Кевларовая каска. Зачем мне понадобилась броня

Шесть тридцать утра. Я готовлю Ярику завтрак. Сырнички. Из свежего домашнего творога. С изюмом и ванильным сахаром. Сыночек проснется, а завтрак уже готов. Маленький сыночек. И уже такой большой. 17 лет и 10 месяцев. Через 2 месяца – восемнадцать. Большой, взрослый, самостоятельный. И такой маленький. Пока я готовлю ему на завтрак сырнички, а он мирно спит в своей кровати, он - маленький.

Лента новостей. Фотография девятнадцатилетнего мальчика из военного госпиталя. Кевларовая каска старого образца не спасла его. Он в коме. Выживет или нет - неизвестно. Господи, помоги ему. Пусть он будет живой. Пусть выздоровеет и живет дальше. Здоровый. Господи, ему всего 19 лет. Он лишь на год старше Ярика. Господи, где его мама? Почему она не готовит ему завтрак?

Кевларовая каска. Сто евро. Если Ярик не полетит в летнее путешествие в Перу после сессии в университете, то можно будет купить пятнадцать касок. Пятнадцать новых кевларовых касок. Пятнадцать защищенных мальчиков на войне. А если я не куплю ему новые кроссовки, то это половина бронежилета. А если не пить по утрам кофе в Галицком штруделе, не пойти в кино в субботу, не купить… Ничего не покупать. В голове включается счетчик. Я уже несколько недель все измеряю касками и бронежилетами. Не удивлюсь, если скоро начну измерять автоматами и танками.

Лена, не читай новости. Зачем ты их читаешь? Тебя зазомбировали уже. Ты неадекватно себя ведешь, возьми себя в руки. Мама. Здравствуй, мама, я тоже рада тебя слышать. Мама, я правильно понимаю, если новости не читать, то вроде бы ничего и нет? И войны нет, самолеты не сбивают, военные не гибнут, Крым не ваш, а наш? Не занимайся ерундой, Лена, война закончилась почти семьдесят лет назад. С Крымом все в порядке, а твой отец, если ты забыла, мечтал умереть в России. Поэтому с Крымом все правильно. Мам, он хотел жить в России, а не умереть в Крыму. Он хотел вернуться в свою Россию, на Урал, в Свердловск, и жить там.

Папа, прости меня, пожалуйста, мой дорогой советский военный. Кажется, я впервые за восемь лет говорю – хорошо, что тебя уже нет, хорошо, что ты не видишь этого ужаса, потому что, боюсь, твое сердце не выдержало бы. Хорошо, что тебя нет, и ты не видишь мои слезы, не слышишь, о чем мои молитвы. Я очень не хотела бы услышать сейчас от тебя не те слова.

Личное сообщение. Крым. Бывшая одноклассница. Ты приедешь к нам летом? Почему нет? Море теплое, солнце светит, черешни сколько угодно. У нас все отлично! А у нас война, - отвечаю я. И кевларовые каски. Я не приеду. Крым? Я не знаю, где это. Никогда не слышала.

Кевларовая каска уже неделю в коробке под кроватью. Надо еще купить бронежилет. Пусть будет. Ярик, сыночек, вставай, завтрак на столе. Твои любимые сырнички. Какой ты уже взрослый. Через два месяца тебе восемнадцать.

Елена Богатыренко, маркетолог