Призраки роста. Какой инфляции и курса гривны ожидать украинцам

В первом квартале ВВП Украины рухнул на 17,6%. Вы ожидали такого падения?

— Мы ожидали меньшего падения, но не сомневались, что будет двухзначная цифра. Очевидно, что главная причина — война в Донбассе. Я думаю, из-за нее Госстат даже полной статистикой не владеет. Кто-то предоставляет им данные, а кто-то — нет. А они учитывают только то, что есть. Если смотреть на цифры, которые имеются у нас, то падение ВВП по Донецкой области составило 50%, по Луганской — 88%. Фактическая потеря региона, который давал четверть всего промпроизводства в стране, конечно, очень болезненна.

Хотя если посмотреть на Украину в региональном разрезе, то картина выглядит лучше. В 2009 году, когда экономика обвалилась на 15%, у нас был провал по всем областям. Сегодня, за исключением Донбасса, значительное падение только в некоторых восточных областях, которые были производственно связаны с Донецком и Луганском и зависели от российского рынка сбыта.

КТО ОН

Замглавы НБУ, отвечает за монетарную политику, статистику и экономический анализ

ПОЧЕМУ ОН

Знает, куда движется украинская экономика и какими будут потребительские цены завтра

Наша экономика уже на самом дне?

— Пожалуй, да. При условии, что на финансовом рынке и фронте все будет относительно спокойно. Плохие данные по первому кварталу все-таки во многом связаны с эффектом статистической базы. Ведь первое полугодие 2014 года украинская экономика еще нормально развивалась, реальный обвал начался где-то с августа. Поэтому со второго полугодия 2015 года цифры будут поприятнее. Достичь однозначной цифры падения ВВП по итогам года еще реально.

Есть мнение, что из-за жесткой монетарной политики НБУ банки не могут кредитовать бизнес, и как следствие — столь сильное падение экономики.

— Фактор банковского кредитования большой роли сейчас не играет. Если мы зальем в банки много дешевых денег, то они явно пойдут не на строительство заводов. Предприниматели начнут скупать валюту. И мы эти настроения внимательно отслеживаем. В НБУ прекрасно понимают, что долго держать экономику в тисках — это не выход. Но нам нужно убедиться, что ситуация стабилизировалась. Это вопрос финансовой стабильности. Если начать ослабление монетарной политики слишком резко, то ситуацию можно вновь дестабилизировать. Приходится искать линию равновесия.

А что вселяет в вас оптимизм?

— Мы чувствуем, что потребительские и производственные настроения улучшаются. Люди не могут постоянно жить в ожидании падения или в условиях неопределенности. Рано или поздно приходится выбирать: кардинально пересматривать и сворачиваться или начинать что-то делать. И мне кажется, что позитивный перелом уже произошел. На микроуровне мы наблюдаем, что некоторые предприятия готовы наращивать производство. Так как импорт сильно упал, то они видят возможности для импортозамещения товаров из Восточной Европы и России. В начале года предприниматели вели себя осторожно, так как курс девальвировал, были введены валютные ограничения. Сейчас у них появилось больше уверенности. Я думаю, что уже по третьему кварталу этого года мы увидим хорошие цифры по производству.

Валютный штиль

Лето — традиционно спокойный период для валютного рынка. Будет ли он таким в этом году?

— Если уж быть справедливым до конца, то летние месяцы не всегда были спокойными для валютного рынка. Бывало, что люди уже в июне начинали скупать валюту, ожидая осенней девальвации. Но все же, если посмотреть на сегодняшние реалии, то adjustment (корректировка. — Фокус) уже произошел. Фундаментальных факторов для девальвации нет. В марте и апреле стабилизировалась ситуация с текущим счетом платежного баланса — второй месяц подряд сальдо на уровне нуля. НБУ сейчас даже выкупает валюту с рынка. Экономика пережила шок от потери части промышленности, политическая ситуация более-менее стабильна, банковская система близка к очистке.

Какой тогда главный фактор риска для гривны?

— Психологический. В январе-феврале люди поддались паническим настроениям, бросились скупать импортные товары. Снимали с депозитов накопления и приобретали планшеты, телефоны и прочие вещи, даже если в них сильно не нуждались. Конечно, если военный конфликт на востоке обострится, то нет гарантий, что ситуация не повторится.

Обильное рефинансирование банков на стабильность гривны не влияет?

— Если взять кредиты овернайт, то это просто оборот денег. Они в 5 часов вечера в банк поступили, а в 9 утра вернулись назад на счета НБУ. И ставка по ним самая высокая — 33%. Это, по сути, штраф за то, что банк не смог найти денег самостоятельно. Так что этими деньгами особо не поспекулируешь. Другое дело — стабилизационные кредиты. Но там все жестко контролируется: они выдаются только под отток депозитов и хороший залог, а также с обязательным введением куратора.

Приток депозитов в банки уже возобновился?

— В гривне он возобновился в апреле, и в мае этот тренд укрепляется. А в долларе, к сожалению, отток продолжился. Люди не чувствуют сохранности своих сбережений в валюте, в том числе из-за ограничений по сумме дневного снятия валюты с депозита (эквивалент 15 тыс. грн. — Фокус). Но банки пока не готовы к снятию лимитов, рефинансировать их долларовый отток НБУ не может. Сейчас мы обсуждаем план выхода из ситуации с банками и МВФ. Я не могу сказать, что вопрос будет решен завтра-послезавтра. Но речь идет о ближайшем будущем.

Ценовой бум

У правительства три прогноза по инфляции в 2015 году: 26,7%, 38,1% и 42,8%. Какой, по вашему мнению, наиболее реален?

— Эти прогнозы делались еще в начале года. С учетом нынешней ситуации последняя цифра выглядит более реально.

А последние данные Госстата по итогам первого квартала еще хуже — рост цен на 60% в годовом измерении.

— В феврале-марте цены выросли из-за ослабления гривны. А в апреле инфляционный скачок произошел из-за роста коммунальных тарифов. Но это было неизбежно — с "дырой" в газовом секторе нужно было что-то делать. С другой стороны, показатель Госстата не совсем корректен. Их индекс цен не совпал с оценками МВФ, НБУ, Минэкономики. Они посчитали только рост цен на газ в многоквартирных домах и поэтому заложили удорожание на 450%. Мы же ожидали рост цен на газ только на 283%. Сейчас мы с ними ведем диалог о том, как откорректировать методологию.

Антимонопольный комитет, по вашему мнению, справляется со своими функциями по контролю цен?

— К сожалению, здесь еще работы непочатый край. На мой взгляд, есть два основных аспекта, в которых нужно усилить деятельность АМКУ. Первый связан с уменьшением политического влияния как больших ФПГ, так и региональных бизнес-групп, чтобы снизить степень монополизации отдельных секторов экономики, а также локальных рынков. Второй аспект — это более глубокий и профессиональный анализ ситуации со стороны сотрудников АМКУ с использованием всех возможных ресурсов и знаний.

Насколько все-таки высок риск раскручивания инфляционно-девальвационной спирали?

— Риск есть, если допустить безосновательное повышение зарплат и пенсий на фоне падающей экономики. Тогда они пойдут по проторенному пути — на валютный рынок и продукты питания — и раскрутят спираль во всей красе. Инфляция должна быть сглажена ростом производительности. Повышение энергоэффективности, приватизация гос­предприятий и дерегуляция как раз на это и направлены. В итоге рост доходов произойдет не потому, что "нужно индексировать", а потому, что экономика стала более производительной.

Какую эмиссионную помощь в этом году Нацбанк окажет правительству?

— В меморандуме с МВФ заложен рост денежной базы на 91 млрд грн. Этот показатель вполне адекватен и не сильно отразится на инфляции. Часть денег пойдет на выплаты вкладчикам обанкротившихся банков через Фонд гарантирования вкладов. Непосредственно в бюджет НБУ перечислит 60 млрд грн своей прибыли, но приблизительно столько же вернется в результате процентов и погашений по гособлигациям. Так что сальдо будет почти нулевым.

Фото: Александр Чекменев