Верка надежда любовь

Андрей Данилко

— Андрей, "Евровидение" — это ведь конкурс. Когда вам приходилось соревноваться в последний раз?
— Помню, 15 лет назад мы отправились на отборочные туры Кубка юмора в Запорожье. Были бедными, как сироты. Паспорта — и те отсутствовали, не могли поселиться в гостиницу. Но ехали с желанием показать себя, у нас уже был тогда неплохой материал. Не думали ни о каких местах; как сложится — так и будет. То же и сейчас. Мне все задают вопрос: какое место займет Верка Сердючка на "Евровидении"? И я одинаково всем отвечаю: мне мое место — до одного места. Может, и грубо звучит, но я еду не за этим. Мне главное, чтобы выступление Верки хорошо выглядело, прозвучало и доставило удовольствие публике.

— Много ли времени заняла подготовка к конкурсу?
— Его будущие участники столько шума наделали! Ездили с какими-то промо-концертами, выпускали какие-то синглы. А у нас — все в последний момент. Ведь последний отборочный тур был 9 марта. Если бы он состоялся хотя бы в январе, числа 15-го, сразу после праздников, то, конечно, было бы больше времени на подготовку. Все получилось, опять же, через одно место.

— По-моему, это такая украинская традиция.
— Да, это наша беда. А ведь мы никуда не ходили, не падали на колени, ни о чем не просили. Мечтали только, чтобы никто не мешал. Я уверен, что все можно было бы сделать качественнее. Можно было бы…

— Вы бывали раньше в столице Финляндии?
— Нет, но мы могли там быть. С передачей "Ульотна відпустка" — ее придумали на "Новом канале". У первой программы были хорошие рейтинги. Мы даже на неделю отправились в Италию, я там с детства мечтал побывать Встретился с Тото Кутуньо, с Пупо. Все было живо и интересно. После итальянской передачи решили махнуть в Финляндию, на поиски Деда Мороза. Даже договорились с какими-то участниками из ABBA…

— Разве ABBA не из Швеции?
— Ну, кто там у них знаменитость?

— Apocalyptica, HIM, Leningrad Cowboys.
— Не знаю… Lordi там, но дело не в этом. Реально, это было бы прикольно. Но был декабрь, а это елки, концерты, утренники. Мы работали в Москве и просто не смогли поехать. Ничего, я доберусь до Финляндии...

— Не кажется ли вам, что колорит Верки Сердючки способны оценить только на востоке Европы?
— Я уверен, что это абсолютно понятный всем персонаж. Иностранные корреспонденты меня уже спрашивали, кто такая Сердючка. Наши-то все знают, что это проводница и так далее. Я им так ответил: Сердючка — это наша мечта, украинская Золушка. И рассказал им сказку о том, как Верка жила в бараке с мамой, потом решила выступать, сделала свое ток-шоу и, наконец, решила запеть. Сначала она не попадала в ноты, а потом все-таки попала. Наконец, стала звездой, покорила Москву, собрала "Лужники" — два аншлаговых концерта. Каков естественный путь развития для нее? Конечно, "Евровидение". Ее появление на этом конкурсе абсолютно логично. В этом и прикол. Удивляюсь, как этого до сих пор многие не понимают. Все видели на конкурсе Руслану, Пономарева, Тину Кароль и сознают, что нужно предложить Европе что-еще. Тем не менее сомневаются: а поймут ли там Верку? Но мы же их персонажей принимаем: Остина Пауэрса или Мистера Бина. Отношения с матерью понятны всем людям. Любовь, секс, выпивка, duty free — тоже. Не вижу проблем.

— Творческий кризис, упадок сил — знакомые вам понятия?
— Это разные вещи. Бывают критические дни, когда не понимаешь, как развиваться дальше. Но я не парюсь по этому поводу. Всегда надо делать то, что хочешь делать. Точно знаю, что никогда и ничего не буду делать под диктовку. Я прислушиваюсь к советам только в случае, если их дает авторитетный, для меня, человек. Потому что жанр, в котором мы работаем, не имеет аналогов. Не на кого равняться, некому соответствовать. Иногда я по-хорошему завидую певцам или певицам. Им легко: выбрал в качестве примера для подражания, скажем, Милен Фармер или Мадонну, и пошел по протоптанной дорожке. Все понятно, все получается. У нас же — все "методом тыка".

— Современная украинская эстрада, по-вашему, достойна внимания?
— Мне она очень интересна. В Москве эстрада поскучнела, возможно, из-за ее клановости. Знаете, мне кажется, Верка Сердючка могла бы замечательно провести дни украинской культуры на Славянском базаре. У нас ведь много замечательных артистов, и она бы показала их во всей красе. Не важно, на каком языке они поют. Важно, что поют, какую музыку исполняют. Мечтаю устроить такой концерт. Его могли бы вести ди-джей Паша и Маша Ефросинина — они неплохо смотрятся вместе. А номера объявляли бы Андрей Шевченко, братья Кличко, Лилия Подкопаева, Роман Виктюк, Михаил Жванецкий, Роман Карцев — люди, с которыми ассоциируется Украина. Нам есть, кого показать: "Океан Эльзы", "ВВ", я нашел бы даже "Трио Маренычей". Ношусь с этой идеей уже второй год. Надеюсь, когда-нибудь она осуществится.

— Что мешает ее воплощению?
— Верка Сердючка. Говорят, не тот персонаж. Он никогда не будет обласкан властью. Государственным мужам по статусу не положено любить такого исполнителя, как я. Они могут хвалить какую-то оперную певицу и спать на ее концертах. Это считается престижным. Я — не престижный для власть имущих. Но любимый народом.

— Каким из наших политиков вы симпатизируете: Морозу, Тимошенко, Януковичу?
— Гм, не знаю. Вот в школе мне нравился Горбачев. Я до сих пор мечтаю с ним познакомиться. Очень симпатичен Путин. Мне нравится, что он хорошо выглядит, знает ответы на все вопросы, что за него не стыдно. Когда поднялась буча против моего участия в "Евровидении", зарубежные журналисты недоумевали: почему у некоторых украинцев такое агрессивное отношение к комедийному персонажу? И в самом деле, наши политики не постеснялись высказать свое мнение по поводу Сердючки. Но как-то ненароком позабыли, что за этим персонажем живой человек. Что они такого ужасного увидели в Сердючке? По-моему, лучше, когда люди смеются над Веркой, чем над ними. Я не комментирую последние события, хотя знаю, что на политических митингах люди стоят за деньги. Знаю, что у тех за это платят 80 гривен, а у этих 150. Это у них бездарный театр, а не у меня. А впрочем, идиотов всегда хватало. Слышали, недавно сделали чучело Куклачева и сожгли его на Цветном бульваре в Москве под лозунгом: "Он издевается над нашими кошками". Это умные люди?

Еврохит Сердючки

— Кто вас поддерживает в трудную минуту?
— Есть у нас чисто славянская черта: приходить на выручку в беде. Но немногие могут порадоваться за тебя, разделить с тобой счастье. Такая проблема. Но я не об этом. Я как раз о людях, которые поддерживают. Когда проходили все эти протесты против Сердючки — какой канал ни включишь, везде грязь, — мне неожиданно позвонил Армен Джигарханян. Он столько ролей сыграл разных… И говорит: "Андрюшенька, все будет хорошо. У вас очень большая зрительская аудитория. Вас любят. Мне приходилось играть плохие роли и такое выслушивать… Но уважение зрителей я не потерял. Это, знаете, вечная борьба Гулливера с лилипутами". Виктюк тоже мне сказал: "Нікого не слухай, роби, як знаєш".

— Должно быть, и простые украинцы вас поддержали?
— Конечно. Мне понравилась одна фраза в какой-то газете: "Люди делятся на тех, кому нравится Сердючка, и тех, которые это скрывают". Ну не принято ее хвалить. Эстеты считают это дурным тоном. Они готовы хвалить авангардный спектакль, каких я за неделю могу сделать семь штук. Например, посажу человека в ванную и замажу ему рот цементом. При этом буду ходить по залу и разбрасывать вату. Написать музыку под это дело, и какой-то эстет найдет в спектакле глубокий смысл. Снять "Бриллиантовую руку", конечно, сложнее, это под силу единицам. Сейчас ведь какие фильмы снимают? Один раз посмотрел и забыл. При всей моей любви к Бондарчуку, "9-ю роту" второй раз смотреть не буду. А вот "17 мгновений весны" — другое дело. С какого бы места не включил, всегда хорошо. Настроение поднимает игра актеров, монтаж, музыка. Это и есть Искусство. Где бы нам еще найти таких режиссеров лиозновых?

— К слову, вам предлагали сняться в кино?
— Да, предлагали сыграть какую-то проводницу. Крепко у режиссеров в голове засел стереотип… Иногда даже большие глупости навязывают. Я всем тактично отказываю. Они как думают: возьмем Сердючку, поместим ее в смешные обстоятельства, и все обхохочутся. Меня это просто бесит. Вот вам надеть на голову котелок, приклеить усики, дать трость. Возможно, кому-то и покажется: "О, Чарли Чаплин". Но станете ли вы от этого Чарли Чаплином?

— Только поддельным.
— Да. Поэтому с киношниками нормальных отношений не получается. Но я не вписываюсь и в тусовку шоу-бизнеса. Смотрю на выступление Сердючки на "Золотом граммофоне", и оно меня раздражает. Потому что Верка — это не попса. Ну не тот это формат, не вписываемся мы в него. Я считаю, она — арт-персонаж. В театре Данилко все гармонично, другое дело, что предела совершенству нет. Но нас упорно пытаются втиснуть в рамки попсы. Думают, что репертуар и образ, с которыми мы выступаем четыре года — навсегда. Судят о нас по бесконечно повторяющимся новогодним шоу и концертам. Куда ни переключишь — везде то, что снималось несколько лет назад. Я-то думал, их покажут один раз, и все… Вот и складывается у людей впечатление, что мы стоим на месте. Я хочу сейчас отдалиться от телевидения и сосредоточиться на гастрольной деятельности, которой мы давно не занимались.

— Вы можете отнести себя к правдоискателям?
— Человек ищет то, чего ему не хватает. В моей жизни много суеты. Хочется какого-то порядка, организованности. У меня не было никогда так, чтобы я пришел к специалисту — аранжировщику, стилисту или дизайнеру, заплатил деньги и получил результат под ключ. Со всеми нужно возиться, влезать в каждую мелочь, потому что никто не понимает Сердючку до конца правильно. Хотя… Как-то, очень давно, я снимался в рекламе жвачки Dirol. Ни во что не лез. Отснялся по-быстрому и офигел. Так и не понял, где был режиссер, почему никто не кричал и не ругался матом на съемочной площадке. Свет выставили за пять минут, а не за два часа, когда грим уже отвалился. Но такое бывает редко. Так что я, можно сказать, тоскую по настоящим профессионалам, партнерам. Мечтаю встретить режиссера, которому можно было бы довериться. Грубо говоря, отдаться. Который бы полюбил и раскрыл тебя. Саморежиссура хороша до определенного времени. Все, что получалось раньше, до конца меня не устраивало: 50%, 60%, 30%. Но не 100%.

— Но что-то ведь вас в жизни радует?
— Мне нравится море, бывшие советские пансионаты с красными ковровыми дорожками и алебастровыми балкончиками — как в Нижней Ореанде. В детстве я мечтал, чтобы такая же дорожка была у меня дома. Тоскую по тем временам. Конечно, я не любил всякие линейки, хождение строем, но пионерские лагеря забыть не могу. Да, мы жили с семьей бедно, в пристройке. Но ни на что не жаловались и ни к кому не испытывали зависти. Никто не заботился о деньгах. А сейчас, рассказываю режиссеру свою идею, а он мне в ответ: "Сколько это стоит и кто это будет оплачивать?". Я понимаю, что с таким человеком нельзя работать. Для него творчество вторично.

— Что вы вкладываете в понятие "творчество"?
— Мой школьный комсорг — он впервые меня назвал на "вы" — однажды сказал: "Каждый человек в этой жизни за что-то отвечает. Вот вы отвечаете за настроение". И действительно, что бы я ни делал, я влияю на настроение людей. Цель моего творчества — дарить людям положительные эмоции, радость.

— Какой будет Верка Сердючка через десять лет?
— Я вижу развитие Верки в ближайшем будущем. И мне очень хочется, чтобы люди правильно понимали ее образ, а не на уровне "сіські колом і суржик". Никто не знает, что будет через десять лет. Ни вы не знаете, ни я, ни она. Я, к примеру, в детстве мечтал быть врачом, а стал Веркой Сердючкой… Но, когда начинаешь анализировать, понимаешь: в какой-то мере эта мечта осуществилась.