С жестоким приветом. Как Балаклея вдруг оказалась на войне

История со взрывами на Балаклейском арсенале вызвала меньший резонанс, чем того заслуживала. Может, внимание отвлекло убийство Дениса Вороненкова, случившееся в тот же день, может, сыграло роль то, что жертв было немного. Но грандиозное ЧП на крупнейшем в стране ракетно-артиллерийском хранилище, во время войны, все же должно было получить куда более полное и детальное освещение. Кажется, мы уже устали удивляться и ужасаться.

Между тем, как всякий пропущенный удар, эта крупная неприятность выявила много дыр и проблем. Сугубо военно-криминальными проблемами сейчас занимаются следственные органы: устроить фейерверк на таком объекте совсем непросто, а после попытки диверсии в 2015 году были приняты дополнительные меры, которые, как видим, не помогли. Ни улучшенное ночное освещение, ни усиленная охрана, ни постоянно находившаяся на боевом дежурстве пожарная рота.

Но помимо вопросов к военным выросла гора вопросов к гражданским. Балаклея, которая без году сто лет живет рядом с арсеналом, оказалась не готова к тому, что складированные там опасные предметы станут делать то, ради чего были созданы — взрываться. За долгие годы сосуществования рядом с арсеналом город пообвыкся, утратил страх и застроился совсем близко: примыкающий поселок нефтяников, наряду с военным городком, пострадал больше всего.

Конечно, на случай чрезвычайной ситуации были разработаны планы эвакуации с ответственными лицами и порядком их действий, вам наверняка могут показать соответствующую папочку, но когда в начале третьего ночи 23 марта начались взрывы, про папочку забыли. Никаких учений, имитирующих ЧП на арсенале, никто в Балаклее не проводил. Соответственно, и спасались кто как мог. Тревожное оповещение включили лишь через пару часов. Городской транспорт стали использовать для эвакуации часов с десяти утра.

Списков стариков, не способных самостоятельно выбраться из города, либо не было, либо списки были, но опять же в какой-то забытой папочке. Соответственно, нетранспортабельных никуда не вывозили. Срочная медпомощь в городе, оказавшемся под обстрелом, налажена не была вовсе. Это счастье, говорят местные, что она не понадобилась в тех масштабах, какие могли случиться.

Спасение заключалось в том, чтобы выбраться подальше за город, в чисто поле, в буквальном смысле. Те, у кого есть родственники в ближайших населенных пунктах, могли считать себя счастливчиками. Остальные, потоптавшись за городом с ночи и следующие полдня, после обеда потянулись обратно в город. Никому они в этом своем поле оказались не нужны, никто списки "эвакуированных" таким образом не составлял, едой-питьем-обогревом не обеспечивал.

Уже с утра пошли вполне достоверные слухи о мародерстве: одну из обчищенных квартир воры даже сожгли. И люди вернулись защищать нажитое, хотя на арсенале еще гремело и оттуда прилетало. Полиции видно не было, и местные жители стихийно формировали отряды по охоте на мародеров. Рассказы о том, что доступ подозрительным лицам в город перекрыт, были лишь рассказами.

Когда же в городе появились МЧС, Нацгвардия и прочие нужные службы, они больше занимались своими важными делами, предоставив местным жителям решать свои проблемы. К воскресенью 26 марта наладили раздачу полиэтиленовой пленки, чтобы граждане — сами — могли затянуть лишившиеся стекла рамы. Показательный случай: у одного из жителей военного городка накануне ЧП умерла жена. Он попросил власти помочь вывезти покойницу. Начальник полиции категорически отказался иметь дело с гробом — только в мешке. Ладно. Обратились к нацгвардейцам, но те объяснили, что везти труп в их красивой бронированной машине — очень нехорошая примета. Обошлись своими силами. На свои силы и помощь таких же пострадавших в основном рассчитывали и все остальные.

Ссылаясь на неразминированность города, несколько дней отказывались убирать и вывозить мусор коммунальные службы. Жителям неразминированность ничуть не мешала самим наводить порядок — жить-то как-то надо. Гуманитарка стала поступать более-менее заметно лишь в понедельник, на пятый день.

Продолжая славные традиции Министерства информации, местные власти не баловали население объяснениями. Понять, что произошло и что делать, было невозможно, а узнать негде. В первый день по соседним населенным пунктам прошел слух, будто для тушения пожара готовится направленный взрыв большой силы, может жахнуть так, что повылетают стекла там, где еще не повылетали, открывайте окна и двери, чтобы избежать. Кто поверил, кто не поверил, а кто-то в панике кинулся эвакуироваться. До сих пор неясно, как будет с компенсацией за ущерб: поступит она исключительно в виде стройматериалов или что-то выдадут деньгами. Слухи, слухи, слухи.

Сумму, необходимую на восстановление, местные власти оценили в 220 миллионов гривен, райсовет смог наскрести два миллиона. Остальное ждут. У местного начальства, которое поголовно представляет партию "Солидарность", как еще недавно представляло Партию регионов, горят глаза: большие суммы, большие возможности. И пусть война в какой-то сотне километров и только что передала очень жестокий привет, тут свои законы и привычки. Они не меняются уже много-много лет. И как-то не похоже, что изменятся после взрывов.