Будут сидеть. Вячеслав Аброськин о депутатах, недисциплинированных солдатах и служебных собаках

В этом году Вячеслава Аброськина перевели в Киев. Теперь он отвечает за борьбу с криминалом в масштабах всей страны. Первое, что бросается в глаза в его кабинете, — статуэтка, изображающая Глеба Жеглова и Володю Шарапова. Аброськин чем-то похож на героя Владимира Высоцкого — с таким же блеском в глазах он рассуждает о непримиримой борьбе с преступниками. И так же, как в Жеглове, в нем чувствуется жесткость, вызывающая у собеседника определенный дискомфорт в общении. Правда, в отличие от легендарного сыщика, полицейский уверяет, что ни он, ни его подчиненные даже в благих целях не могут преступить грань закона. Поэтому воры не всегда сидят в тюрьме.

КТО ОН

Первый замглавы Национальной полиции Украины

ПОЧЕМУ ОН

Отвечает за борьбу с криминалом в масштабах всей страны

Нацполицию покинула ее идейный вдохновитель Хатия Деканоидзе. Как сотрудники это восприняли? Нет ли разочарования в ходе реформ?

— Реформа — это не один человек, а деятельность команды. Я хорошо отношусь к работе, которую делала Деканоидзе как проектный менеджер. Это было правильное решение — начинать реформу с рядовых подразделений, с патрульной полиции. Набраны люди, которые никогда не работали в правоохранительных органах и которые в корне отличаются от старой милиции. Для восстановления доверия к органам внутренних дел — это верный шаг.

Будучи начальником Нацполиции Донецкой области, я принимал непосредственное участие в создании патрульной полиции в Мариуполе, Славянске и Краматорске. Я видел новых полицейских, беседовал с ними — по большей части это молодые люди с высшим образованием. И, главное, они пришли в полицию по зову сердца! Изначально были, конечно, проблемы, связанные с недостаточным опытом новых сотрудников в управлении транспортными средствами. Из-за этого полицейские часто попадали в ДТП. Но они довольно быстро стали в строй и сейчас достойно выполняют свои обязанности.

Патрульная полиция только лишь часть реформы. Сейчас идет набор в полицию, которая будет обслуживать международные трассы. Набирают сотрудников для групп быстрого реагирования в населенных пунктах, где нет патрульной полиции.

Как вы оцениваете с профессиональной точки зрения уровень новых полицейских? Когда началась переаттестация, ушло много оперативников и следователей. Как это сказывается на раскрытии преступлений?

— 2014 год — начало войны, полный распад структуры… В системе управления территориальными подразделениями (а я могу говорить о подразделениях МВД в Луганской и Донецкой областях, так как тогда находился на востоке) было утрачено управление и произошел резкий всплеск преступности. Когда в ноябре 2014 года меня назначили начальником Донецкой милиции, вообще ничего не было: ни людей, ни машин, ни техники, ни оружия. Захвачено большое количество оружия и боеприпасов, и это оружие начало расползаться по стране.

Нас обвиняли в том, что мы задерживаем и документируем патриотов, но мы задерживали преступников, которые грабили и убивали жителей Донецкой области. Как только человек преступил закон, он должен понимать неизбежность наказания. Я верю, что изначально даже у тех, кто грабил и убивал, были светлые патриотические мысли, но, находясь там, они почувствовали соблазн самоуправства и силу автомата в руках, стали считать себя выше безоружных граждан.

Из-за этого тоже пошел рост преступности. Но буквально в течение года мы в полной мере восстановили управление этими регионами, и уровень преступности начал снижаться.

События 2014 года стали своего рода естественной аттестацией для личного состава донецкой и луганской милиции. Остались лучшие, которые смогли обуздать преступность в 2014–2015 годах и которые в случае поступления приказа готовы зайти на оккупированные территории и восстановить там законность.

Люди и собаки

Вы говорите о резонансных преступлениях. Я скорее имею в виду банальные — гоп-стоп, квартирные кражи. Какова ситуация с раскрытием, скажем так, бытовой преступности?

— Вы раньше сталкивались с милицией? Это выглядело так: "Алло, меня ограбили, забрали сумку". В ответ: "Подождите", и потерпевший несколько часов ожидает наряда. Милиция на тот момент не могла быстро реагировать. Первое — это человеческий фактор, халатное отношение к выполнению своих обязанностей. Второе, немаловажное, — отсутствие техники, да и вообще нормальных инструментов информирования о происшествии.

Сейчас патрульная полиция выезжает на вызов менее чем за 10 минут, прибывает вовремя и реагирует на преступления. От полицейских обязательно поступает обратная связь — подтверждение или не подтверждение совершенного преступления, отчет о принятых мерах. Все это позволяет снизить преступность. В целом по стране за первое полугодие этого года совершено на 60 тыс. меньше преступлений, чем в прошлом году.

Все же позволю с вами поспорить. Например, найти украденный мобильник полиция может — технические средства для этого есть. Но никто не будет этим заниматься. Следователи откровенно говорят, что это "висяк". Или другой пример — у меня зимой обворовали соседку. Как раз выпал свежий снег, вор оставил четкие следы. Полицейские приехали через 15 минут после происшествия. Но они просто расспросили соседей и уехали. Хотя служебная собака нашла бы вора без проблем.

— Установление местоположения устройства возможно только по решению суда, что усложняет работу сотрудникам полиции. Кража мобильного телефона — это не тяжкое преступление. Не факт, что суд разрешит доступ к конфиденциальным данным. Не всегда все зависит от полиции. Ищут, но где-то получается, где-то нет.

Что касается вашего вопроса о кинологе с собакой… А вы уверены, что эти собаки есть в достаточном количестве, чтобы была возможность задействовать их во всех необходимых случаях?

Например, в Донецкой области в 2014-м не было ни одной. Я создавал кинологический центр с нуля. Пришел на пустое место, попросил несколько предприятий помочь. Первых щенков мне тоже дарили с заводов и из зоопарка. Сейчас в Донецкой области один из самых современных кинологических центров в стране — там работают более 30 собак, обученных поиску взрывчатки, оружия, боеприпасов, и, конечно же, следовые собаки. Поймите, была разрушена вся система. Многие вещи приходится создавать с нуля. И это касается не только Донецкой и Луганской областей.

Но что было сделано в плане реформирования МВД после создания патрульной полиции? Общество пока не видит особых реформ.

— Видимые изменения — это витрина, за которой скрыто много подготовительной работы. К примеру, сейчас идет создание службы детективов. До этого оперативники собирали доказательства, следователи анализировали факты, сейчас в пилотном варианте детективы будут делать и то и другое. Это должно повысить качество проведения досудебных расследований тяжких и особо тяжких преступлений.

Создана конная полиция, велополиция, водная полиция в Днепропетровской, Запорожской, Донецкой областях и здесь, в Киеве. Приобретаются новые современные суда, на которых сотрудники патрулируют акваторию.

Восстанавливаются практически все институты, модернизируется работа дежурных частей. Полиция обеспечена всем необходимым. Я с 1994 года в уголовном розыске и никогда не видел такого количества машин, переданных сотрудникам полиции. Когда я работал оперуполномоченным, у меня были жигули со сгнившим днищем. Сейчас у полицейских современные машины. Недавно вот приобрели Mitsubishi Outlander, который используют в том числе и участковые инспекторы именно для выезда на обращения граждан.

Полицейские носят видеофиксаторы, доступ к информации с которых имеют лишь их руководители. Это позволяет предупреждать и незаконные действия правоохранителей.

Идет обустройство современных центров по отслеживанию ситуации в областях. Они уже созданы в Киеве, Киевской области, Днепре. В Мариуполе с нуля построен единый информационно-аналитический центр, аналогов которому пока нет в Украине. Результат его работы — прифронтовой город входит в пятерку самых безопасных городов страны. Такого института раньше просто не было. Изменения идут, возможно, не так быстро, как всем хотелось, но все же они есть.

Главной реформой Аброськин называет привлечение в полицию людей, ранее не имевших отношения к органам. Фото: из личных архивов

Деньги — не главное

Однако сами полицейские зачастую жалуются, что теряют мотивацию или недовольны зарплатой, и уходят из органов. Как вы планируете решать эту проблему?

— Сейчас минимальная зарплата патрульного полицейского — 8 тыс. грн, у лейтенантов криминального блока — от 9 тыс. грн. Думаю, что для первого года службы это неплохо. Для молодого человека, который только пришел из армии, зарплата в полиции более чем привлекательна. Плюс у нас хороший соцпакет. Но, насколько я понимаю, наш министр на этом не останавливается. Он стремится, чтобы заработная плата росла.

Но зарплата — это не единственная мотивация для службы в органах внутренних дел. Может, пафосно прозвучит, но в нашей службе нужно еще искреннее желание помогать людям. Поэтому мы делаем ставку на молодежь. Следует заниматься патриотическим воспитанием не тогда, когда раздаем направления на обучение, а приходить к старшеклассникам в школы, рассказывать о работе полицейских, чтобы дети делали осознанный выбор своей будущей профессии. К примеру, в Донецкой области мы создали "Лигу будущих полицейских", сначала объединили мальчишек и девчонок с прифронтовых областей, занимались, а когда пришла пора им поступать, то дети решили стать полицейскими. И я точно знаю, что, отучившись, они вернутся домой, в свои населенные пункты, и там будут обеспечивать безопасную жизнь своих земляков. Да, это долгий путь, но только такой подход может дать нам долгосрочный результат, а не кратковременную победу вместо реформы.

Зарплаты в полиции сопоставимы с частными охранными структурами?

— Не знаю, какие зарплаты в частных охранных структурах. Никогда не интересовался этим. Я не понимаю, как с ними вообще можно заключать соглашения об охране. Просто бутафория, которая вроде бы есть, но на самом деле охраны от них никто никогда не получит.

За сотрудником полиции стоит государство. А кто за охранным предприятием стоит? У них нет оружия. Они не имеют прав для быстрого беспрепятственного передвижения по улицам. Используя проблесковые маячки, которые якобы у них есть, они никогда не приедут в точку назначения вовремя. (Речь о том, что машины патрульных предприятий оборудуют оранжевыми проблесковыми маячками, как бульдозеры и экскаваторы. По форме они имитируют проблесковые маячки полицейских машин, но согласно Правилам дорожного движения не дают их владельцу никаких преимуществ. — Фокус.) В результате у нас разбойные нападения на отделения банков и ювелирные магазины.

В прошлом году активно обсуждалось введение принципа по отношению к полицейским: "подчиняйся, потом обжалуй". Потом эту тему положили под сукно. Могут ли сейчас вернуться к этому принципу?

— Неделю назад я был в Польше. Местные полицейские удивлялись, как в Украине возможно, что сотрудник органов остановил машину с откровенно подвыпившим водителем, а он сидит в закрытом авто и устраивает цирк... В Польше, Германии, США разговор с такими правонарушителями более жесткий. Никто не ставит под сомнение действия правоохранителей по восстановлению законности. К примеру, в той же Польше граждане очень серьезно относятся к полиции. Они выходят, предъяв­ляют документы, никаких понятых не надо. Если с действиями полицейского не согласны, обжалуют потом их в суде. Но никто не кидается на сотрудника полиции, не хватает его за руки, не тычет ему видеокамеру в лицо.

Но в таких случаях полицейский имеет право применить силу.

— Имеет теоретически, но по факту просто терпит. Я по себе это могу сказать. Парламентарий показывает удостоверение, говорит: "Я народный депутат, а ты дурак". Это все записано на видео и демонстрируется на телеканалах. В какой стране еще такое могло бы произойти?

Оружейные хроники

Международные организации по контролю над нелегальным обращением оружия бьют тревогу — с 2014 года в Украине критично возросло количество незарегистрированного оружия. Как вы оцениваете рынок нелегального оружия сегодня?

— Эта проблема существует. Более того, она будет остро стоять перед страной как минимум 15 лет после окончания войны.

Много оружия и боеприпасов захвачено в воинских частях, которые остались на оккупированных территориях Крыма, Донецкой и Луганской областей.

Много оружия на руках у украинских военнослужащих. В ходе боевых действий контролировать расход боеприпасов очень сложно. Вот недисциплинированный военнослужащий и решает: "Возьму я домой на память гранату". Он не обязательно замышляет серьезное преступление. Кто-то просто хочет привести "сувенир", кто-то собирается браконьерствовать — рыбу глушить.

За прошлый год лишь по Донецкой области мы изъяли около 5 тыс. гранат и 500 гранатометов. Сколько пропустили — оценить трудно. За неделю через линию разграничения только официально проходят 220–250 тыс. человек. Потоком идут машины. Мы задерживали диверсантов, которые перевозили оружие в запасных колесах и газовых баллонах автомобилей. Распаивается баллон, туда закладываются взрывчатка или патроны, баллон снова запаивается и устанавливается в багажнике. Без специальных технических средств это оружие найти сложно. Но ни на одном пункте пропуска нет рамок для обнаружения взрывчатки и боеприпасов, которые стоят на государственной границе. Лишь недавно посольство США передало полиции Донетчины 70 ручных металлодетекторов.

Добавьте ко всему этому освобожденные Славянск, Краматорск, Мариуполь. Уходя, боевики оставили там оружие и своих агентов-террористов. Буквально каждый день мы и сотрудники СБУ изымаем оружие и боеприпасы десятками ящиков. Были неоднократно факты изъятия автоматического оружия, которое осталось в наших воинских частях в оккупированном Крыму. Это говорит о том, что РФ захваченное оружие поставляет боевикам в так называемые ДНР и ЛНР.

Если сейчас в стране такая ситуация с нелегальным оружием, стоит ли легализовать короткоствольное нарезное оружие, чтобы добропорядочные граждане могли защитить себя?

— Как человек, который 20 лет ходил с оружием, а последние три года вообще не выпускал его из рук, замечу, что для самообороны недостаточно просто иметь при себе оружие. Нужно уметь с ним обращаться. И в техническом плане, и в плане понимания юридических последствий.

Более того, далеко не всегда короткоствольное оружие помогает защититься. Когда я служил в уголовном розыске, на меня как-то напали в подъезде, ударили по голове. У меня при себе был пистолет, но я просто не успел среагировать и его достать. Законные владельцы оружия могут легко превратиться в дополнительный источник овладения оружием для криминала. Если я, криминальный элемент, знаю, что у условного Петренко есть пистолет, зачем мне тратить деньги и покупать себе оружие на черном рынке? Проще встретить Петренко у подъезда и отобрать пистолет у него. Одним словом, по моему мнению, наше общество не готово к свободной продаже оружия.

• Читайте также: Остановитесь. Полиция! Один день с экипажем патрульной полиции

Как же вы тогда предлагаете бороться с криминалитетом, для которого оружие достать не проблема?

— Существует лишь один доказавший эффективность путь — тесное сотрудничество граждан и правоохранителей. Гражданин Германии, увидев подозрительного человека, тут же звонит в полицию. В Киеве можно проехаться в метро с сумкой гранат для подствольного гранатомета, выпирающего из рюкзака, и никого это не беспокоит. Мне интересно, люди вообще понимают, что такое гранаты, гранатомет? Что произойдет в случае детонации в поезде метро? Нашим гражданам еще предстоит понять, что сотрудничество с правоохранителями — это их личная безопасность.