Париж – Глухов. Как француз с украинским паспортом строит в провинции европейский город

– Я не планировал жить в Украине. Когда в 1994 году впервые приехал сюда, то, честно говоря, обрадовался, что семья моего деда эмигрировала из этой страны. Тем не менее есть что-то такое, чего я не могу объяснить словами. Чувствую, что обязан помочь этим людям. Так же, как это делали мои предки.

Он говорит с сильным французским акцентом и немножко взволнованно — тема предков для него священна. Мишель — менеджер МВА, выпускник Парижской высшей школы экономики и бизнеса, одной из лучших во Франции. Он родился в Париже, после службы во французских танковых войсках получил лейтенантское звание, потом девять лет прожил во Флориде, где у него была компания по продаже оборудования для дайвинга. Мишель выращивал деликатесные красные водоросли на Мадагаскаре и Филиппинах, путешествовал по Карибскому и Средиземному морям. Во Франции у него трое взрослых детей и двое внуков. Но сейчас у него другие заботы.

После прошлогодних местных выборов, вопреки прогнозам и сильнейшему противодействию местных властей, Мишель Терещенко стал мэром райцентра Глухова Сумской области с населением 36 тыс. жителей. Уже в первом туре Терещенко набрал 66% голосов. Чтобы иметь возможность выставить свою кандидатуру, он отказался от французского гражданства и, как следствие, от французской пенсии. Теперь мы вместе с ним едем на старенькой "Волге" в детский садик "Журавка". Там возник конфликт между заведующей и родителями. Мишель считает, что лично должен разобраться во всем и помочь установить мир.

КТО ОН

Француз с украинским паспортом, потомок рода украинских промышленников и меценатов, городской голова г. Глухова Сумской области

ПОЧЕМУ ОН

Хочет превратить Глухов в процветающий Европейский город

— Когда я вел избирательную кампанию, все официальные органы были против меня, — вспоминает Мишель. — Мне не дали возможности разместить ни одного билборда: повсюду была реклама Оппозиционного блока и Воли народа. Я не смог получить ни одного помещения, поэтому был вынужден выступать перед избирателями на улице. Против меня открыли 5 уголовных дел, 4 из которых не закрыты до сих пор. Прошлой власти было выгодно, чтобы эти люди были бедными и безработными. Поэтому здесь закрывались заводы, сокращались рабочие места, и из года в год город приходил во все больший упадок.

Безоговорочная победа в первом туре стала для Мишеля сюрпризом.

— Я думал, что за меня будет голосовать прежде всего молодежь, — рассказывает Терещенко. — Ведь я говорил о близких ей темах: о безвизовом режиме, о новых рабочих местах, о декоммунизации. Но гораздо больше меня поддержали пенсионеры. Местные бабушки постоянно окружали меня кольцом, словно были моей охраной. Знаете, в Украине все привыкли к тому, что пенсионеры пассивные, карикатурные, что их можно купить за килограмм гречки. В Глухове они совсем не такие.

Победа Мишеля на выборах не означала капитуляции его политических соперников, организовавших сильнейшее сопротивление и саботаж. До сих пор они заваливают мэрию всевозможными информационными запросами и судебными исками: сейчас мэрия вовлечена в 9 судебных разбирательств. Делается все возможное, чтобы на эффективную работу у команды Терещенко не оставалось времени. Компроматы на нового мэра Глухова продолжает публиковать местная пресса.

— Я не люблю давать интервью, потому что очень часто мои слова в СМИ становятся поводами для новых судебных исков, — рассказывает Терещенко. — Стоит мне сказать что-то о людях известного экс-регионала, которые 18 лет практически всем управляли в Глухове, как на меня подают в суд. Большинство этих людей до сих пор занимают ответственные посты, контролируя в том числе и местную прессу.

Наш разговор прерывается: "Волга" притормаживает возле красивого здания с окнами во всю стену. Это и есть садик "Журавка".

Льняной король. Бизнес Мишеля Терещенко связан в основном с выращиванием льна, который используется в различных отраслях промышленности

Искусство удивлять

Около пятидесяти человек — родители здешних воспитанников — встречают Мишеля аплодисментами. Они явно не привыкли к такому вниманию городских властей. Разговор о проблемах садика быстро переходит в спор между самими родителями. Кто-то поддерживает заведующую, кто-то — нет, кто-то согласен сдавать по 15 грн в месяц на группу, а для кого-то это "совсем не лишние для семейного бюджета деньги". Ведь работы в Глухове практически нет. До 2010 года хорошо зарабатывали только таможенники, но потом таможню разделили, переведя сотрудников в Шостку и Сумы.

Мишель внимательно выслушивает все замечания, время от времени делая пометки в блокнотике с желто-синим флагом на обложке. С неизменной легкой улыбкой, стройный, в дорогом французском костюме, он кажется мне почти сюрреалистичным персонажем среди возмущенных глуховчан. В "Журавке" давно течет крыша, и на ее ремонт требуется около 250 тыс. грн. Система отопления, замененная прошлой властью, не может обеспечить одинаковую температуру во всех группах. А большие новенькие металлопластиковые окна удерживают тепло хуже, чем старые, деревянные. Мишель говорит, что мэрия обязательно выделит деньги на ремонт крыши, а проблемами отопления садика займется уже с завтрашнего дня.

— Обещаете? — перебивает его один из родителей.

— Да, конечно! Обещаю, — отвечает Мишель, явно смущенный недоверием. — И еще я хотел попросить вас об одной важной вещи.

Люди замирают в ожидании. О чем может просить их мэр? Сдать деньги на ремонт крыши? Собрать подписи за увольнение заведующей? Или проголосовать за кого-то на внеочередных парламентских выборах?

— Многие предприниматели, к сожалению, не платят налоги, из-за этого бюджет города недополучает десятки, а может, и сотни тысяч гривен, — начинает Мишель. — Требуйте, пожалуйста, у предпринимателей чеки, особенно когда покупаете подакцизные товары: бензин, алкоголь и сигареты. Хорошо?

Глуховчане явно обескуражены. О таком представители власти их еще никогда не просили. Мишель настолько необычен для многих, что они невольно относятся к нему настороженно. Но все же большинству льстит, что француз, получивший украинский паспорт из рук президента, запросто говорит с ними, улыбаясь как старым знакомым.

После собрания к Мишелю выстраивается целая очередь, чтобы сфотографироваться. Он никому не отказывает, и на робкие "можно" вежливо отвечает: "Да, конечно, с удовольствием". Одна старушка отводит его в сторону.

— Мишель, тут такое дело. Я в универмаге одеяло купила, овчинное, из шерсти. Принесла домой, надела на него пододеяльник, а оно кусается. Значит, не шерсть это, а стекловата. Я принесла его продавщице, а та деньги не отдает. 330 гривен. Пусть отдаст, Мишель, а?

Городской голова улыбается и галантно берет даму за локоть.

— Приходите ко мне на прием в понедельник, — отвечает он. — Я что-нибудь придумаю.

По пути к "Волге" размышляю о том, что типичный украинский мэр не стал бы встречаться с родителями малышей из детского садика только для того, чтобы выслушать их. Когда рассказываю об этом Мишелю, он искренне удивляется: "Но почему? Городской голова должен слушать людей. Госслужащие в офисе — как рыбы в аквариуме. А настоящий океан здесь, среди людей…" Вероятно, чувствуя, что не убедил меня, он добавляет: "Жители Глухова очень отличаются от жителей южных городов — Одессы или Николаева. Южане более открыты, у них горячая кровь. А северяне открываются не сразу, их нужно уметь слушать…"

— Мишель умеет удивлять, — замечает, усмехнувшись, приехавший с нами депутат горсовета, который слышит наш разговор. — Вот вчера он сделал выговор директору школы. За что бы вы думали? За то, что в школьном музее история Глухова представлена только со времен Петра I. Будто и не было у нас никогда ни Киевской Руси, ни Хмельнитчины, а была одна сплошная дружба с Россией.

От Глухова до российской границы 12 км. Здесь немало пророссийски настроенных людей. И случилось так, что любить Украину их учит француз.

Чужой среди "своих"

Мишель спешит на совещание в Глуховскую райгосадминистрацию. Там должен обсуждаться очень важный для него вопрос: сохранит ли Глухов статус центра округа после объединения громад. Децентрализация докатилась и до украинской глубинки. Противники нового мэра сделали так, что в плане, утвержденном в Сумах, Глуховский район делится на две части: одна отходит к соседнему Конотопу, а другая — к Шостке.

— Такое деление исключит возможность эффективного развития города, — возмущается Мишель. — Вот сейчас я веду переговоры с двумя крупными сетями заправок. Их владельцы готовы построить здесь не только заправки, но и нефтебазу. Но ставят условие: Глухов должен остаться центром округа. Я уже договорился с главами соседних сельсоветов и небольших городков. Думаю, нам удастся создать громаду с центром в Глухове, которая объединит также земли Путивля и Кролевца.

Добро пожаловать. Одна из главных проблем Глухова, считает его мэр, — нищета, которая, по его мнению, создана здесь искусственно. Поэтому он планирует привлечь в город как можно больше инвесторов. Пока у него это получается: бизнесмен из Сирии взялся восстановить молокозавод, владелец хлебзавода согласился возобновить его работу, а инвестор из Сум обещает вложить средства в швейную фабрику

Едва поспевая за Мишелем, бросаю случайный взгляд на стену одного из домов. "Улица Терещенко", значится на табличке. Мишель улыбается, когда я указываю на нее, и протягивает руку по направлению красивого красного дворца с высокими арочными окнами и белыми колоннами.

— Этот дворец мой прапрадед Никола Терещенко строил для себя, — говорит он. — А когда дворец был готов, неожиданно решил отдать его под университет, который до сих пор занимает это здание. Еще он построил вон ту поликлинику, которая до 1917 года была бесплатной больницей святой Ефросиньи. И вон ту школу, где раньше находилась женская гимназия. А вон тот дом был его банком. Всего мои предки построили в Глухове в том числе: сиротский приют, две больницы, две школы, кафедральный собор.

В успехе Мишеля Терещенко на выборах немалую роль сыграла его фамилия. В Глухове к ней относятся с уважением. Люди до сих пор помнят крупных меценатов второй половины XIX — начала XX века, ведущих свой род из Глухова. Разбогатев на поставках продовольствия в армию во время Крымской войны 1853–1856 годов, Терещенко создали одну из самых крупных торгово-промышленных групп во всей Российской империи. На их семью в XIX веке работал каждый десятый украинец. Но особенность олигархов Терещенко была в том, что главной целью своего бизнеса они видели не личное обогащение, а служение обществу. В истории Украины ни до, ни после Терещенко не было благотворителей такого масштаба: 4/5 своей прибыли семья жертвовала на социальную сферу — строила школы, больницы, ночлежные дома, общежития для рабочих, дороги. В инфраструктуру Глухова Терещенко вложили 1,5 млн дореволюционных рублей, в инфраструктуру Киева — 9 млн.

Семья Терещенко была движима "стремлением к общественным пользам": эта фраза украшает ее фамильный герб, выполненный, к слову, в желто-синих тонах. Мишель тоже старается соответствовать семейному девизу. Он давно помогает Киевскому детскому центру кардиологии и кардиохирургии, а талантливые студенты Киевской консерватории получают от него стипендии. В Глухове Терещенко не раз организовывал бесплатные концерты классической музыки. С его легкой руки в городе уже пять лет проводят праздник цветения льна: бизнес Мишеля на землях Левобережья связан в основном с выращиванием льна и ненаркотической конопли.

Уроки менеджмента. Выпускнику Парижской бизнес-школы есть чему научить сотрудников Глуховского горсовета. Работу своих предшественников он называет mismanagement — бесхозяйственность

— В городе раньше невозможно было вести бизнес, если ты не кум и не родственник представителей власти, — рассказывает Мишель, открывая тяжелую дверь старинного особняка графа Нелюрева, в котором теперь Глуховская райгосадминистрация. — Мне позволили работать, считая меня полусумасшедшим французом, который никогда не составит конкуренции "своим людям". Но когда поняли, что я могу стать мэром, — начали против меня безжалостную войну. Если бы выборы были на 3–4 недели позже, я бы потерял все и должен был бы уехать из этих мест.

5 лифтеров на один лифт

К разочарованию Мишеля, делегация из области приехала в Глухов вовсе не для того, чтобы обсуждать границы будущей громады, а чтобы склонить местные советы к обновлению генпланов — за собственные средства. Разглядывая старинных золотистых грифонов на потолке актового зала, я снова слушаю горячие споры, но на сей разу уже о бюджетах, о декоммунизации и децентрализации. Невозмутимый Мишель, выпускник Парижской бизнес-школы и советник посольства Франции по инвестициям, снова кажется мне немного неуместным здесь, среди грубоватых областных функционеров и глав сельских и городских советов. Кажется, что это чувствуют и другие, поэтому, когда говорит Терещенко, самые отчаянные спорщики, в том числе и его политические оппоненты, затихают.

— Интересно ли вам работать? — спрашиваю после совещания.

Мишель отвечает не сразу.

— Я должен восстановить город, в котором родились и в котором похоронены мои предки, — говорит он. — На таких богатых землях и с такими трудолюбивыми людьми, как в Глухове, не должно быть нищеты. То есть она здесь создана искусственно! В моей компании в Марселе работали 30 сотрудников. Заставить кого-либо из них работать в субботу было почти невозможно. А необходимость работы в воскресенье выглядела для них абсолютной катастрофой. Во Франции ни один сотрудник не станет работать лишние 5 минут после 5 часов вечера. А в моих компаниях в Глухове работают 153 сотрудника, и каждый из них готов работать и в субботу, и в воскресенье, и днем, и ночью — только плати за это. Это настоящий рай для инвесторов!

Многие украинцы не раздумывая уехали бы во Францию, если бы у них была такая возможность. А вы вдруг оставляете сытую, обеспеченную жизнь и приезжаете в очень сложную коррумпированную страну, да еще и идете на госслужбу не в Киеве, а в Глухове. Почему?

— Потому что только здесь моя жизнь наполнена смыслом. Я вижу, какую высокую цену платит здешняя молодежь за ошибки своих родителей. Платит нищетой и болезнями, бесперспективностью и неверием в собственные силы. До Майдана я смотрел на Украину глазами туриста. А потом однажды… Это было 20 февраля позапрошлого года… Я пришел на Майдан и увидел 14 тел убитых возле отеля "Украина". Я был потрясен. Когда глуховчане предложили мне идти на выборы, я почувствовал, что просто не имею права им отказать. Ведь здесь, в Глухове, за два года не произошло никаких перемен. Наоборот, стало еще хуже. В 1872 году Никола Терещенко построил здесь две больницы. Так вот, в обеих сейчас ситуация ужасная. Люди умирают, потому что там не хватает современной аппаратуры и лекарств. А хирург, который живет за 16 км от города, получает 1800 грн в месяц.

Каким образом мэр города может улучшить благосостояние хирурга?

— Мы дали хирургу квартиру. Для этого освободили несколько помещений, принадлежащих горсовету. Некоторые из них использовали частные структуры, другие сдавались в субаренду. Таким образом мы освободили уже около 10 квартир. Здесь повсюду mismanagement — бесхозяйственность. По документам в городской больнице работают свыше 700 человек, в том числе 11 бухгалтеров, 6 экономистов, 10 водителей и даже 1 конюх. Он ухаживает за единственной лошадью, которая непонятно зачем нужна. В больнице функционирует единственный в городе лифт, который обслуживают 5 лифтеров. Я ездил в этом лифте, но ни одного из них так и не встретил. Несмотря на такой раздутый штат, люди получают надбавки за интенсивность работы. Это mismanagement такого уровня, который в Европе даже трудно себе представить.

Сколько времени нужно, чтобы навести в городе порядок?

— Год. Честно говоря, не хотел бы тратить на это больше времени. По результатам прошлого года бюджет Глухова был дотационным: городу не хватило около 10 млн грн. Но я уверен, что уже в следующем году мы выйдем на прибыльность. В мире очень много свободных денег. Если инвесторы увидят, что здесь нет коррупции и что их деньги надежно защищены, инвестиции польются рекой. Те французские бизнесмены, с которыми я беседую, уже понимают, что Украина — это гораздо лучше, чем Центральная Африка, Индонезия, Китай. Я говорю им: "Если сегодня вы не придете в Украину, завтра сюда придут немцы, поляки или кто-нибудь еще. А вы упустите свой шанс".

Кто-то тянет меня за локоть: в зале должно быть следующее совещание. Мы идем к выходу. По пути Мишель с саркастической улыбкой показывает на ряд портретов городских градоначальников на стене зала. Начинается он отнюдь не с Артемия Терещенко, а с матроса Василия Цыганка, который, по словам Мишеля, был главным организатором и исполнителем массовых расстрелов в Глухове в конце 1917-го — начале 1918 г. Кто-то из команды Мишеля пытается снять портрет Цыганка со стены. Но прикручен он крепко.

План Терещенко

— По моим расчетам, за 4 года в Глухове можно будет создать около 4000 рабочих мест, — рассказывает Мишель, пока мы вновь идем по улице Терещенко, главной улице города. — Поначалу это будет несложно: к примеру, владелец хлебзавода, закрытого в мае прошлого года, согласился возобновить работу предприятия и инвестировать в него 300 тыс. евро, когда я гарантировал ему отсутствие коррупции и дал возможность открыть в городе несколько торговых точек. Бизнесмен из Сирии согласился восстановить молокозавод, на котором до конца года должны работать до 30 человек. А инвестор из Сум, покупающий у меня лен, обещал вложить половину требуемых средств в создание швейной фабрики, на которой смогут работать до 600 рабочих. Сейчас я ищу человека, который вложит вторую часть средств.

После встречи Мишеля с Петром Порошенко Министерство обороны Украины начало в Глухове строительство новой трехэтажной казармы, в которой планируют разместить мотострелковый батальон 58-й бригады из Владимира-Волынского. Потребности военных и аграриев в топливе сделают возможным строительство в Глухове нефтебазы и сети заправок. Благодаря этому бюджет города будет дополнительно получать 5–6 млн грн в год.

— Если в Глухове заработают молокозавод и мясокомбинат, появится возможность перевести город на биогаз, — продолжает Мишель. — Рубить деревья для того, чтобы топить ими печи, это варварство. Для производства тепла также можно использовать отходы сельского хозяйства. К примеру, стебли кукурузы, из-за которых деградирует гумус. Для перевода Глухова на биогаз можно использовать многочисленные гранты, которые предоставляют энергетические компании и правительства разных стран.

Семь чудес Глухова. В планах Терещенко в течение следующих пяти лет сделать одну из гетманских столиц центром туризма на Сумщине. Для этого он намерен отреставрировать исторические здания и храмы Глухова, многие из которых построили его предки

По плану Терещенко, в течение следующих пяти лет Глухов должен также стать центром туризма: ведь это одна из гетманских столиц, где по преданию спрятана часть сокровищ Полуботка. В Глуховском историко-культурном заповеднике 54 объекта, и самый ценный из них — Николаевская церковь, в которой благословляли на гетманство четырех украинских гетманов. Именно в Глухове 9 ноября 1708 года в присутствии Петра I митрополит Киевский Иоасаф предал вечному проклятию Мазепу и его приверженцев. Мишель хочет провести в городе всеукраинский праздник, апогеем которого должно стать снятие анафемы с гетмана.

Терещенко уверен, что если ему удастся кардинально изменить город, то цепная реакция пойдет по всей Украине. А я слушаю его и вдруг вспоминаю возмущенных родителей из журавского садика и надутых областных функционеров с недавнего совещания. Главное отличие Мишеля от них не в речи с акцентом и не во французском костюме. Он видит город своей мечты, а они — нет.

Воля предков

"Храм построен в 1884–1893 гг. на средства братьев Терещенко, — сообщает табличка на стене высокого собора с пятью голубыми, как глуховское небо, куполами. — Художники: академики Сведомские, Пимоненко, Верещагин, Журавлев".

Для Мишеля самое священное место в городе — Треханастасиевский собор. Здесь похоронены шестеро его предков, в том числе основатель династии, Артемий, и самый знаменитый из всех Терещенко: сын Артемия — Никола. Первый был градоначальником Глухова 4 года, второй — 22 года. В советские времена их саркофаги сбросили в подвалы церкви, а потом замуровали. Советы сделали все, чтобы о "буржуях-сахарозаводчиках" забыли навсегда. Между фамильным особняком Терещенко и собором в двадцатые годы прошлого века воткнули столб водонапорной башни.

— Тогда-то и наткнулись на подземный ход, по которому мой прапрадед Никола каждый день ходил на рассвете молиться, — говорит Мишель. — Перед его домом всегда стояла толпа тех, кто хотел добиться встречи с ним. А он не любил, когда ему мешают разговаривать с Богом.

Старая монахиня, ворча, звенит ключами, открывая для нас закрытые на зиму двери.

— Вчера у нас крест с церкви упал, так в газете написали, что два креста, — возмущенно говорит она нам. — Зачем врут-то журналюги эти, никак не пойму!?

Терещенко улыбается — он привык к козням своих политических соперников, пытающихся убедить глуховчан, как плохо живется при новой власти.

В храме холодно: оригинальная торфяная система отопления разрушена еще во время Второй мировой. Поэтому зимой богослужения в главном храме не ведутся, а фрески, созданные известными художниками, понемногу портит вода, попадающая в храм сквозь прохудившуюся крышу. Мишель показывает мне хоры, на которых он поет по большим церковным праздникам. Рядом с ними — фреска "Суд Пилата". На жестоком лице прокуратора, глядящего на связанного беззащитного Христа, застыло сомнение.

Из главного храма мы спускаемся в нижний, где немного теплее и горят свечи. Под полом похоронены предки Мишеля. Он долго стоит перед иконой Богоматери, а потом обращается ко мне:

— Вы спрашивали, почему я оставил богатую жизнь и пошел работать мэром маленького городка на зарплату в 3700 гривен? Это моя АТО, моя служба для Украины. Здесь, на этом самом месте, со мной случилось событие, которое я считаю главным в своей жизни. 27 сентября 2003 года, ровно через 100 лет после похорон прапрадеда, археологи решили вскрыть церковные подвалы. Меня пригласили, чтобы это не выглядело как осквернение могил. С фонариком в руке я опустился в подвал через узкое отверстие в полу и увидел саркофаг. Когда я открыл его и посветил фонариком, то смог рассмотреть лицо Николы Терещенко. Оно было точно таким же, как на фотографиях. Я мог различить его подбородок, усы, кожу, пальцы на остатках истлевшей Библии. Его тело оказалось нетленным. Что-то вдруг нахлынуло на меня, что-то, чего я не могу объяснить словами. Не помню, сколько времени провел под землей, но мои спутники уже начали за меня волноваться. Наверх я поднялся совсем другим человеком. И уже тогда знал, что останусь в Украине навсегда. После этого я стал учить украинский и русский языки.

Впечатаны в историю. У кирпичных заводов Михаила и Федора Терещенко были разные клейма. Из такого кирпича построено множество глуховских домов

На стенах храма играют огоньки свечей. Золотом поблескивает иконостас.

— Через Глухов прокатились две войны, но все здания, построенные моими предками, выстояли, — продолжает Терещенко. — В 1943 году купол этого собора пробила трехсоткилограммовая авиабомба. Если бы она взорвалась, от собора не осталось бы камня на камне. Но что-то будто защитило его. Эту защиту постоянно чувствую и я. Ведь я веду в Украине бизнес, который многие украинские бизнесмены считали бесперспективным. Я организовал продажу украинской технологии выращивания ненаркотической конопли за границу, благодаря чему Институт лубяных культур, расположенный в доме моих предков, регулярно получает роялти. Я победил на выборах, по большому счету, не имея на это никаких шансов. Быть может, это мой прадед Никола, который так же, как я, был мэром этого города, помогает мне? А если это так, я должен выполнить его волю: вернуть в этот город жизнь. А еще — отреставрировать этот собор, восстановив захоронения моих предков. Они заслужили.

Фото: Люсьена Шум, Юрий Москаленко