Референдум массового поражения. Почему плебисциты приводят к катастрофическим результатам

В минувшее воскресенье, 2 октября, состоялось два референдума, результаты одного из которых имеют все шансы привести к катастрофе, а второго — чуть не спровоцировали ее. В Колумбии решали судьбу мирного соглашения между правительством и леворадикальными повстанцами из Революционных вооруженных сил Колумбии, известными под аббревиатурой FARC, а в Венгрии определяли, стоит ли запретить Брюсселю указывать Будапешту, как и сколько беженцев им принимать.

Результаты первого референдума могут иметь трагические последствия. На нем с разницей в 0,43% победили противники мира с FARC. Соглашение о перемирии стороны конфликта готовили последние четыре года, а сами переговоры о прекращении войны, которая унесла жизни 220 тыс. человек, длились почти два десятка лет. Противостояние повстанцев и Боготы стало одним из самых длительных противостояний в истории Латинской Америки, и, судя по результатам референдума, ставить в нем точку пока рано. И колумбийский президент Хуан Мануэль Сантос, и глава FARC Тимолеон Хименес, более известный прозвищем Тимошенко, сейчас прилагают все усилия, чтобы не дать обрушиться мирному процессу. Но угроза очередного витка конфликта вновь на повестке дня: после победы на референдуме сторонники конфронтации — по обе стороны баррикад — получили в свои руки веский козырь.

Венгерский референдум, напротив, не состоялся из-за недостаточной явки. К урнам пришло лишь 45% избирателей из 50% необходимых. Президент страны Виктор Орбан собирался получить подтверждение своей политики противостояния с Брюсселем в вопросах беженцев — своим согражданам он предложил отвергнуть квоты ЕС на прием искателей убежища. Выглядит так, что разрушительного для европейцев результата удалось избежать лишь чудом: экзитполы демонстрировали, что 95% пришедших на референдум были против квот. Европейские газеты при этом поспешили отметить, что для Орбана такой результат стал поражением.

Однако в реальности все наоборот: находящийся в перманентном противостоянии с ЕС венгерский премьер в случае победы был бы вынужден окончательно испортить отношения с Брюсселем и столкнуться с перспективой финансовых санкций, о чем ему намекнули в столице ЕС. А поражение, наоборот, дало простор для маневра: поддавшись неожиданно сильному давлению Европы, Орбан теперь сможет сказать своим избирателям, что поступил согласно их воле. А с европейцами можно продолжать торговаться, говоря о тех 95% из почти половины проголосовавших. В конце концов, странно ожидать, что Орбан, уже который год выстраивающий управляемую демократию по путинским лекалам, не знал, с каким результатом закончится голосование, и не имел при этом возможности дополнительно мобилизовать своих сторонников. А так референдум, изначально задумывавшийся как повышение ставок, сыграл свою роль. Осталось лишь понять, удалось ли Орбану вскрыть карты в выгодный для себя момент, или же европейцы сумели не дрогнуть в этом бессмысленном покере.

История свершившихся или почти свершившихся по вине референдумов катастроф последних лет можно смело продолжать: "Брексит"; шантаж греческим премьером Алексисом Ципрасом международных кредиторов, благодаря которому страна лишь еще больше обнищала и все равно согласилась на условия европейцев и МВФ. Украинцы могут вспомнить безумный голландский референдум, в результате которого ратификация Соглашения об ассоциации с ЕС оказалось в подвешенном состоянии, хотя даже сами организаторы референдума открыто признают, что цель его не имела никакого отношения к Украине, — речь шла лишь о желании показать кукиш Брюсселю.

Скромным исключением остается, пожалуй, Швейцария, граждане которой год за годом демонстрирует поразительную сознательность в вопросах государственных финансов. Поскольку в этом вопросе большинство политических партий сходится и правительству обычно удается найти общий язык с избирателями. Что не мешает им преспокойно голосовать за запреты на строительство минаретов или подумывать об инициативе запрета еще чего-нибудь мусульманского — что крайне актуально в стране с и без того одним из самых жестких миграционным законодательств, но точно играет на руку правым популистам. На этом моменте, собственно, чудодейственный швейцарский консенсус заканчивается. К счастью, пока действительно важные вопросы решались сообща и без скандалов. Но будет ли так всегда — вопрос.

Если резюмировать, референдум работает в двух случаях. Первый — когда уровень доверия между гражданами и политиками настолько высок, что плебисцит используется исключительно по назначению, чтобы сообща решить спорный вопрос. Практика показывает, что так высоко в облаках политической культуры могут парить лишь швейцарцы. Второй — это случай Орбана и современной Венгрии, когда установленный правительством контроль над обществом уже достаточно высок, но декорация демократических процедур все еще нужна для решения внутри- или внешнеполитических задач. И хотя такой референдум сложно назвать демократическим, свою утилитарную функцию он выполняет. Для торгов референдум использовал и не совсем авторитарный греческий премьер Ципрас — там управляемость голосования достигалась не разжиганием ксенофобии, а щедрым обещанием халявы.

Для большинства же относительно свободных государств с неизбежными для свободы проблемами и конфликтами референдумы почти всегда превращаются в инструмент политиков, пытающихся набрать очки, обещая заведомо простые, но ошибочные ответы на вопросы, как это было с "Брекситом". Референдум также дает возможность снять с себя ответственность, как это было с колумбийским президентом Сантосом. Он не был обязан проводить плебисцит, но решил не брать на себя репутационные риски в надежде, что уставшие от войны избиратели поддержат его главный политический проект, сняв с Сантоса ответственность за него. Граждане же решили скрутить конфигурацию из трех пальцев, как и во всех остальных случаях, поставив свою страну на грань краха.

Возможно, когда в Украине кто-то предложит решить на референдуме какой-то вопрос государственного значения (вроде отношения к вступлению страны в НАТО), читатель задумается о том, что такое решение может оказаться не самым удачным. А также найдет для себя ответ на вопрос, почему глава печально известной организации "Украинский выбор" Виктор Медведчук является таким пламенным сторонником идеи референдума.