Агенты ФБР были готовы помогать, но помощью никто не воспользовался, - замгенпрокурора Виталий Касько

Юрист Виталий Касько пришел в ГПУ в мае 2014 года по приглашению генпрокурора Олега Махницкого. За полтора года он успел поработать под руководством трех генпрокуроров, однако ни один из них не рискнул его уволить, как это случилось с остальными заместителями. Отчасти это связано с тем, что Касько среди прочего курирует международное направление, для которого найти компетентного руководителя в Украине крайне сложно. До недавнего времени он также занимался возвратом в госсобственность активов, переданных в частные руки с нарушениями. Утверждает, что в прошлом году за всю историю ГПУ это направление было самым результативным. Впрочем, в середине августа генпрокурор Виктор Шокин перераспределил обязанности между своими заместителями. Теперь представлять интересы государства в судах будет Олег Залиско. Касько же досталось антикоррупционное управление, которое займется расследованием дел против высокопоставленных лиц.

Что вы успели вернуть, пока представляли интересы государства в судах?

— Примеров много — Межигорье, Сухолучье, Запорожский алюминиевый комбинат, недвижимость в центре Киева, земельные участки в Киевской области, месторождения полезных ископаемых, денежные активы, незаконно изъятые у государственных банков. Материалы о том, что тот или иной актив выбыл из госсобственности незаконно, мы получали от граждан, общественных организаций и депутатов. Если видели признаки преступления, направляли информацию следствию, но это нам не мешало посмотреть документы и обратиться с иском в суд — либо хозяйственный, либо административный, либо суд общей юрисдикции. В суде мы доказывали, что объект вышел из собственности государства незаконно. Вот пример. По более чем 300 га территории в Одесской области, которые СМИ связывали с компаниями братьев Клюевых, не была проведена нормативная денежная оценка земли перед тем, как ее передали в долгосрочную аренду. Это нарушение закона, и мы со ссылкой на него обратились в суды Одесской области. Все они нам отказали. Тогда мы обратились в Высший хозяйственный суд. Там судьи применили разную практику — по одним делам отказали, по другим удовлетворили наши иски. Тогда мы пошли в Верховный суд, который должен унифицировать практику. Он встал на нашу сторону. После этого по всем 300 га земли суды вынуждены были пересмотреть свои незаконные решения и вернуть землю государству. Да, не во всех судебных спорах мы побеждали, но значительную часть активов нам удалось вернуть государству.

По каким активам было самое большое сопротивление?

— Уровень сопротивления был почти одинаковым — дорогие адвокаты, где-то затягивание, где-то попытки исказить закон. Самая большая проблема, наверное, у нас с вертолетной площадкой на Печерске. Во времена президентства Януковича Рада приняла закон, согласно которому, если прокуратура в течение года с момента возникновения проблемы не обратилась в суд, она больше не может обращаться, хотя у других участников процесса такое право остается: они могут сказать, что пропустили срок по уважительным причинам. Выходит, прокуратуру поставили в неравные условия. После смены власти мы обнаружили нарушения при выделении земли для вертолетной площадки и обратились в суд. Но в суде нам сказали: вы пришли через год, во времена Пшонки прокуратуре было известно о ситуации, но в суд никто не подал, время истекло, и теперь у вас такого права нет. Мы подали апелляцию, потом кассацию, все суды дали такой же ответ. Тогда мы обратились в Верховный суд и попросили рассмотреть дело по существу, чтобы в публичном процессе все же дать ответ украинскому обществу, соответствовали закону такие действия и решения судов или нет. Ведь смешно предположить, что прокуратура Пшонки обжаловала бы в суде незаконные решения по выделению земли для вертолетной площадки, которая, по данным медиа, предназначалась для потребностей Виктора Януковича. В сентябре Верховный суд должен огласить решение. Но это направление я больше не курирую, поэтому не знаю, что там сейчас происходит.

Вы говорите, что вернули много активов, но в Госказначействе утверждают, что по состоянию на 1 июля в бюджет поступило менее 8 тыс. грн от конфискации средств и продажи конфискованного имущества, присвоенного коррупционным путем. Как так вышло?

— Здесь речь идет не о тех активах, которые мы возвращали, а об активах, возвращенных уголовно-правовым путем по коррупционным делам. Я этим никогда не занимался. Но так как мне передали управление по расследованию коррупционных преступлений, меня заинтересовала эта цифра, потому что мне известно, что следственные органы арестовали имущество на крупные суммы. И речь идет не только об имуществе бывших высокопоставленных лиц, а обо всех коррупционных преступлениях. Что оказалось по факту? По результатам конфискации активов деньги направлялись не на ту статью бюджета. Занимается этим Государственная исполнительная служба, и тому, кто там работает, совершенно не важно, куда их направлять. Я разговаривал с замминистра юстиции, ответственным за исполнительную службу, он сказал, что ранее не знал об этой проблеме и обязательно ею займется.

После перераспределения Шокиным полномочий своих замов вам досталось антикоррупционное управление ГПУ. При этом процессуальным руководителем этого же управления стал Олег Залиско. Выходит, теперь он может заблокировать любое ваше расследование?

— Процессуальное руководство — это, по сути, принятие всех ключевых решений во время расследования, а также дальнейшее поддержание обвинения в суде. Следователь, который работает в моем департаменте, обязан любое серьезное решение согласовывать с прокурором (Олегом Залиско. — Фокус), без согласия которого он не может направить дело в суд. Он также никак не влияет на рассмотрение дела в суде. То есть полномочия становятся очень ограниченными.

Разве обязанности вашего нового управления не будут пересекаться с работой Национального антикоррупционного бюро, которое вот-вот заработает?

— Не просто будут пересекаться, а это абсолютно то же самое. Как только НАБ начнет работать, все свои дела мы будем вынуждены передать им.

Но бюро ведь может заработать раньше, чем вы сформируете собственное управление.

— Я решение о его создании не принимал. Я привык: есть направление — я организовываю его работу. Несмотря на довольно туманные перспективы.

600 тыс. грн

"стоимость бриллиантов, изъятых у бывшего зампрокурора Киевской области Александра Корнийца

Сопротивление бесполезно

Вы продолжаете вести дела против прокуроров-взяточников. На ваших подчиненных до сих пор оказывают давление, несмотря на увольнение Владимира Гузыря, инициировавшего уголовные дела против них?

— Да, продолжаются разные интересные вещи. Моих подчиненных дергают на "беседы", собирают на них информацию, дергают судей. Это все психологическое давление. Уголовные дела возбудили по статьям, подразумевающим должностные преступления — подлог, зло­употребление служебным положением. По моим данным, додумались до того, что против нас работают в рамках "дела Чернушенко" (глава Апелляционного суда Киева, которому ГПУ объявила подозрение в вынесении заведомо неправосудных решений. — Фокус), не имеющего к нам никакого отношения. Но мои сотрудники настроены идти до конца.

Прокуроры хотят всячески избежать ответственности, в том числе с помощью дискредитации следствия. Александр Корниец, бывший зампрокурора Киевской области, к примеру, сначала утверждал, что найденные у него бриллианты — бижутерия, а после — что у них маленький вес и они не так дорого стоят, как вы озвучивали.

— Стоимость бриллиантов не имеет никакого значения для квалификации действий подозреваемого. Но учитывая, что Корниец поднял эту тему, была проведена экспертиза. Независимый эксперт дал заключение, что стоимость бриллиантов, которые были изъяты у Корнийца, превышает 500 тыс. грн без НДС. С НДС она составляет более 600 тыс. грн. Зарплата прокурора Корнийца составляла до 100 тыс. грн в год, то есть ему пришлось бы работать 6 лет только для того, чтобы купить эти бриллианты. Думаю, все вопросы на этот счет уже сняты.

Вернуть украденное

Вы возглавляете Межведомственную группу по возврату из-за рубежа активов, полученных преступным путем. Президент создал ее еще в марте. В Украине уже есть два ведомства, которые могут заниматься этим вопросом, — Генпрокуратура и Минюст. Зачем нужна еще и эта группа?

— О создании группы я узнал из СМИ. На самом деле все это выглядит довольно странно. Да, есть Министерство юстиции и прокуратура. А за возврат активов отвечает замгенпрокурора, который не имеет никакого отношения к расследованию уголовных дел против бывших должностных лиц. Притом что активы можно вернуть, только проведя надлежащим образом следствие. В распоряжении президента указано, что эта группа должна разработать нормативную базу, которая помогла бы вернуть активы. Мы это сделали — разработали восемь проектов законов, подготовили предложения в АП на 10 страницах о том, что следовало бы поменять во взаимоотношениях разных органов власти, чтобы все заработало. К сожалению, ни один из этих законопроектов пока не принят.

В парламент внесли еще один законопроект авторства депутатов Татьяны Черновол и Олега Барны. Он предполагает конфискацию имущества пофамильного перечня союзников Виктора Януковича. У законопроекта много лоббистов, в том числе Елена Тищенко, возглавлявшая Управление МВД по возврату активов, полученных преступным путем.

— По моему мнению, этот законопроект — депозит с хорошими процентами для Януковича и Ко. Если его примут и начнут применять, уверен, все эти люди обратятся в Европейский суд по правам человека и через какое-то время получат решение о том, что такая конфискация нарушает минимум две статьи Конвенции о защите прав и свобод человека. В итоге Украину обяжут вернуть не только то, что было отобрано, но и заплатить инфляционные издержки, возмещение за моральный ущерб, упущенную выгоду, если это бизнес. Очень не хотелось бы, чтобы украинские налогоплательщики были вынуждены через годы выплачивать Януковичу и Ко из своих карманов честно заработанные деньги. Более того, это позволит фактически легализировать такие активы и сведет на нет попытки их дальнейшего изъятия. Остается только один вопрос: делается это умышленно или по незнанию?

Работа Межведомственной группы как-то связана с работой управления МВД, которое возглавляла Елена Тищенко?

— Елена Тищенко не входит и не входила в нашу группу. Она возглавляла внутреннее управление МВД, которое занимается активами, арестованными по инициативе следователей министерства. Надо ли было для этого создавать отдельное управление? Не уверен. Но если таково решение министра, оспаривать его нет смысла. Министерство внутренних дел вообще не имеет никакого отношения к возврату активов бывших высших должностных лиц из-за рубежа. Расследование дел по бывшим должностным лицам — подследственность прокуратуры. Поэтому МВД по закону просто не имеет возможности расследовать эти дела. Соответственно, как госпожа Тищенко должна была заниматься возвращением активов этих лиц? В дальнейшем расследованием дел в отношении коррупции окружения Януковича будет заниматься не прокуратура, а НАБ, но никак не МВД.

Отстаивая закон Черновол и Барны, Тищенко и некоторые эксперты ссылаются на то, что подобный опыт применяется в США и некоторых странах ЕС.

— Эксперты из США, которые мне написали, прочитав закон, мягко говоря, шокированы этой законодательной инициативой. В Штатах такое не работает. Идет дезинформация общества, потому что так называемая гражданская (non criminal based) конфискация — это немножко другая вещь, чем то, что предлагается. Гражданская конфискация проводится по определенным правилам. Она подразумевает серьезные гарантии, не может распространяться только на конкретных лиц, а применяется по четко определенным законом критериям. Наше законодательство, кстати, тоже предполагает гражданскую конфискацию. Ввести ее предложили грузинские коллеги, но сделано это было в итоге не совсем правильно — у нас она может применяться только после осуждения. К сожалению, на практике далеко не всегда активы "доживают" до этого дня. По разным причинам, в том числе коррупционным, к этому моменту конфисковать особо нечего. В моем понимании, гражданская конфискация должна функционировать либо параллельно с уголовным процессом по определенным правилам, либо в его рамках — до осуждения или одновременно с осуждением. С другой стороны, Украина пока к такой процедуре не готова. Ее можно вводить при трех условиях. Первое — это нулевая декларация, то есть все граждане должны задекларировать то, что у них есть в собственности, второе — вывод бизнеса из тени, третье – реформа правоохранительных органов. Если мы введем гражданскую конфискацию без соблюдения этих условий, она станет инструментом преследования.

В одном из интервью вы рассказывали, что в Генпрокуратуре работало подразделение иностранных экспертов, готовых помогать в расследовании резонансных дел. Но наши следователи не спешили с ними сотрудничать. Ситуация изменилась?

— На днях мне позвонил последний из этих экспертов, пытавшийся помочь нашему следствию. Он сообщил, что руководство Главного следственного управления намекнуло, дескать, делать ему в прокуратуре больше нечего. Агенты ФБР и британских правоохранительных органов уже покинули стены следственного управления ГПУ. Они готовы были предоставить любую помощь, но, насколько я понимаю, ею никто не воспользовался. Они и сейчас готовы сотрудничать, но их не допускают к следствию. Теперь они находятся в посольствах, потому что работать в следственном управлении нет никакого смысла. Я знаю, что экспертов просили о помощи, но не давали доступа к материалам производств. Если бы меня просили о помощи и не показали бы, в чем суть дела и какая нужна помощь, мне было бы очень трудно помочь.

Ушли от санкций

Вы руководите еще и международным департаментом. Почему весной этого года ЕС снял санкции с сына Николая Азарова, бывшего главы СБУ Александра Якименко, бывшего советника Януковича Игоря Калинина и экс-замглавы АП Андрея Портнова?

— Международный департамент не расследует уголовные производства. Какую информацию мы могли предоставить Евросоюзу? Только ту, которую дает следствие. Мы следствию сообщили, по каким критериям ЕС ввел санкции и что нужно предоставить, чтобы эти санкции продлили. На момент, когда решался вопрос о снятии санкций с Азарова и прочих, следствие не предоставило информации, которая по критериям ЕС подходит для продления санкций. Мы следствию в письменном виде неоднократно разъясняли, что нужно предоставить. Но в тот момент у них не было таких данных. Почему? Я не знаю.

Каких доказательств недоставало?

— ЕС применяет санкции, основываясь на определенных критериях. В частности, на обвинении в разворовывании государственных средств. Чтобы санкции продолжали действовать, следствие должно было предоставлять в определенные сроки данные, которые свидетельствовали бы о подозрении в хищении именно государственных средств. На момент, когда было необходимо продлевать санкции против, к примеру, Азарова, следствие объявило ему о подозрении в незаконном обогащении. Но незаконное обогащение не приравнивается автоматически к хищению государственных средств. Подозрение в хищении госсредств либо в соучастии в таком преступлении предъяв­лено не было. Соответственно Евросоюз не продлил санкции на следующий год. То же касается Калинина — ему предъявляли обвинения только касательно Майдана, насильственных преступлений. Это не те критерии, которые необходимы для действия экономических санкций.

Вы лично ездили в главный офис Интерпола для того, чтобы нескольких украинцев объявили в международный розыск. До сих пор многие подельники Януковича, в частности Сергей Клюев, не объявлены в международный розыск. Выходит, украинский офис Интерпола не выполняет свои обязанности?

— Украинский офис Интерпола при МВД не смог сделать то, что должен был. Поэтому я сам ездил в Интерпол и выяснял, в чем были проблемы с объявлением в розыск некоторых должностных лиц. У Интерпола есть свои правила игры и свои проблемы. Несмотря на это, усилия украинского офиса недостаточно сильны, чтобы достичь результата. После моей поездки проблема с объявлением в международный розыск решилась по Виктору Януковичу и Николаю Азарову. Я передал всю информацию Главному следственному управлению, показал им путь решения проблемы, чтобы они и дальше работали в этом русле. Результат вы сами видите.

• Читайте также: В Украине должно быть не больше 7 тыс. сотрудников прокуратуры, – Давид Сакварелидзе

В марте в Испании задержали экс-министра финансов Юрия Колобова. Удастся ли добиться его экстрадиции?

— Все документы мы предоставили. Сторона, у которой запрашивают экстрадицию, не проверяет доказательства — у нее нет такой возможности, исходя из положений международных договоров (исключение — Израиль). Она проверяет формальное соответствие международным договорам. Соответствует — выдает. Но есть нюансы. Человек может попросить статус беженца и доказывать, что в Украине его ждут политические преследования. Тут все будет зависеть даже не от испанских прокуроров, а от тех органов, которые принимают решение о предоставлении такого статуса. Единственное, что могу сказать, нам не отказали в выдаче, Испания рассматривает этот вопрос.