Иллюзия безопасности. Что не так с реформой полиции

Пока представители МВД рассказывают о небывалых успехах реформирования полиции, демонстрируют графики, таблицы, гордятся статистикой и убеждают, что "Кагарлык — это не Врадиевка", для украинцев обыденными становятся словосочетания "провал реформы" и "отставка Авакова".

Почему так происходит? Ведь реформа так или иначе состоялась: на улицах больше нет ГАИ, полицейские ходят в новой форме, ездят на современных тойотах, да и насильственных преступлений стало меньше — иначе бы общество не реагировало так резко на перестрелку в Броварах. Люди все еще продолжают верить в успех "грузинской команды", в случае беды обращаются именно в полицию, а не устраивают самосуд или прибегают к услугам "решал". Прогресс есть, но ложка дегтя портит все.

Ничто так сильно не снижает рейтинг доверия к полиции, как действия власти. На интуитивном уровне люди понимают, что пытки, фальсификация доказательств, угрозы, давление на бизнес и прочие негативные маркеры работы "милиции Януковича" никуда не делись. Да, полиция получила новое лицо, и это результат того, что Хатия Деканоидзе сделала ставку на реформу патрульной полиции, которую видно на улице. Но ведь преступления полицейские совершают на улицах редко. Главный маркер того, что с реформой проблемы, — страх оказаться в замкнутом пространстве один на один с копом.

В идеале полиция должна одновременно защитить нас от противоправных посягательств и безосновательно не вмешиваться в нашу жизнь. Но в обоих случаях к ней много вопросов. С одной стороны, расследовать преступление часто очень сложно, а в условиях огромной нагрузки и стандартного набора "инструментов" — протокольной формы, ориентированной на признание вины, — вообще невозможно. С другой — наличие в органах склонных к агрессии людей приводит к тому, что полицейские не гнушаются пытками. В результате людям не приходится рассчитывать на помощь полиции. Даже наоборот: при виде полицейских многие испытывают страх, никто не уверен, что не окажется "свидетелем" в Кагарлыке. Страх рационален.

Перечисленные проблемы системы уголовной юстиции — вопросы недореформы, за которую ответственность несет МВД — орган, формирующий государственную политику в правоохранительной сфере. Министр должен был бы уйти в отставку. Не потому, что он ответственен за преступления конкретных полицейских — у нас отсутствует европейская культура "политических отставок", — а потому, что заявленные обещания не выполнены. Не произошло главного — те, кто должен защищать, не могут этого делать.

Закон декларирует, что именно доверие граждан — основной показатель эффективности работы полиции. Эта норма заимствована у европейских стран, в первую очередь Великобритании. Но там она раскрывается не в измерении "абстрактного" доверия к полиции в целом, а в конкретных опросах. Людей, например, спрашивают: "Становились ли вы жертвой преступления в этом году?", "Если да, то какого? Обращались ли в полицию?", "Как она отреагировала?". Ответы становятся лучшей демонстрацией конкретных проблем в конкретных участках. Далее следуют управленческие решения — кого-то увольняют, а кого-то поощряют. Опросы наряду с профессиональными оценками начальником подчиненных, коллегами — коллег давно стали маркерами качества работы полиции в Европе и успешности реформ в целом. И все потому, что слышен голос потребителя реформ, а не сухие отчеты министра внутренних дел со свежей статистикой, цифрами бюджета и ссылками на трудности из-за войны и терроризма.