Елена Бондаренко: Врать у Партии регионов получается гораздо хуже

Многие эксперты основной проблемой нынешней власти считают плохую информационную политику. Правительство якобы плохо доносит плюсы предлагаемых реформ, потому украинцы их не принимают. Вы согласны с этим утверждением?

Любопытный вопрос. Иногда даже возникает желание поиронизировать на эту тему. Естественно, когда дают оценку "плохо-хорошо", нас сравнивают с нашими оппонентами, которые когда-то были у власти. И если полагать, что информационная политика заключается в красивом вранье, то действительно у нас это получается "гораздо хуже", скорее, вовсе никак.

Но в каждой шутке есть доля правды. Руководство партии и руководство страны озабочено тем, что в информационном плане складывается все не так, как хотелось бы и не так, как надо. Может, я скажу крамольную вещь, может, мне за это даже по шапке сверху попадет, но я как человек, который работает в "медийке", сталкиваюсь зачастую с тем, что у руководства иногда недостаточно понимания, что информационный процесс без них невозможен. Что его нельзя переложить на плечи просто одного министра, просто одного депутата или только департамента коммуникаций. Что обязательно личное участие каждого. Обязательно самостоятельно ходить на эфиры, давать интервью, общаться с журналистами. Это тоже их работа - объяснить, что ты делаешь.

Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию со свободой слова в Украине? Всегда ли пресса, обвиняя власть, объективна?

Я всегда буду на стороне журналистов, которых преследуют и обижают. И всегда буду бороться с фальшью и ложью, когда за ширмой свободы слова на самом деле скрывают некомпетентность, субъективность, продажность. Такое есть сплошь и рядом. Каждый второй случай при разборе в том же комитете по вопросам свободы слова и информации – это попытка выдать хозяйственный спор между двумя субъектами за некие преследования. Или когда, допустим, сам журналист не учел вторую точку зрения или попросту соврал, на него подают в суд, а он называет это преследованием.

Что нужно сделать, чтобы формат взаимоотношений власти и СМИ изменился?

Прежде всего, нужно поменять мозги. Большая часть огромного государственного чиновничьего аппарата состоит из тех, кто прошел советскую школу воспитания, партийную школу. Они воспринимают информационные процессы не так, как того сейчас требует время. Вместе с тем требует изменений и другая сторона медали – журналистика, которая в Украине также выросла из советских штанов. Журналистам также необходимо меняться. Например, почему-то они не понимают, что тот же закон о доступе к публичной информации – это не просто закон о доступе к декларациям. Законом реально не могут пользоваться, не научились пользоваться, не хотят пользоваться для тех целей, ради которых на самом деле он был принят.

Ну и возвращаясь опять-таки к чиновникам, могу сказать, что у них, к сожалению, нет понимания того, как работать с общественностью через СМИ. Не нужно в журналистах видеть врагов. Это первые помощники, которые помогут донести то, что ты хочешь рассказать о своей работе, о результатах работы или о планируемом. А вот как ты рассказал – доходчиво или нет – это уже твои проблемы. Журналист не должен быть твоим переводчиком.

В апреле издание "Український тиждень" опубликовало рейтинг врагов прессы, где вы вошли в первую пятерку. Как вы это восприняли?

Все это смешно и забавно, поскольку они вменили мне то, чего на самом деле не было. Адвокаты нашей партии даже предлагали подать на них в суд, и мы бы с успехом этот суд выиграли. Но судиться с журналистами – это неблагодарное дело. Аргументируя мое место в первой пятерке, в журнале написали, что "наприкінці лютого Бондаренко телефонувала Бородянському з проханням зняти з ефіру сюжет". (Имеется в виду сюжет о том, как происходила подготовка к проекту "Разговор со страной", посвященному 100 дням работы Виктора Януковича на президентской должности. Якобы Елена Бондаренко позвонила гендиректору СТБ Владимиру Бородянскому и обвинила журналистов этого телеканала в грубой подтасовке событий. В итоге сюжет все-таки был снят с эфира. – Ред.). Но это полный абсурд, потому что звонок был не о том, чтобы "попросить снять сюжет". Я сообщила Бородянскому, что его журналисты "поцапались" с нашими активистами. И он должен был, как руководитель, это знать. После чего мы сделали партийное заявление о том, что журналисты попытались, скажем так, сфабриковать сюжет, сфальсифицировать его содержание. Все это было изложено на нашем партийном сайте.

Вы подготовили законопроект об отмене квот на музыку украинских исполнителей для отечественных радиостанций. Он принят в первом чтении. Как проходит подготовка ко второму чтению, какие изменения в него будут внесены?

Самая главная дилемма этого законопроекта – как обеспечить защиту украинской музыки, но не за счет иной отрасли. Сейчас происходит именно так: за счет радийной отрасли решаются проблемы украинской музыки. Радиостанции вынуждены терять большие деньги, вынуждены, не ориентируясь на интересы аудитории, выполнять некие функции продюсерских центров и государства.

Созданная по инициативе продюсеров и музыкантов рабочая группа пришла к тому, что либо мы оставляем старый вариант закона, либо мы оставляем квоту только на государственных радиостанциях, поскольку все-таки это функция государства – защищать украинскую музыку. И еще один компромиссный вариант, когда квота остается, но она уменьшается. Вот к нему сейчас и склоняются обе стороны – и музыканты, и радийщики.

Согласны ли вы с утверждением, что проект пенсионной реформы 16 июня был проголосован исключительно для того, чтобы получить очередной транш кредита от МВФ?

МВФ в этой истории играл точно не первую и даже не вторую роль, потому что проблема с Пенсионным фондом и пенсионерами у нас останется и тогда, когда Украина выберется из экономических проблем и МВФ нам будет уже не нужен. У нас сегодня на 14 миллионов работающих уже приходится 13 миллионов 777 тысяч пенсионеров. То есть все, кто работает, "тянет" еще одного человека, как нагрузку. К сожалению, улучшения демографической ситуации в ближайшие 10 лет не произойдет, поэтому проблему с наполнением Пенсионного фонда без реформы мы решить не сможем. Да, есть и другие варианты – уменьшать пенсии, заморозить их или объявить о дефолте Пенсионного фонда. Но все эти варианты неприемлемы и негуманны. Поэтому единственное, на что Украина пойдет, это повышение пенсионного возраста для женщин.

Вы согласны с мнением некоторых политиков и политологов, что Сергей Тигипко может быть отправлен в отставку. На него, якобы, свалят весь негатив, связанный с проведением непопулярных реформ и уволят.

Мы так говорим о Тигипко, как будто это маленький мальчик, за которого все решили, а он лишь повиновался. Это не так. Он адекватный, абсолютно самостоятельный политик. Я думаю, что он сам понимал, когда соглашался на ведение такого тяжелого вопроса как пенсионная реформа, что он будет нести ответственность перед обществом как проводник этой реформы. Это его сознательное решение и это похвально.

Реализацию каких реформ, по вашему мнению, надо начинать сразу после пенсионной?

Второй момент – это реформирование жилищно-коммунальной сферы, с которой сталкиваемся все мы до единого. На этом рынке ходят большие деньги. Это практически золотое дно. И это неконтролируемое золотое дно. Качество услуг не соответствует тем тарифам, которые платит каждый из нас. Я это утверждаю, несмотря на заявления некоторых чиновников о том, что эти тарифы даже недотягивают до реальных. Мы согласны платить реальный тариф, но только за предоставляемые, а не заявленные услуги.

Евгения Вецько, focus.ua