления страны в НАТО давно стоит на повестке дня.

Аннексия Крыма, таким образом, если и не стала триггером для вступления в НАТО нейтральных стран, находящихся на границе "русского мира", то очень близко подвела их руководителей к похоронам идеи нейтралитета. Изображать его вполне реально, исповедовать честно и без фатальных последствий — нет. Ты можешь лукавить, подыгрывать одной из противоборствующих сторон. Как, например, это сделала Ирландия во время иракской кампании: она предоставила возможность для дозаправки американских самолетов, но заверила, что если иракская авиация захочет сделать то же самое, то проблем с этим не возникнет. Но ты не в состоянии быть действительно нейтральным. Все, что тебе остается, — сделать честный цивилизационный выбор. Если этого не происходит, то все разрешается в духе нынешнего австрийского скандала. Не факт, что последнего, — по крайней мере на европейском континенте.