Боевая ничья. Как Европа рассудила спор Зеленского с Конституционным Судом Украины

Как известно, в ноябре Конституционный Суд постановил ряд решений, которые ограничивали возможности антикоррупционных органов (в частности, НАПК) по борьбе с коррупцией. В ответ президент созвал СНБО и предложил "перезагрузить" Суд – неконституционным способом уволить всех судей; НАПК и правительство просто отказались исполнять решение Суда, а парламент попытался его исполнить спустя месяц – возобновил ответственность за недостоверное декларирование, приняв новый закон 

В конце концов, вчера Венецианская комиссия и "похвалила", и "пожурила" каждую из сторон процесса, получившего в отечественных медиа название "конституционного кризиса". Закончился ли этот кризис, и был ли он вообще?

Борьба с коррупцией – абсолютно адекватная политика для любого государства. Но только в Украине коррупция именуется проблемой национальной безопасности, а большая часть ресурсов уголовной юстиции расходуются именно на антикоррупционную инфраструктуру. 

Ключевой вопрос налогоплательщиков: эффективна ли она? Ответ на него сложный, так как количество "посадок" никогда не будет достаточным. Скорее у антикоррупционеров есть предположение – "уменьшение уровня топ-коррупции приведет к уменьшению коррупции на местах". За пять лет мы не подтвердили и не опровергли это предположение, хотя пора бы уже.

Проблемной стороной всей этой затеи является то, что при ее моделировании она отталкивалась от недоверия к власти… и доверия к президенту после Майдана, а также к примату исключений из общих процедур. Как результат: именно гарант Конституции получил ряд неконституционных полномочий в кадровых вопросах касательно НАБУ и ГБР, а некоторые инструменты посягают на независимость судей, целых органов власти и т.д. 

Именно об этом сказал Конституционный Суд в своих известных и вызвавших такой резонанс решениях, но, к сожалению, недостаточно эти выводы обосновал. Решив эти проблемы можно бороться с коррупцией дальше.

И тут не важно, кто обратился с этим вопросом – ОПЗЖ или кто-нибудь другой. Важно то, что конституционный контроль происходит над законами, а не людьми. Если закон неконституционен – то это объективная проблема, как с преступлением, которое либо есть, либо его нет, неважно кто заявитель.

Например, то, что директор ГБР зависим от воли президента, требующего "посадок", а это может привести к осуждению невиновных людей. Именно такой коммуникации своих решений недостает Конституционному Суду.

Более того, КСУ расставляет приоритеты очень избирательно. В Суде находится много производств, например нерешенный на протяжении 5 лет вопрос люстрации (по которому уже 2 года есть отрицательное решение ЕСПЧ (!), а мы никак не можем дать свою оценку), но Суд берется именно за вопросы коррупции. 

К тому же, конфликт интересов — это действительно сложная вещь, а о механизмах его разрешения профильный закон умалчивает.

С другой стороны, любые попытки КСУ указать на неконституционность отдельных положений антикоррупционных реформ, воспринимаются частью общественности в штыки, как развал реформ, хотя они просто указывают на необходимость переделать дизайн антикоррупционной инфраструктуры.

Именно об этом и сказала Венецианская комиссия в своем, обнародованном в четверг, 10 декабря, выводе в ответ на обращение в этот европейский орган президента Зеленского: необходимо пересмотреть полномочия НАПК относительно судей, возобновить уголовную ответственность за недекларирование, но с пропорциональными наказаниями, усовершенствовать процедуры подбора судей КСУ и создать процедуру преодоления конфликта интересов. 

Документ размещен на сайте Венецианской комиссии, желающие могут ознакомиться с ним в полном обьеме.

При этом, в тех же выводах, Венецианская Комиссия подчеркнула, что решения КСУ являются обязательными к исполнению, лица, занимающие государственные должности, должны проявлять сдержанность в их критике, а Суд нужно уважать и ни в коем случае не угрожать ему "перезагрузками" и "приостановлением финансирования".

И самое главное: Венецианская Комиссия — это консультативный орган Совета Европы, его выводы необязательны к исполнению, это рекомендации. Это понимал президент Зеленский, когда обращался туда для того, чтобы оттянуть время на поиск решений для выхода из конституционного кризиса. 

Выводы Комиссии — это всегда юридический анализ слабых и сильных сторон законопроектов, но сами решения остаются за суверенным органом власти той или иной страны.

Но каждый из участников украинского конституционного конфликта взял и процитировал тот пункт Вывода "Венецианки", который усиливает его же позицию. КСУ процитировал про необходимость уважения судебного решения, и о том, что "суд не может быть "наказан" за свои решения", а гражданское общество — положения о конфликте интересов и слабой аргументации решения КСУ. И возвели это в абсолют, хотя Комиссия сказала и первое, и второе. Но конструктивных решений от этого больше не стало.

Безотносительно к этим выводам, на прошлой неделе Верховная Рада новым законом возобновила ответственность за недостоверное декларирование доходов, но уже без санкции в виде лишения свободы. 

Депутаты не могли поступить иначе, так как именно КСУ сказал, что это слишком тяжкое наказание (правда, он говорил об уголовной ответственности вообще). 

Главное, что это первое конструктивное решение, попытка выхода из "конституционного кризиса" путем исполнения решения КСУ. И так должно произойти касательно полномочий НАПК, процедур в КСУ и так далее. Наконец-то выход из кризиса начался, эмоции прошли.

Что же до политической, а не юридической стороны дела, то итогом конституционного кризиса стала своеобразная "боевая ничья". Антикоррупционный механизм, в покушении на который гражданские активисты и президент обвиняли КСУ, восстановлен. Но и КСУ никто не распустил, как грозились горячие головы из стана его противников.