Наши пути разошлись. Почему Дмитрий Ярош покинул Правый сектор

пресс-секретарь Правого сектора

— Мы не согласны с мнением, что Правый сектор свою основную революционную функцию выполнил. Ведь ПС создавался для того, чтобы поменять систему, которая сегодня осталась прежней. Ярош заявляет, что будет заниматься "державницькою роботою", но мне не совсем понятно, с кем он будет ею заниматься. С представителями СБУ и режима Петра Порошенко? Ярош говорит, что не нужно раскачивать ситуацию. Но ведь революция как раз и делается для того, чтобы раскачать ситуацию и провести революционные изменения. Говорить, что Правый сектор выполнил свою задачу, означает противоречить тем целям, которые были озвучены два года назад. Но это его выбор, мы не будем осуждать Яроша и обливать его грязью. Безусловно, он много сделал на начальном этапе создания Правого сектора. Но теперь наши пути разошлись. Мы считаем, что Правый сектор должен существовать до полного изменения существующей системы. Естественно, сотрудничать с СБУ и прочими государственными структурами мы не намерены.

Принципиальное расхождение с Дмитрием Ярошем в том, что…

— Мы выступаем за революционный путь, он — за умеренный. Но невозможно быть только одной ногой в оппозиции. Если Ярош говорит, что он одновременно и за революционные изменения, и за конструктивный диалог с властью, это не что иное, как политическая шизофрения.

Можно ли считать, что Дмитрий Ярош выразил желание сотрудничать с различными политическими силами и организациями, а радикальные силы Правого сектора отвергли возможность такого сотрудничества?

— Пример блокады Крыма показал, что Правый сектор может без проблем сотрудничать с любыми другими организациями — и с добровольческими батальонами, и с крымскими татарами. Мы проводили совместные марши с ВО "Свобода". То есть мы готовы сотрудничать, просто в Украине мало революционных организаций.

Что вы имеете в виду, когда говорите о "революционных изменениях"?

— Революционные изменения должны полностью изменить существующую систему. Условно говоря, если через несколько месяцев люди осатанеют от нищеты, от уровня коррупции и того кошмара, который происходит в стране… Если эти люди выйдут на Майдан и начнут громить власть, то мы выйдем вместе с ними. Если, к примеру, на следующих выборах в Верховную Раду Правый сектор получит 400 мандатов, и мы сможем сразу сменить всю структуру государства, то такая революция нас тоже устраивает. Нам все равно, каким образом менять порядок дел в стране. Просто нынешняя власть делает все для того, чтобы народ поднялся на бунт не с фонариками и песнями Русланы, а с вилами и топорами.

Не настораживает ли вас крайне низкая поддержка Правого сектора на выборах?

— Правый сектор никогда не позиционировал себя как массовое движение. Кроме того, можно предположить, что невнятная риторика во время выборов как раз и отталкивала людей от нашего движения. Вы помните, какой приток людей в нашу организацию наблюдался в первые месяцы Майдана, когда у нас была сугубо революционная риторика. Потом мы начали вести более умеренную политику. Там пытались договориться, там — промолчать. Чтобы не раскачивать лодку. Поэтому люди, которые пришли в революционную организацию, стали выходить из нее.

Можно ли назвать вас более радикальной организацией, чем та, которую сейчас создает Ярош?

— Мы будем делать то, для чего был создан Правый сектор. В том числе заниматься революционной пропагандой: доносить до людей, что выборами ничего не изменить. В результате выборов одни олигархические группы, стоящие за теми или иными партиями, приходят на смену другим. Нужно менять всю систему. Хотя выборы также могут быть одним из многих элементов нашей борьбы.

пресс-секретарь Добровольческой украинской армии

— Дмитрий Ярош заявил, что, оставаясь националистической организацией, мы расширяем наше движение. Мы стремимся к сохранению украинского соборного государства, но при этом не хотим потерять государственные институции. А из-за кровавых бунтов можем прийти к полной безгосударственности. Сейчас мы расширяем кадровый потенциал нашей организации, а без кардинальных изменений это вряд ли возможно. В том числе по причине сформировавшегося представления, что Правый сектор ориентируется исключительно на националистические организации. Между тем много людей мечтают о новой Украине, не причисляя себя к националистам. Мы хотели бы, чтобы такие мыслящие люди приходили к нам.

Можно ли сказать, что Дмитрий Ярош сделал небольшой шаг влево, пытаясь избавиться от радикального имиджа?

— Нет. Правые во всем мире выступают консерваторами. Мы себя именно так и позиционируем: консервативная правая сила. А относительно ухода от радикализма скажу следующее: можно громко кричать о радикальных действиях, но ничего радикального при этом не делать. Кроме того, радикализм несет в себе разрушение. А наша главная цель — создание нового. Где надо, мы можем, конечно, зачистить и убрать. Но все же нашей главной целью является не организация революции, а создание нового государства, изменение существующей системы. Ярош не раз делал акцент на том, что пока изменения возможны бескровным путем, с помощью политических инструментов, их надо проводить бескровно. Конечно, если другого пути не будет, мы обратимся к революционной борьбе.

Радикализация Правого сектора и стала камнем преткновения?

— Да, мы живем в режиме внутренней оккупации. Но не следует путать государственную систему с людьми, которые в этой системе работают. Я никогда не соглашусь с тем, что вся президентская ветвь власти зло только потому, что президент — это зло. Мы можем выступать против его действий, но не можем не признавать того, что его избрала большая часть граждан нашей страны. Ни я, ни Дмитрий Ярош никогда не смогут назвать нашего побратима Георгия Туку (главу Луганской военно-гражданской администрации. — Фокус) приспешником режима. Так же, как и новую патрульную полицию. Что, Женя Маршал, с которым мы вместе защищали Донецкий аэропорт и который теперь служит в полиции, тоже слуга олигархов и внутренний оккупант? Никогда с этим не соглашусь.

Какая часть Добровольческого украинского корпуса "Правый сектор" уходит с Ярошем?

— Уходит основное боевое ядро: 5-й и 8-й батальоны ДУК, а также медицинский батальон "Госпитальеры". Эти три боевых единицы реорганизовываются в Добровольческую украинскую армию. База в Покровском также будет в Добровольческой украинской армии. В Правом секторе остаются только запасные батальоны, многие из которых неукомплектованы. К слову, закон о Добровольческом украинском корпусе нам не удавалось провести в Верховной Раде именно из-за названия "Правый сектор". Возможно, теперь этот вопрос решится положительно.

Будете ли вы сотрудничать с Правым сектором?

— Конечно. Ведь мы не враги, а побратимы.

Сможет ли новая структура объединяться с какими-либо политическими проектами?

— Не думаю, что это возможно. Существующие политические партии — это партии кошельков. Мы же напротив, хотим объединить людей, понимающих это.

• Читайте также: Переворот в Правом секторе. Почему ушел Дмитрий Ярош

Как будет называться новая организация?

— Пока у нас есть только одно название: Добровольческая Украинская армия. Думаю, что название новой структуры будет как-то с этим связано. На английском добровольцы – volunteers, то есть волонтеры. Это вполне отражает наш дух. Ведь основа нашей новой структуры — это люди, неравнодушные к судьбе страны. А это в первую очередь добровольцы и волонтеры.