Конфликтолог

— Вас называют самым главным рейдером страны. А кем вы сами себя считаете?
— У нас рейдерством сейчас стали называть любые ситуации. Доходит до абсурда: ларек у кого-то забирают — рейдерство. Квартиры грабят — рейдерство. Или останавливают человека на улице, снимают с него часы — раньше это называлось "гоп-стоп", теперь — рейдерство! А я — специалист по корпоративным конфликтам. Это бизнес, который связан со слияниями и поглощениями. Вопрос лишь в том, каким способом они происходят: дружественным или недружественным. И все! Такой бизнес существует во всем мире.

— Там он тоже сопровождается людьми в масках, разбиванием стекол и штурмом заводов?
— А вот это уже не рейдерство. Когда идет захват людьми в масках с битами, когда бьются стекла — это просто хулиганские действия, для которых существует Уголовный кодекс. А для того, чтобы квалифицировать то или иное действие как рейдерство, нужно прежде всего дать законодательную оценку этому понятию. Ведь видов рейдерства бывает много — откройте толковый словарь! Белое, серое, черное. Например, "черное рейдерство" — это юридический или корпоративный шантаж. Когда юрлицо, приобретая минимальный пакет акций, начинает шантажировать не просто крупных акционеров, а все акционерное общество, тем или иным способом блокируя его деятельность.

— Хорошо, если вы — специалист по корпоративным конфликтам, тогда кого из крупных бизнесменов можно назвать рейдером?
— Все крупные бизнесмены в процессе становления своего бизнеса занимались слияниями и поглощениями. И корпоративные конфликты были у всех. Вот помните, группа SCM Рината Ахметова (№1 в рейтинге 100 самых богатых людей Украины) пыталась поглощать "Оболонь"? Констатин Жеваго (№8 в рейтинге 100 самых богатых людей Украины) пытался поглощать Полтавский ГОК — и в результате поглотил. Василий Хмельницкий (№26 в рейтинге 100 самых богатых людей Украины) поглощал "Запорожсталь" — и тоже поглотил. Это все можно назвать рейдерством. Группа "Приват" также занималась поглощениями.

— И продолжает заниматься? Например, Днепропетровский маслоэкстракционный завод, производитель "Олейны", пишет правительству письма, просит защиты от рейдеров.
— А кто-то вообще на них нападал? На самом деле я купил 1% акций "Олейны" — и больше ничего не делал. Это же не является поводом для корпоративного конфликта! Они мне напоминают папуасов, которые сами себя "накачивают", а потом от страха прыгают вокруг костра. Услышали фамилию Корбан — и сразу испугались!

— Неужели боятся только вашей фамилии?
— Ну да, народ же слагает обо мне легенды! Кстати, я еще являюсь акционером "Укртелекома" — давайте, пусть "Укртелеком" закричит на всю страну, что его "рейдит" Корбан. А еще у меня есть пакеты акций разных облэнерго. Дело в том, что "Олейна" показывает годовые убытки на сумму 45 млн. грн. И нас возмущает, что при этом существует привилегированный пакет акций, принадлежащий иностранному инвестору, по которому выплачиваются дивиденды. А по остальным акциям — не выплачиваются! Это неправильно. На Западе, где ведет свою деятельность корпорация Bunge, основной акционер "Олейны", она бы никогда не посмела показать убыточный отчет на бирже или в комиссии по ценным бумагам. В этом случае оборот ее акций был бы приостановлен.

— Зачем вам тогда 1% акций "Олейны"?
— Это хорошие портфельные инвестиции.

— В убыточную компанию?
— Они просто показывают убытки, чтобы не платить налоги на территории Украины. Реально предприятие прибыльное. У них раскрученный бренд, хорошие объемы реализации. Иначе зачем они работают уже пять лет подряд себе в убыток? У них просто есть план репатриации прибылей из Украины, которому они и следуют.

— Вы как-то сказали, что рейдерство — это те круги ада, через которые должны пройти все украинские компании, приватизированные с нарушениями. У нас что, есть компании, приватизированные "безупречно"?
— Пока единственный пример открытой продажи — это "Криворожсталь". А вот, например, "Лугансктепловоз", который был продан с нарушением конкурсных условий, — это тема для будущего рейдерства. То же самое по Никопольскому заводу ферросплавов (НЗФ). И вообще, 99% собственности в Украине приватизировано с нарушениями.

— Днепропетровский рынок "Озерка" тоже в их числе?
— Конечно. Там существовал трудовой коллектив, который был собственником. У него в определенный момент власть имущие решили отнять рынок под видом интересов государства. И продать его Максиму Курочкину, московской группировке. Вот и все. То есть, имущество у трудового коллектива экспроприировали, вписали в уставный фонд предприятия, а потом продали. Да еще и ночью — это всем известно! По такому принципу можно в один прекрасный день, а точнее, ночь, когда все спят, не пустить жильцов в жилой дом и продать его Курочкину. А потом пусть жильцы доказывают, что их дом продали незаконно.

— Кому "Озерка" принадлежит сейчас?
— Коллективному предприятию.

— Почему же глава Фонда гос­имущества Валентина Семенюк так боится за свою жизнь именно из-за этого рынка?
— Думаю, она просто привлекает к себе внимание. Уверен, что ее жизни ничего не угрожает. Тем более из-за "Озерки". А компания "Регионоптсервис", купившая рынок, вправе подать в суд и истребовать деньги в связи с тем, что конкурс признан ничтожным. Ведь на рынке было лишь 2-3 объекта, которые действительно принадлежали государству. А "Озерка" занимает 6 гектаров, на которых за средства коллективного предприятия построена собственность. Тем не менее, рынок продали Курочкину.

— Какова сейчас роль группы "Приват" в конфликте вокруг "Озерки"?
— Что значит группы "Приват"? Если речь идет обо мне лично — да, я имею к этому отношение.

— А вы не относите себя к группе "Приват"?
— Я — партнер Игоря Коломойского (№4 в рейтинге 100 самых богатых людей Украины) в некоторых бизнесах. Но я — абсолютно самостоятельный бизнесмен и не вхожу в какую-либо группу или группировку.

— И какое именно отношение вы имеете к "Озерке"?
— Я сопровождаю коллективное предприятие в этом конфликте.

— Конфликт на Кременчугском сталелитейном заводе вы тоже "сопровождали"?
— Группа "Приват" — миноритарный акционер на этом заводе и никаким образом в этом конфликте не участвовала. Это конфликт, который происходил между группой "ТАС" и банком "Форум".

— Планируемая дополнительная эмиссия акций Никопольского завода ферросплавов, после которой уставный фонд предприятия вырастет впятеро, — это рейдерство?
— Нет. Верховный суд 14 марта принял решение об отмене всех предыдущих решений, которыми признавался недействительным договор купли-продажи Фондом госимущества пакета акций предприятия. Таким образом, де-факто корпорация "Приднепровье" (связана с Виктором Пинчуком — Фокус) сегодня остается собственником 50%-го пакета акций. А поскольку она остается собственником, то она и другие акционеры имеют право принимать подобные решения для привлечения оборотных средств и необходимых инвестиций.

— Что нужно сделать на законодательном уровне, чтобы побороть рейдерство?
— Для того, чтобы урегулировать рынок корпоративных конфликтов, должен существовать закон об акционерных обществах. Который должен учитывать интересы как мажоритарных, так и миноритарных акционеров.

— О том, что миноритарии в Украине незащищены, говорят все. Как именно их надо защитить?
— Например, в случае достижения одним акционером 75%-го пакета, можно закрепить право миноритарного акционера обязать мажоритария выкупить пакет акций по текущей рыночной цене. Так это сделано на Западе. Ведь 75% в акционерном обществе фактически равно 100%. И, безусловно, в процессе корпоративного регулирования не последняя роль должна отводиться Госкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (ГКЦБФР). На Западе эта комиссия — один из основных органов для акционерных обществ. Не налоговая, не Президент, не премьер-министр! В США Securities Exchange Commission (SEC) — самый страшный орган. У них в составе даже своя полиция есть.

— Почему же нашу комиссию не боятся?
— В нашей комиссии нет достойных личностей, которые способны генерировать правовые акты. Что, председатель комиссии Анатолий Балюк — специалист по ценным бумагам? Или другие члены — специалисты? Если взять персонально всю комиссию, то к ценным бумагам эти люди никогда в жизни не имели отношения. Они себе выбили теплые места, их утвердили на семь лет — это больше, чем у Президента и Верховной Рады! И сейчас это просто орган, в котором можно разместить заказ на уничтожение участника корпоративного конфликта. Кроме того, ГКЦБФР — коллегиальный орган, они размывают ответственность на всю комиссию. А должно быть единоначалие. Либо четко обозначенная ответственность у каждого члена комиссии.

— Вы выступали против закона о снижении кворума для собраний акционеров с 60% до 50%, который неоднократно ветировал Президент. Боитесь потерять контроль над "Укрнафтой"?
— На самом деле, кроме "Укрнаф­ты" вопросы между многими крупными акционерами на сегодняшний день регулируются только при помощи 60%-го кворума. И многие войны не начинаются, только потому, что есть такой кворум. Если завтра кворум снизят, будет целая череда корпоративных конфликтов.

— Например?
— Сразу не назову. Это надо брать какой-то конкретный реестр акционеров, где есть акционеры, которые могут объединиться до 51% или до 41%.

— Возвращаясь к "Укрнафте": Николай Азаров обвинял менеджмент компании, близкий к "Привату", в противоправных действиях. Правительство по-прежнему хочет сменить руководство компании?
— Лоббируя закон о снижении кворума — да. Но нельзя сказать, что "Укрнафта" на 100% управляется группой "Приват". Наблюдательный совет "Укрнафты" состоит из 11 человек, где большинство, в том числе и председатель, являются людьми, представляющими интересы государства. И все судьбоносные решения принимаются наблюдательным советом, а не правлением.

— Если это так — зачем правительству менять менеджмент?
— А очень просто — чтобы забрать компанию под полный контроль, поставить туда своих людей из Донецка. Они же все хотят забрать себе! Если бы лежала пустая бутылка — они бы тоже ее подняли, чтоб только не досталась другим!

— Чтобы отстаивать свои бизнес-интересы, вам, возможно, стоит пойти в политику? Как раз скоро выборы в Верховную Раду.
— Если пригласят — пойдем.

— А приглашают?
— Пока нет. Да и нам пока это не совсем интересно. В политику нужно идти в составе какой-то политической силы. Мы же представляем просто бизнес в чистом виде. Кроме того, политика на сегодня даже более грязное дело, чем любой самый грязный бизнес. Поэтому нам пока интересно заниматься бизнесом. Хотя, в принципе, если будут определенные приглашения со стороны каких-то политических сил, наверное, мы будем принимать для себя решения, чтобы делегировать в политику наиболее талантливых, успешных, образованных и продвинутых.

— Политические предпочтения у вас есть? Иногда "Приват" связывают с БЮТ.
— Это домыслы. У нас нет связи с БЮТ. Отдельные партнеры группы "Приват" могут симпатизировать Юлии Тимошенко, отдель­ные — "регионалам". У нас внутри бизнес-группы нет каких-то политических установок.