Гадкие мы. Как режиссер Мэтт Ривз Ветхий Завет переписывал

Сцена первая: авторитетный и уважаемый лидер обещает отвести свой народ к плодородным землям, отделенным от недругов знойной пустыней.

Сцена вторая: этот же лидер не может стоять в стороне, когда надсмотрщик избивает его порабощенного собрата.

Сцена третья: скитания по пустыне остаются позади, мудрый и честный вождь приводит свой народ к благодатной территории. Здесь же, у прекрасного водоема и в тени оливкового деревца, народный лидер бросит пару умиленных взглядов на праздную молодежь и починет в бозе.

Вышеописанные сцены – выжимка из научного-фантастической драмы "Война за планету обезьян". Главного героя зовут Цезарь, он – примат с тяжелым печальным взглядом, желающий спасти сородичей от злобной человеческой расы. За мимику "пророка" отвечает Энди Серкис – Голлум из трилогии "Властелин Колец".

Английскому актеру повезло: еще полвека назад "сыграть примата" означало напялить на себя идиотский костюм и маску гориллы, и в таком виде испытать на себе "преимущества" работы в жарких джунглях. В век цифровых чудес это лишнее, специалисты все дорисовывают.

На съемочной площадке Серкис вновь продемонстрировал великое искусство гримасничаний с датчиками на лице. В фильме полно крупных планов, передающих внутренние переживания его персонажа: вдохновленный, подавленный, уверовавший, разочаровавшийся. Ни дать, ни зять – великий пророк.

Кажется, над этим фильмом режиссер Мэтт Ривз трудился как умница-аспирант, узнавший, что на защиту его работы приедет потенциальный работодатель. "И так я умею, и эдак, а такое видели?" – каждый кадр так и пышет попыткой понравиться. Где-то у него получается, где-то – не очень.

Смотря фильм, интересно находить в мире приматов аналоги неопалимой купины, десяти казней египетских, моря, расступившегося перед одними, но погубившего других.

Громадный, как река Нил, прокол в сюжете – появление Полковника. Роль досталась Вуди Харрельсону ("Семь жизней", "Иллюзия обмана"). Его брутальный герой, напоминающий протрезвевшего Хеймитча из "Голодных Игр", является воплощением идеального солдата: четкие движения, резкие интонации, бескомпромиссность и служение собственному народу. Ему есть о чем рассказать. Но армейское "ать-два" абсолютно не вписывается в историю с библейскими мотивами. Диссонанс мешает воспринимать Полковника всерьез, он кажется гостем, заглянувшим в мир обезьян с другого съемочного павильона.

Такую же неоднозначную реакцию вызывает и "Плохая Обезьяна" в исполнении комика Стива Зана. Персонаж вроде и шутит, и неуклюжего ученого напоминает, но его роль в фильме минимальна.

Реверансы в сторону библейской истории, личная драма злого Полковника и ни откуда взявшаяся обезьяна-юморист – это лебедь, щука и рак. Каждый тянет на себя, в итоге, экшн "весит" два часа – слишком много, чтобы выйти из кинозала без чувства, словно отсидел длинную и скучную лекцию.

От попытки сбежать спасает только музыка. Кудесник-композитор Майкл Джаккино радует бодрящими треками. Его музыкальные "напоминалочки" не дают уйти в свои мысли в момент, когда мозг отказывался принимать очередной сюжетный поворот. Отдельное спасибо хочется сказать за мотив , который мягко, но настойчиво напоминает "В пещере горного короля" Грига.

"Одного не понимаю – что, нельзя было эту пустыню чуть быстрее пройти?" – выходя из зала, громко пожаловалась одна из кинозрительниц. Справедливости ради, стоит заметить: два часа с Цезарем – не сорок лет с Моисеем. Однако какое, все-таки, неблагодарное занятие - притчи переписывать.