В Украине стало больше денег и они нуждаются в защите

Досье

Мы встретились с Жаном Пастре рано утром в холле пятизвездочной гостиницы "Премьер Палас". Потомственный банкир, управляющий партнер частного швейцарского банка, история которого началась в 1796  г., впервые увидел Украину не на страницах газет или журналов, а воочию. Увидел красивый и даже роскошный город. Г-н Пастре признался, что встречал на мировых форумах украинцев, входящих в золотую сотню, но называть их имена отказался. И это понятно. Клиенты банка Odier Darier Hentsch&Cie — состоятельные люди — платят за надежность и конфиденциальность. Ведь частные банкиры — старейшины банковской системы страны, которая славится умением хранить чужие деньги.

Г-н Пастре, что вас привело в Киев? Судя по всему, у вас есть веская причина для визита.
Нам бы хотелось развивать свой бизнес теперь и в Украине. Но для начала я хочу понять, каким образом мы можем здесь работать, что предложить состоятельным людям этой страны. Собственно, я приехал для того, чтобы встретиться с как можно большим количеством людей и получить представление о том, как наш банк может вести здесь свою деятельность.

Означает ли это, что у вас уже есть потенциальные или даже реальные клиенты в Украине? Кто они?
Да, конечно, мы знаем достаточное количество богатых людей в этой стране. Мы даже уже встречались с некоторыми состоятельными украинцами. Но мы никогда не комментируем ничего, что касается наших клиентов и может хоть как-то их идентифицировать.

Возможно, вы назовете имена тех, с кем просто знакомы?
Я бы с удовольствием, конечно, но это противоречит нашей банковской этике. Даже если я скажу просто, что кого-то знаю, это сразу вызовет подозрения, что названный человек может быть нашим клиентом. А этого я допустить не могу.

Вы считаете, верхушка украинского бизнеса готова к тому, чтобы перейти на высший уровень управления деньгами, доверив их такому банку, как ваш?
Безусловно, украинцы к этому готовы. Здесь появляются большие деньги, и этим богатством необходимо управлять. Мы являемся институтом, который этим профессионально занимается.

Но в нашей стране у всех людей, которые могли бы стать вашими клиентами, есть свои юристы, экономисты и даже собственные банки. Почему же эти люди должны прийти именно к вам?
Естественно, у состоятельных людей есть помощники, юристы, финансовые советники и даже банки. И мы не сомневаемся, что они лучшие. Но наш банк со своей 211-летней историей занимается тем, чего другие просто не могут предложить по целому ряду причин, хотя бы из-за недостатка опыта и знаний. Все-таки банков с такой историей и таким профилем в мире немного.

Что вы можете предложить уникального?
Во-первых, наш конек — это инвестиции. У нас есть доступ к лучшим инвестиционным ресурсам в мире. И он распространяется на все классы активов: акции, облигации, хедж-фонды. У украинских банков, тем более карманных, таких возможностей нет. Кроме того, мы структурируем активы наших клиентов с юридической и инвестиционной стороны. Этот специфический бизнес также не возникает на пустом месте: нужны специалисты в узких областях. Ведь состояния наших клиентов — это не просто куча денег, это разные активы, к тому же разбросанные по разным странам. А мы как раз помогаем человеку контролировать все его активы и понимать, что, где и как происходит. Если вы богаты, вам нужен финансовый советник, но желательно, чтобы он был стабильным партнером надолго.

Вы потомственный банкир?
Мой предок Жан Пастре открыл свой банк в Марселе в XVIII веке. Кроме того, он был судовладельцем и через какое-то время переехал в Швейцарию.

Однажды я спросила у министра финансов, сколько у него денег в кармане, и оказалось — нисколько. Он управляет бюджетом страны, а семейным бюджетом — его жена. У вас сейчас есть с собой деньги?
Да, у меня есть деньги. Они у меня всегда есть (в качестве подтверждения достает из кармана внушительную пачку долларовых купюр разного номинала, скрепленную держателем для денег). И я веду определенный стиль жизни. Так что я знаю, и как заработать деньги, и куда их потратить. Вот моя жена не знает, откуда берутся деньги, она умеет только тратить. (Смеется.)

И в чем заключается ваш стиль жизни?
Этот вопрос очень сложный, потому что мы, швейцарские банкиры, не любим говорить о себе, тем более о своих деньгах. Мы, наоборот, стараемся не светиться лишний раз. Естественно, у меня есть несколько милых домов, собрание искусства и очень дорогие хобби, как, например, охота и яхтинг.

Вы — частный банкир, занимаетесь приватным банкингом. В Украине есть понятие VIP-банков. Можете объяснить, в чем разница между VIP-банкингом и приват-банкингом?
Насколько я понимаю, VIP-банкинг — это не что иное, как предоставление клиенту консультанта, который работает с ним индивидуально. А набор услуг остается тем же, что и для всех в любом коммерческом банке. Так что здесь в большей мере вопрос антуража: пустят вашу машину во двор банка или оставят за шлагбаумом.

Знаете, для украинцев важен антураж. Как думаете, вас они воспринимают тоже как элемент антуража или все-таки как специалиста по управлению финансами?
Я думаю, и то, и другое. С одной стороны, мы создаем для них перформанс, с другой — они понимают, что их активы будут в надежных руках.

Является ли абсолютной банковская тайна в Швейцарии?
Конечно. Для нас это образ жизни. Мы никогда не говорим о клиентах, полностью защищаем их конфиденциальность. Даже малейшие намеки просто исключены.

Как вы контролируете чистоту денег, которые к вам приходят? Это ведь предполагает прозрачность ведения бизнеса. В Украине, например, структура собственности абсолютно закрыта.
Мы очень строго к этому подходим. Нам нужно понимать, как клиенты делают деньги. Прежде чем открыть счет, мы изучаем бизнес клиента, оцениваем все его видимые составляющие, потому что цифру можно нарисовать любую, но она не будет ни о чем говорить. В конечном итоге мы этому человеку доверяем лично, видя, что и как у него работает. А дальше строим свое представление о том, как это может работать в условиях экономики страны, где сосредоточен его бизнес. Здесь уже мы полагаемся на наш опыт и даже интуицию. Вы, наверное, знаете, что у нас в Швейцарии очень строгие правила относительно чистоты денег, которые находятся в банках, и речь идет о нашей личной ответственности за это.

И что, ни разу не ошибались? За столько лет банк должен был попасть хоть в один скандал.
Скандалов не было. А ошибки были. Мы брали клиентов, которые потом оказывались не теми, с кем нам хотелось бы работать. Но мы быстро исправляли ситуацию. Разница между нами и крупными коммерческими банками именно в том, что мы знаем нашего клиента, знаем его близко. И качество наших клиентов превалирует над количеством.

И сколько у вас клиентов?
Мы управляем состоянием в 180 млрд. евро. А клиентов у нас менее 10 тысяч.

А какой входной билет в ваш банк?
Не думаю, что имеет смысл говорить о каком-то пороге. Мы просто смотрим на клиента. Если он достаточно богат, а его бизнес перспективен, мы можем начать работать с ним с очень маленьких сумм, например, с одного миллиона евро.

Вы и после десяти лет обслуживания можете попросить у клиента документы, если какая-то операция покажется вам сомнительной?
Да, конечно. Мы не только имеем право, мы это делаем. Впустив один раз клиента в банк, мы не перестаем следить за тем, чтобы деньги, которые приходят от него, были из чистых источников.

Клиенты из постсоветских стран входят в группу риска, которую нужно проверять отдельно?
На постсоветском пространстве ситуация иная, чем в Европе. Здесь создаются совершенно новые деньги, которых никогда не было. Чтобы проверить, откуда они берутся, как они зарабатываются, нужно, конечно, больше усилий, чем для проверки капиталов, накопленных поколениями в европейских странах. Там проще: человек просто дает свою визитку, ты видишь его фамилию, и все становится ясно. Нужно только сверить по паспорту, он это или не он. Принимая клиентов из Украины или России, самое главное понять, каким образом деньги зарабатываются. Иногда для этого достаточно одного визита к человеку, а иногда мы несколько месяцев по крупицам собираем информацию.

Помогает ли ваш банк оптимизировать налоги?
Если у человека есть потребность в оптимизации налогообложения, то мы ему помогаем. Мы делаем это для всех, не только для украинских клиентов, но и для французов, китайцев, американцев. Оптимизация не означает неуплату налогов, оптимизация — означает оптимизация.

В Украине из уст налоговых органов "оптимизация налогов" звучит лишь в негативном смысле.
В этом (оптимизации налогов — Фокус) нет ничего зазорного. Давайте посмотрим на США, где одно из самых строгих в мире налоговых законодательств. Тем не менее там существуют компании, которые ничем другим не занимаются, кроме как помощью гражданам в оптимизации налогов. Еще раз говорю: оптимизировать налог не означает вообще его не платить. Это означает в рамках законодательства сделать так, чтобы не платить лишнего.

Клиенты уходят от вас по собственному желанию?
Случается. Чаще уход связан со сменой поколений. Новое поколение, которое вступает в права управления средствами, может иметь друзей в других банках и поэтому переходит к ним. Помня об этом, мы стараемся работать со всеми поколениями клиентов, в том числе и с детьми. Хотя это не всегда возможно: некоторые богатые люди не дают детям доступа к своему состоянию при жизни, и дети ничего не знают, да и не должны знать.

А ваши дети?
У меня две дочери, 12 и 10 лет, и сын. И он хочет стать когда-нибудь очень богатым человеком. Ему пока 8 лет, но он уже четко знает, что хочет быть банкиром.

Вы учите детей обращаться с деньгами? И что для вас вообще значат деньги?
Моя основная задача — передавать состояние от одного поколения другому, при этом чтобы новое поколение имело такое же отношение к деньгам, как и я: чтобы деньги не разбазаривались, а рачительно использовались. Своему сыну я раз в неделю даю один франк на карманные расходы. И в конце недели он приносит мне этот франк с просьбой положить в банк. А потом ежемесячно требует от меня отчет, что происходит с его деньгами.

Как вы думаете, как много в Украине денег, которым нужна швейцарская опека?
Мне сложно сказать. Пролистав Forbes, даже первую сотню богатейших бизнесменов, можно, конечно, сложить какую-то сумму. Но любая цифра — это вещь движущаяся и постоянно растущая. Тем более что Украине пророчат большое будущее. И мы тоже следим и за появляющимися новыми, и за растущими старыми деньгами.