Brexit, пожирающий своих детей. Почему европейские политики начали бояться прихода к власти

Сегодня своей должности лишится, пожалуй, один из главных виновников того, что Соединенное Королевство покинет Евросоюз. Премьер страны Дэвид Кэмерон к вечеру среды передаст свой пост своей преемнице Терезе Мэй, которая и будет оформлять процесс развода Лондона и Брюсселя.

Как ни странно, именно Кэмерон является виновником политического землетрясения, которое оборвало его политическую карьеру. Предложение провести референдум было частью его задумки по сохранению власти. Обещая евроскептическим избирателями и однопартийцам плебисцит относительно Brexit, он сумел удержаться у руля Консервативной партии, которая на фоне кризиса лейбористской оппозиции смогла остаться в ранге правящей политической силы.

Однако, инициируя референдум, британский премьер рассчитывал, что голосование провалится. Несмотря на проявленную им самим инициативу, он был главным агитатором в лагере тех, кто выступал против. И социологические опросы того времени четко показывали: сторонников выхода меньшинство. Используя этот факт в качестве аргумента, Кэмерон вел переговоры с Брюсселем, выбив в конечном итоге для Лондона новые преференции в дополнение к и без того особенному статусу Великобритании в ЕС.

Казалось, все было идеально рассчитано — Кэмерон уже готовился выполнить данное им обещание без особых последствий для себя, страны и мира. Если, конечно, не считать последствиями кратковременную нервозность в ожидании исхода голосования. Но случилось так, что созданный его руками монстр вырвался из-под контроля и начал крушить все вокруг себя.

Кошмар победителя

Кэмерон, как минимум, был реальным политиком, который пытался провернуть всю эту комбинацию с естественной для политика целью — сохранить власть. У большинства представителей лагеря, призывавших к выходу, были, как и у Кэмерона, свои ожидания от референдума. Но ожидания эти также предусматривали только проигрыш. Что делать, если получится достичь успеха, никто даже не думал.

Уже спустя несколько дней после оглашения результатов голосования главный агитатор за выход и наиболее вероятный претендент на премьерское кресло в случае победы сторонников Brexit Борис Джонсон отказался от претензий на пост лидера консерваторов и главы правительства. Одной из причин стало предательство его соратника по агитации, министра юстиции Майкла Гоува, который решил посоперничать с Джонсоном. Но и Гоуву самоустранение соперника не помогло: соратники не простили ему предательства, и в итоге оба главных рупора, призывавших уйти прочь от Брюсселя, остались не у дел.

Можно, конечно, списывать самоустранение двух ключевых для Brexit политиков на взаимные козни. Однако с самого начала не только Джонсон и Гоув, но и многие другие евроскептичные консерваторы не спешили бороться за то, чтобы воплотить в жизнь свою "мечту".

В результате в финал дуэли за пост британского премьера вышли агитировавшая за сохранение европейского статуса министр внутренних дел Тереза Мэй и абсолютно неподготовленная для большой политики сторонница выхода Британии из ЕС, заместитель министра энергетической политики Андреа Ледсом. Но и Ледсом оскандалилась в первом же по-настоящему крупном интервью, косвенно упрекнув Мэй в том, что у нее нет детей, после чего вылетела из гонки со скоростью пробки от шампанского. В итоге у власти в Лондоне все равно оказался человек, выступавший против выхода из ЕС. Взять на себя ответственность за воплощение в жизнь результатов своей победной кампании ни один из сторонников Brexit среди консерваторов то ли не смог, то ли не захотел.

Больше того, в отставку подал и лидер Партии независимости Соединенного Королевства — главной евроскептической партии Великобритании — Найджел Фарадж. И хотя ему пост премьера никто не предлагал, очевидно, что экономические последствия Brexit сделали позицию главного противника Брюсселя в стране крайне некомфортной: объяснять падающий курс фунта и сокращение рабочих мест происками евробюрократов и наплывом мигрантов больше не будет никакой возможности.

Скромная радость популизма

Судя по всему, для каждого из упомянутых политиков, решивших укрепить свой политический капитал с помощью референдума, их реакция на Brexit будет означать конец карьеры. Вдруг оказалось, что истово агитирующие за простые решения сложных вопросов и в доску "свои" политические деятели абсолютно не готовы отвечать за собственные слова.

Больше того, они даже не собирались этого делать: пламенная риторика против "истеблишмента" приносила ровно такое количество голосов и внимания прессы, которое позволяло успешно существовать, ни за что не отвечая. Но продолжалось это, лишь пока количество одураченных не дотягивало до критического большинства.

При голосовании за выход критическая масса внезапно для всех была достигнута. И оказалось, что неомраченный уважением к реальности популизм может быть комфортным только пока остается загоном для вечно всем недовольных маргиналов. Как только популистские идеи становятся мейнстримом — первыми его жертвами оказываются сами же популисты.

И проблема это далеко не британская, а общеевропейская и даже общезападная. От Польши до США к власти вплотную подбираются или уже подобрались люди, изначально не готовые отвечать за последствия своих слов и действий. Остается лишь надеяться, что катастрофа Brexit заставит их быть хотя бы чуточку осторожней.

Как это, например, сделал кандидат в президенты Австрии, евроскептик Норберт Хофер, поспешивший заявить, что в случае его прихода к власти вопрос выхода страны из состава ЕС подниматься не будет. Это может сделать его чуть менее популярным у евроскептически настроенных избирателей, которых в Австрии немало. Но вероятно Хоферу и не нужно слишком много голосов: ведь есть угроза того, что придется отвечать за свои слова.