Секрет успеха украинцев на Западе – немецкая точность плюс славянская душа, – Оксана Лынив

КТО ОНА

Украинский дирижер, родилась в Бродах, училась во Львове, сотрудничала с оркестрами Германии, Швеции, Испании, Швейцарии и других стран. Основатель и арт-директор фестиваля LvivMozArt, а также создатель Молодежного симфонического оркестра Украины

ПОЧЕМУ ОНА

С начала 2017 года об Оксане Лынив начали говорить все и одновременно. Назначение на пост главного дирижера Оперы и филармонического оркестра в австрийском Граце, а также музыкальные акции в Украине держат эту харизматичную женщину в центре внимания

Музыка нон-стоп

Часто подчеркивают, что вы третья женщина, которая дирижировала в Баварской опере. Первая, возглавившая Оперу в Граце. Первая, дирижировавшая Вагнера в Испании. Вас часто называют Курентзисом в юбке. Не надоели эти гендерные сравнения?

— Если я у кого-то ассоциируюсь с дирижером Теодором Курентзисом, это, наверное, не так уж плохо. А в юбке я практически не дирижирую — разве что какие-то барочные проекты. Или вот, например, в январе 2018 года в Граце пройдет юбилейная оперная редута — благотворительная бальная ночь, которая откроется концертом нашего оркестра. Возможно, там я буду дирижировать в платье, чтобы соответствовать атмосфере венского бала.

Платье обязывает женщину следовать определенному образу. Но дирижирование, симфоническая партитура требуют выхода за рамки. Я не могу оставаться женственной, если какой-то импульс в музыке, образно говоря, укол шпаги или смертельный удар меча, драматургически нуждается во всей твоей силе — физической и психоэмоциональной.

Приятно, что мы (говорю "мы" в контексте успешных коллег-женщин, которые работают на мировых сценах) можем влиять на музыкальную историю. И менять ее. Это уже стало трендом. С другой стороны, лишний ажиотаж вокруг "женской" темы, а вместе с ним завышенные ожидания публики давят на психику. Когда я готовлюсь к концерту, стараюсь думать только о музыке и работе с оркестром. Все остальное мешает.

Тем не менее ваша природа добавляет элегантности всему, что вы делаете.

— Вещи, которые исходят от моей женской природы, конечно, остаются. Я их не стесняюсь и не боюсь. В кантиленных, элегических моментах они даже придают какой-то шарм и моментально влияют на оркестр — музыканты могут сыграть особенно нежно. Но работает это еще и потому, что на контрасте я развила в себе другие стороны, женщине преимущественно не свойственные: силу, жесткость реакций, характерную скорее для спорта.

Подозреваю, что лидерские черты проявлялись у вас с детства.

— Мне нравилось генерировать идеи, и все вокруг должны были их претворять в жизнь. Однажды, например, я решила, что обязательно нужно убрать в лесу. И мы пошли туда всем классом — маленькие дети с граблями и вениками. Конечно, все устали, убирая одну поляну, и вскоре разошлись по домам. С моей стороны это была гигантомания. Но такие команды я, признаться, любила отдавать.

Ваш рабочий график перенасыщен. Не хочется иногда "сойти с поезда", остановиться?

— В 18 лет, когда я в обнимку с партитурой Малера сидела во львовской квартире на улице Чехова, у меня кружилась голова от осознания того, что где-то есть мир с концертными залами, в которых симфонические оркестры исполняют потрясающую музыку. И мне хотелось во что бы то ни стало переселиться на эту планету. Я не желала эту музыку просто слушать. Мне хотелось ее исполнять. Понимание, что у меня есть один шанс на миллион, который я могу либо реализовать, либо нет, давало мне драйв и энергию. Я знала, что меня никто не остановит, пока не доберусь до этих райских мест.

А сейчас... Дирижер Кирилл Петренко мне как-то сказал: "Когда вам будут поступать предложения на пять лет вперед, можно ни о чем не переживать и просто отдаться творчеству". Этот момент в моей жизни, слава богу, наступил, причем относительно быстро. Теперь я хочу, чтобы все находилось в балансе. Мечтаю дирижировать только самые качественные постановки и концертные программы. И оставлять, наконец, в календаре свободные дни не только для перелетов в другие страны.

В августе-сентябре я продирижировала одиннадцать концертов подряд. Шесть во Львове, затем в Киеве, Бонне, Берлине, Вене и Граце. Физически и эмоционально это было очень утомительно. Когда во время фестиваля LvivMozArt мне во втором часу ночи пришлось ехать к врачу-реабилитологу — наутро предстояло не только проснуться, но еще и провести четыре репетиции, а потом концерт, — я поняла, что человек, к сожалению, весьма несовершенное существо.

В идеале я хотела бы иметь несколько сменных батарей для своего тела. Это как телефон, который можно подзарядить или вставить туда другой аккумулятор. Или, как минимум, пять клонов, которые бы одновременно занимались всеми моими проектами на разных континентах.

Формула успеха

От одного из украинских маэстро я слышал фразу: "Дирижер дирижеру волк". Насколько это далеко от истины?

— Так мог сказать только человек, живущий в украинских реалиях. Мне каждый день приходит по 3–4 приглашения от коллективов со всего мира, которые просто не могу принять из-за того, что у меня уже заняты эти числа.

Я с интересом наблюдаю за тем, как развиваются карьеры моих сверстников. Каждый ищет индивидуальный стиль. Например, я четко осознаю, что по своему творческому стилю сильно отличаюсь от Дирка Кафтана, своего предшественника в Опере Граца, который сейчас возглавил Бетховенский оркестр в Бонне. У нас разные техники, темперамент. Это очень хороший дирижер, но я также ощущаю, что оркестру сейчас интересно работать со мной — именно поэтому коллектив меня и выбрал. Спустя пять лет музыкантам захотелось несколько изменить творческую стратегию. После концертов в венском Musikverein и на открытии сезона в Опере Граца я получила очень хорошую критику, и это критика с позиции сравнения: как было и что изменилось спустя неделю репетиций с новым дирижером. Никто не боится конкуренции. Наоборот, она дает стимул расти дальше и анализировать свои слабые стороны.

При том что у вас стремительно развивается карьера на Западе, вы часто выступаете на родине. Это больше для души или у вас есть планы, связанные с Украиной?

— Для меня очень важно изучать произведения украинских классиков. В Европе ведь довольно непросто влиять на репертуарную политику. Хотя мне это постепенно удается. В Мюнхене зимой я исполнила "Гуцульский триптих" Мирослава Скорика. В Бонне сейчас прозвучали Борис Лятошинский и Богдан Сегин. С Богданом было очень приятно работать, хотелось пригласить в проект именно львовского композитора, который своей музыкой передаст дух Галичины.

Скоро я буду дирижировать "Гуцульский триптих" Скорика в Musikverein Граца наряду с Брамсом, Дебюсси и Равелем. Там же позднее прозвучит "Тихая музыка" Валентина Сильвестрова. В рамках проекта, посвященного музыке гор, постараюсь представить "П"ять весільних латкань з Покуття" Александра Козаренко и "Карпатский концерт" того же Скорика. В мае во Фрайбурге прозвучит Вторая "Героическая" симфония Евгения Станковича.

Я считаю, что в Украине нашей классике отведено скромное место. Ее исполняют либо в программе композиторских фестивалей, либо на юбилейных вечерах. На рядовом симфоническом концерте вместе с произведениями популярных западноевропейских композиторов она звучит редко. В первую очередь сами украинцы должны научиться ее понимать, интерпретировать и любить, чтобы затем достойно представлять миру.

В одном из интервью вы сказали, что существует стена непонимания между Украиной и Европой.

— Эта стена сейчас разрушается. Европейцы начинают с большим интересом относиться к Украине. Они готовы нас для себя открыть и понять. И здесь уже мы должны уметь вовремя показать лучшее, что у нас есть. Но мне кажется, что психологически мы к этому до конца не готовы. Какую оперу, например, мы можем предложить западным фестивалям? "Тараса Бульбу", "Наталку-Полтавку", "Назара Стодолю"? Это специфические национальные спектакли, намертво связанные со своими эпохами, бытом и не поддающиеся интерпретации в той стилистике, в которой работают современные европейские театры. Молодому поколению композиторов стоит задуматься над тем, что мы должны создать новый национальный продукт, который мог бы быть конкурентоспособным в мировом контексте. В Королевском театре Копенгагена, кстати, сейчас прошла премьера оперы молодого украинского композитора Светланы Азаровой. Для меня это очень хороший знак. И я буду счастлива, если таких прецедентов станет больше.

Отличается ли менталитет украинских музыкантов в Европе и их тамошних коллег?

— Те, кто закрепился здесь, мыслят абсолютно так же, как европейцы. При этом наши земляки обладают тем, что Европе очень интересно, — совершенно другим уровнем искренности, эмоциональности, глубины интерпретации. Благодаря этому украинские музыканты получают первые премии на международных конкурсах, занимают хорошие позиции в оркестрах, становятся востребованными солистами. Если научиться немецкой точности, интеллектуальности, но сохранить славянскую душу, получится именно тот "секрет успеха".

Как только наши соотечественники понимают, как работают менеджерские структуры в мире классики, они начинают очень быстро двигаться вперед.

Как можно сейчас выделиться молодому дирижеру в репертуарном плане?

— Когда меня спрашивают о любимых композиторах, я отвечаю, что мировой оперный и симфонический репертуар настолько богат и мы его настолько мало знаем, что с моей стороны было бы большой ошибкой в молодом возрасте окружать себя узким кругом избранных авторов.

Мне очень нравится открывать для себя новое. Публика, конечно, инерционна. Если, например, вы составите всю программу из произведений композиторов XXI века, слушателей это отпугнет. Я люблю работать на контрасте. Если рядом с симфонией Моцарта поставить яркое современное сочинение, концерт от этого только выиграет. Люблю современную музыку, люблю быть причастной к написанию новых сочинений, вдохновлять. Это как крестить ребенка: от твоей премьеры во многом зависит будущее этого произведения и самого композитора.

Болезни без роста

Одним из главных событий Бетховенского фестиваля в Бонне стала презентация созданного вами Молодежного симфонического оркестра Украины. Почему для вас это важно?

— Я об этом мечтала с 2004 года. Тогда впервые побывала на международном конкурсе имени Густава Малера и познакомилась с уникальным, ныне всемирно известным дирижером Густавом Дудамелем из Венесуэлы. Он занял первое место, я третье. Меня поразила легкость его работы с оркестром и дирижерская подготовка — несмотря на молодость.

Оказалось, он в шестнадцать лет стал главным дирижером Молодежного оркестра Венесуэлы имени Симона Боливара. Этот проект был создан на средства меценатов для того, чтобы спасти детей от преступности. Пусть лучше они возьмут в руки инструменты и соберутся вместе, чтобы творить музыку, чем узнают, что такое наркотики и оружие. Потом я узнала, что с этим коллективом выступают лучшие дирижеры и солисты мира, оркестр участвует в международных фестивалях и концертирует в крупнейших залах Европы.

Одним словом, эта идея еще тогда засела у меня в голове. Позже я часто выступала как приглашенный дирижер с молодежными оркестрами Германии. И тогда, и сейчас — уже со своим коллективом — я смогла изнутри оценить атмосферу этого "табора" знакомств, увлечений, неимоверной отдачи. Репетиции занимают весь день. Дети практически все время музицируют, делая перерывы лишь на сон и еду.

Это их не истощает?

— У них столько энергии, что после восьми часов репетиций они еще умудряются устраивать себе вечеринки на полночи. Очень интересно наблюдать за тем, как молодые люди находят близких себе по духу. В общеобразовательной школе серьезно заниматься музыкой в классе могут от силы три-четыре ребенка, а здесь они с огромной радостью встречают много себе подобных.

В отличие от Венесуэлы, тяжелое детство украинским детям угрожает не в такой степени.

— Надеюсь, нет. Хотя при взгляде на культурный ландшафт Украины становится досадно от того, что наше государство за 26 лет не добилось большего, чем мы имеем. Если говорить о том, какой процент эфира национальных теле- и радиоканалов, газетных и журнальных полос посвящен культурным событиям, — все это убого по сравнению с тем, что происходит, например, в Германии, Франции, Австрии. Такое ощущение, что наша страна живет от шоу к шоу, от победителя к победителю. Конечно, и в эстрадной музыке есть хиты, которые остаются популярными сорок-пятьдесят лет. Но музыку Баха слушают уже четыреста. И будут слушать еще минимум тысячу.

Ценности, которые определяет государство, говорят о его будущем. С одной стороны, тьма эстрадных артистов у нас имеет почетные звания. С другой — мы ничего не знаем о многих уникальных музыкантах. Кто, например, слышал о пианистке Екатерине Титовой, которая была у меня солисткой на Бетховенском фестивале, выиграла больше 25 первых премий на престижных фортепианных конкурсах и первый свой альбом выпустила на Sony? Мы часто не знаем имен настоящих героев, поднимающих наш престиж в мире. Зато увлекаемся актерами сериалов, которые через два-три года станут неактуальными.

Эти тенденции очень опасны. Поэтому сейчас так важно объединить молодых людей, для которых будут важны другие ценности, почерпнутые не из телевизора и соцсетей. Музыканты нашего оркестра своими глазами могут видеть, что такое европейское общество и какое место там занимает классическое искусство. Они будут расти с убеждением, что классика — это вечный тренд.

Что сами украинские музыканты могли бы сделать для изменения ситуации?

— Я считаю обязанностью любого коллектива иметь в репертуарном плане программы для детей и юношества, как это делают оркестры всего мира. Но дело не только в этом. Оперные театры в Украине имеют набор детских спектаклей, но дети там все равно находятся на определенной дистанции и смотрят из зала. А вот, например, в Баварской государственной опере существует традиция во время рождественских представлений "Хензель и Гретель" устанавливать места для юных зрителей в оркестровой яме. Причем они устроены так, что дети одновременно могут следить за тем, что происходит и на сцене, и в оркестре. Они начинают понимать, что это не просто картинка, которую они смогут увидеть и по телевизору, а живой процесс созидания музыки.

Что пожелаете взрослым?

— Я считаю, что в нашей стране должна быть более открытой гастрольная политика. Из года в год в Европу из Украины приезжают одни и те же солисты, одни и те же дирижеры. То же касается гастролей внутри страны. Все базируется на личных контактах. Если бы политика приглашений была более открытой, профессионально от этого все бы только выиграли.

И еще: откуда эта странная традиция ограничивать гастролирующих дирижеров в выборе программы? Я не думаю, что какой-нибудь главный дирижер должен переживать из-за того, что коллега возьмет произведение, которое находится у него в репертуаре. Коллектив растет, когда он реагирует на свежие идеи, оттачиваясь на работе с гастролерами.

• Читайте также: Дитя барокко. Как Маурицио Салерно увлекся органом

Как считаете, чему вам еще предстоит научиться?

— Когда открываешь новую для себя партитуру, в любом случае начинаешь учиться. Сейчас, например, мне впервые предстоит дирижировать "Море" Дебюсси — самое яркое проявление импрессионизма в симфонической музыке. Я сильно переживаю. Ведь нет гарантии, что если я получила хорошую критику после Бартока, музыку которого очень люблю и давно изучаю, мне все удастся в Дебюсси.