Экс-мэр Рейкьявика Йон Гнарр: два года я прожил с ощущением, что меня нарочно терроризируют

Он не похож на политика. Слишком экстравагантная прическа. Массивное мельхиоровое кольцо с рельефным изображением черепа. На шее несколько кожаных шнурков с разными подвесками. Джинсы и разноцветная рубашка — не самый подходящий вид для церемонии открытия форума Yalta European Strategy в Киеве, на который Йона Гнарра пригласили в качестве спикера. Впрочем, к странным нарядам и смелым выходкам Гнарру не привыкать. Многие до сих пор помнят, как в 2010 году, будучи первым лицом исландской столицы, он приехал на открытие гей-парада в женском платье, вышел на сцену и произнес: "Мэр, к сожалению, не смог прийти". И это был не самый необычный поступок за время его каденции.

Гнарр требовал, чтобы его партнеры в муниципальном совете, члены партии "Социал-демократический альянс", регулярно смотрели американский остросюжетный сериал "Прослушка" и открыто поддерживал начинания скандально известной российской феминистской панк-рок-группы Pussy Riot. Журналисты и политологи, комментировавшие его выходки, как правило, объясняли их синдромом дефицита внимания, который у Гнарра диагностировали еще в юности. Сам экс-мэр в публичных заявлениях не раз отмечал, что среди карьерных госслужащих и политиков встречаются люди гораздо более странные, чем он. По его словам, в коридорах власти оказалось много такого, что ему приходилось видеть прежде, работая медбратом в психиатрической клинике.

Трудно сказать, вправду ли эпатажные поступки Гнарра были проявлениями психического расстройства или он сознательно шокировал публику ради достижения рациональных целей. Однако Рейкьявику он принес немало пользы. Модернизировал транспортную инфраструктуру. Обеспечил финансирование городской энергетической компании, которая к началу его правления находилась в бедственном положении. Провел реорганизацию местных общеобразовательных школ, полностью перестроил систему распределения средств из городского бюджета и в разы увеличил приток туристов.

Началось же все с того, что в 2010 году перед выборами в местные органы власти популярный исландский комик и телеведущий, бывший панк-музыкант Йон Гнарр шутки ради зарегистрировал "Лучшую партию", которая должна была пародировать поведение других политических сил во время предвыборной гонки. "Лучшая партия" обещала бесплатный проезд в автобусах и бесплатные полотенца во всех бассейнах, обязалась построить в Исландии Диснейленд, ввезти в страну евреев, которые помогут разобраться с финансами, поселить в столичном зоопарке белого медведя и нарушить все свои обещания. В итоге за нее проголосовали 34,7% жителей Рейкьявика. Так комик стал мэром столицы, и в городской совет пришла группа людей, прежде не имевших отношения ни к политике, ни к управленческой деятельности. О том, с какими вызовами столкнулась эта команда и как ей удалось справиться с последствиями экономического кризиса, Гнарр рассказал в эксклюзивном интервью Фокусу.

Не по шаблону

Недавние выборы в Украине привели к власти людей без политического прошлого и опыта чиновничьей работы. Быть человеком не из системы государственного управления — это достоинство, по-вашему, или недостаток?

— И то и другое. Мы оказались примерно в таком же положении в Исландии девять лет назад. Страна еще переживала последствия экономического кризиса. Госкомпании и муниципальные структуры остро нуждались в финансовой поддержке, а денег в бюджете катастрофически не хватало. Так вот, наш плюс заключался в том, что нас нельзя было в этом обвинить. Оппонент не мог указать на меня или другого члена "Лучшей партии" и сказать, что на нас лежит часть ответственности за происходящее, дескать, наши прошлые ошибки создали предпосылки для сегодняшних проблем. У того, кто очевидно ни в чем не виноват, всегда более сильная позиция в споре, ему проще настоять на своем. Это очень помогало в любых политических баталиях.

Минусом был недостаток знаний. Лично мне пришлось с нуля разбираться в том, как работает администрация, как официально оформляются управленческие решения, которые мы принимаем, как распределяются бюджетные средства. Механизмы, хорошо знакомые опытным политикам, но новые для меня, следовало изучить, а времени для этого не было, экономическая ситуация требовала немедленных решений. Это все равно что оказаться за рулем болида в разгар гонки: нужно на полной скорости брать опасные повороты, а вы все еще пытаетесь понять, как вообще управлять этой машиной.

Более опытные политики пытались вами манипулировать?

— Конечно. И не только они. Знаете, что такое "наши у власти"? Это когда представители определенной общности получают управленческие полномочия в городе, регионе или стране, а "свои люди" ожидают от них разнообразных одолжений и преференций. Неважно, о какой именно общности идет речь — политической, этнической, профессиональной и т. д. Это может быть землячество или принадлежность к какому-то общественному движению, объединение людей, которых связывает общее прошлое, — к примеру, армейские друзья. Когда я стал мэром, люди искусства решили, что настало их время. Многие рассчитывали на то, что арт-проекты и другие культурные мероприятия станут получать более щедрое муниципальное финансирование, а я, хоть и понимал важность развития культуры, вынужден был заниматься решением совсем других насущных проблем.

Человек, которому доверена власть, должен исходить из соображений общего блага и не может руководствоваться интересами людей, с которыми его связывает прошлое, даже если они помогли ему победить на выборах. Нужно проявить твердость и быть готовым к тому, что это не обрадует кое-кого из старых друзей. Вряд ли мне нужно вам объяснять, что в период, когда приобретаешь множество новых врагов и критиков, терять друзей особенно тяжело. Однако отказ от преференций и оказания политических услуг кому бы то ни было был принципиальной вещью, без него я бы мало чем отличался от остальных политиков.

КОРОЛЬ ЭПАТАЖА В 2010 году мэр Рейкьявика Йон Гнарр приехал на гей-парад в женском платье

Тем не менее ваша команда состояла в основном из "своих" — людей искусства. Ключевыми фигурами были музыканты Бьерн Блендаль, Оттара Проппе, Эйнар Орн и стендап-комик Эльза Йоман. Почему не из профессиональных политологов, экономистов и юристов?

— Потому что изначально мы не собирались побеждать. Избирательная кампания "Лучшей партии" задумывалась как сатирический перформанс, превращение предвыборной гонки в фарс. Если вы читали нашу программу, наверняка заметили, что все обещания в ней нарочно доведены до абсурда. Я тогда придумал телешоу, в котором главным героем был циничный и абсолютно беспринципный политик. Отрицательный персонаж получился настолько ярким и смешным, что мне самому захотелось его сыграть. Но, конечно, я не представлял, во что это в итоге выльется.

Как думаете, почему избиратели голосуют за комиков?

— Почва для этого подготовлена во многих демократических странах. Обычные люди недовольны тем, как работает существующая политическая система. Надоели шаблонные лозунги и обещания, имеющие очень отдаленное отношение к реальным планам того, кто их озвучивает. Надоели манипуляторы, которые охотнее тратят деньги на исследования настроений общественности и выяснение, как ей понравиться, чем на практические шаги, которые могли бы принести этой общественности реальную пользу. Надоели высокопоставленные персоны, которые так заняты тем, как удержать власть, что забывают, ради чего их вообще избрали. Хочется принципиальных изменений.

Еще до того как возникла идея "Лучшей партии", я часто думал, почему ожидания избирателей так разительно отличаются от реальных действий избранных. И почему в политику не идут нормальные люди, которым это расхождение не нравится так же, как мне. В одном из стендапов я задал этот вопрос и предположил, что на политическом горизонте не хватает именно юмористов. Комик без всяких исследований понимает, о чем думает, мечтает и переживает большинство людей. Иначе он не знал бы, о чем шутить. В комедии приживаются только очень неглупые люди, которым не все равно, что происходит вокруг, потому что у дураков шутки получаются плоскими, а равнодушные просто не могут никого развеселить. После этого стендапа многие подходили ко мне и говорили: "Я бы за тебя проголосовал".

Материал для творчества

После вступления в должность вам пришлось принимать непопулярные меры: повышать тарифы на электроэнергию и воду, сокращать штат государственных и муниципальных структур. Такие решения наверняка тяжело давались артисту, который всегда стремился к народной любви.

— Да, но остальное давалось не легче. Первые два года в должности мэра я прожил с ощущением, что меня нарочно терроризируют. Все дело в специфической, принятой среди политиков манере общения, которая для них — часть общей игры. Если один предлагает какое-то решение, другой обязательно должен разнести его в пух и прах. Порой доходит до откровенной агрессии и грубости. Представьте себе: на заседании городского совета один из депутатов вдруг поднимается и начинает поливать меня грязью. Это выбивало из колеи. Прежде я работал с творческими людьми, заточенными на совместный поиск решений, потому считал, что умею договариваться, налаживать контакт и адекватно воспринимать критику. Оказалось — нет.

По части резкости высказываний вы и ваша команда превзошли бы любого западного политика. Остроты, звучавшие в ваших шоу и монологах Эльзы Йоман, тоже могли бы выбить из колеи тех, о ком вы шутили. Почему не использовали этот навык в горсовете?

— Потому что слова человека, обладающего властью, не воспринимают как шутку. Кстати, я не понимал этого, пока не стал мэром. Привык острить в публичных выступлениях, и вдруг оказалось, что шутки в речах могут быть опасны. Комика не очень интересует та часть аудитории, которой не хватает чувства юмора, но государственный деятель не может сбрасывать ее со счетов. Совсем отказаться от шуток и провокаций я не смог, но пришлось стать гораздо осторожнее. Пытался приучить людей к мысли о том, что остряк тоже может быть серьезным человеком. В конце концов юмор — одно из проявлений интеллекта.

Когда к вам перестали относиться как к клоуну?

— Думаю, после того как мы поставили на ноги городскую энергетическую компанию. Она находилась на грани краха, еще чуть-чуть — и некому было бы поставлять жителям Рейкъявика электроэнергию. Вообще, экономический кризис породил множество проблем такого рода, так что нам было в чем себя проявить. Каждый год составление и утверждение бюджета превращалось в решение сложной задачи со многими неизвестными, а мы, к тому же, строили амбициозные планы по модернизации городской инфраструктуры и разрабатывали большие проекты в сфере образования. Если ты умудрился найти деньги, которых, казалось, просто не было, и залатать огромные бюджетные дыры, тебя начинают воспринимать всерьез даже те, кто раньше считал клоуном. Бюджетный процесс всякий раз растягивался на несколько месяцев, это была тяжелая и скрупулезная работа, но результат того стоил.

Вы стали едва ли не самым популярным мэром в истории Рейкьявика. Почему отказались от участия в следующих выборах?

— В эту реку дважды не войдешь. Прелесть "Лучшей партии" заключалась в том, что мы не принадлежали к истеблишменту, а пришли извне со свежим взглядом, представляя интересы обычных людей. Во второй раз уже не было бы никакой новизны, мы просто присоединились бы к тем, кого раньше высмеивали, а этого совсем не хотелось. Кроме того, я соскучился по основной работе. Она приносит больше удовольствия и народной любви при более низком уровне стресса. Кстати, в политике я получил новый материал для творчества: написал пьесу о том, как был мэром, и сыграл в ней главную роль.