Киноглаз Гревлена. Почему нельзя пропустить фильм "Виктория"

Оператор Стурла Брандт Гревлен ("Бараны") снял "Викторию" одним кадром по двенадцатистраничному сценарию на камеру Canon C-300 с плеча. Съемкам предшествовали четыре недели репетиций. У режиссера Себастьяна Шиппера была команда из 12 ассистентов, отвечавших за действия в своих локациях. Съемочная группа сняла три версии картины — по 134 минуты. Последний и стал фильмом.

Эта работа настолько филигранно и мастерски снята, что наверняка войдет в анналы мировой классики. Если убрать звук, можно увидеть визуальную симфонию, которую играет время и которую цепко ухватил за хвост оператор Гревлен.

Испанка Виктория (Лайа Коста) живет в Берлине. Немецкого не знает, ни с кем не общается. Работает официанткой в маленьком кафе, влачит существование. Она несостоявшаяся пианистка со всеми вытекающими последствиями — диковатостью и неумением коммуницировать с социумом. Начало истории — она тусит в клубе, затем знакомится с четырьмя парнями, которые предлагают ей прогуляться. Прогулка оказывается роковой, навсегда меняющей ее жизнь. Как настоящая любовь, которая вначале дарит смысл существования, дает драйв и раскачивает маятником чувства по максимальной амплитуде, а затем топором отсекает радость восприятия. Оставляя человека наедине с отсутствием смысла, одиноко бредущим по пустому утреннему городу домой, — как в кино Шиппера.

Виктория западает на Санни — единственного из парней, который говорит по-испански. Этот простоватый юноша первый, кто ее по-настоящему услышал, а его веселые и быковатые друзья заставили веселиться. Драйв, любовь, ограбление банка — это все укладывается в полтора часа. Кино похоже на виртуозный репортаж, операторский трип, визуализированное путешествие. Возникает ощущение абсолютного глубоководного погружения в историю, которая непрерывным пульсирующим живым потоком льется с экрана, заставляя радоваться, влюбляться, желать жить, расстраиваться, пугаться, впадать в ступор и испытывать опустошенность.

"Виктория" с головой окунает в безбашенную юность, когда жизнь преподносит на ладони красивые виды с крыши и вселенскую любовь к людям, когда от ночных улиц исходит тепло, а впереди маячат только приключения и непредсказуемое счастье. В первой половине ленты есть легкость и искристость "Прогулки" Учителя и зыбкость "Теней" Джона Кассаветиса. Вторая — разительно отличается от первой и по обреченному настрою, как в "Воображаемой жизни ангелов" Зонке, и по обнаженной до кости игре актеров.

Перелом происходит в прямом эфире, поскольку все снято одним кадром и в режиме реального времени, как в театре, только без перерыва на антракт. Вторая часть — это в буквальном и переносном смысле кровоточащая рана. Это не кино про ограбление банка, это само ограбление банка, как сказал Шиппер. Это крушение надежд и столкновение с реальностью, которая за любой свободный вдох-выдох лупит нещадно, молодых часто до смерти.